Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 38

Ну а что касается Фьярры…

— Слишком уж ты лакомый, сладкий кусочек, девочка. Герхильду ты не достанешься. Только мне.

Тальден не заметил, как начал говорить вслух. Не услышал ни короткий стук в дверь, ни стремительные шаги вошедшего. Вздрогнул, лишь когда кто-то кашлянул, намеренно громко, прервав ход мыслей правителя.

Игрэйт резко обернулся.

— Вызывали, Ваша Светлость? — Глава личной охраны князя — Блейтиан Крейн почтительно поклонился.

Тальден кивнул, пристально разглядывая своего телохранителя. Свою тень, правую руку, главного советчика и исполнителя. Блейтиану князь доверял, как самому себе. Маг служил при дворе Темнодолья уже более десяти лет, был слепо верен своему правителю. Без лишних вопросов выполнял любые поручения.

Это он помог отыскать Игрэйту дорогу к позабытому людьми храму Леуэллы. Это он принёс в жертву снежному духу невесту князя, когда пришло время расплачиваться за помощь с первой женой Скальде.

У самого Игрэйта рука не поднялась перерезать горло своей избраннице. Но рука Крейна не дрогнула. И слёзы юной девушки его не разжалобили.

Несомненно, в Блейтиане Крейне — одном из самых могущественных магов Темнодолья, бесстрашном воине, имелось немало достоинств. По крайней мере, так считал Его Светлость. Но самое главное, главное в сложившейся ситуации, — Блейтиан нравился женщинам.

Не желая ходить вокруг да около, князь сказал:

— Мне нужно, чтобы ты сблизился с одной из алиан. Эсселин Сольвер, княжной Лунной долины, старшей дочерью князя Ритерха. Она должна увлечься тобой. Не влюбиться, конечно же. Так, лишь на время потерять голову. Чтобы об этом узнали все в Ледяном Логе.

Ни один мускул не дрогнул на лице воина. Если он и удивился необычной просьбе правителя, то виду не подал.

Вновь поклонился и обронил без тени эмоций:

— Будет сделано, Ваша Светлость.

Когда за начальником княжеской стражи захлопнулась дверь, Игрэйт приблизился к окну. Толкнув мозаичные створки, устремил мрачный, тяжёлый взгляд на ворота, ожидая появление кареты.

Им уже давно следовало вернуться! Герхильду и его невесте.

Князь попытался притушить внезапную вспышку гнева, напомнив себе, что очень скоро невеста эта станет бывшей. Скальде — гордец, каких поискать. Как только Фьярра окажется опороченной, Ледяной, не раздумывая, выставит её из замка.

Даже не станет разбираться.

И тогда уже — Его Светлость, предвкушая скорую победу, усмехнулся — алиане ничего не останется, как принять покровительство огненного мага.

Единственное, о чём я мечтала после богатого на события и переживания дня, — это доплестись до собственной спальни, стащить с себя одежду, всучить Мабли украшения и, утонув в мягкой перине, начать считать барашков. Впрочем, в последнем не было необходимости. Судя по количеству зевков, что по пути в замок пытались выскочить из моего рта, я на первом же баране и усну.

Раздеваться начала ещё в коридоре, сразу после прощального реверанса Его Великолепию. Надеюсь, Скальде не имеет вредной привычки оглядываться. А если всё-таки имеет, тогда, боюсь, я порадовала его ещё и бесплатным стриптизом в своём исполнении. Хотя, конечно, мне далеко до непревзойдённой Шарлиз Терон, на ходу сексапильно обнажившейся в рекламе всемирно известного парфюма. Я совсем не сексапильно запуталась в накидке. Ругаясь сквозь зубы, долго скакала на одной ноге, пытаясь стянуть с другой сапог, будто сросшийся со стопой. С горем пополам доскакала-таки до своей комнаты и ввалилась в неё на радость Мабли, волоча за собой по полу накидку.

— Ваша Утончённость! Ну наконец-то вернулись! Я уже начала волноваться!

— Ты всегда волнуешься. — Больше не сдерживая себя, широко и громко зевнула. — Всё, я спать.

— Но…

— Вопросы завтра.

— Как скажете, — покорно согласилась девушка и помогла мне переодеться.

Даже если бы я вдруг загорелась желанием посплетничать, не сумела бы поделиться с нею своими впечатлениями о минувшем вечере. Язык не слушался, глаза слипались. Видя, что нахожусь в недееспособном состоянии, Мабли откинула одеяло, взбила подушки и, дождавшись, когда я бревном рухну на кровать, погасила свечи.

— Спите, Ваша Лучезарность. Отдыхайте. Пусть Претёмная Праматерь оберегает ваш безмятежный сон.

Уснула я сразу, стоило голове коснуться подушки. А наутро готова была предъявить местной властительнице целый список претензий. Морфей из неё вышел никудышный.

Всю ночь, всю тагрову ночь я металась в постели, не способная вырваться из плена жуткого сна. Главную роль в котором, по традиции, исполнял Герхильд.

И я.

Свечкой плавившаяся в его руках на смятых, сбитых простынях. Дугой выгибавшаяся от каждого бесстыдного прикосновения. От жадных поцелуев, клеймом обжигавших мне кожу. Как в бреду снова и снова повторяла его имя. Сначала шёпотом, сбивающимся до хрипа, потом — выкрикивая, выталкивая из себя вместе со стонами всё нарастающего удовольствия.

Жаркими волнами накрывающего нас обоих.

Одурманенная ласками, захмелевшая от поцелуев, от наслаждения, что дарило мне каждое его движение, не сразу почувствовала, не сразу поняла, как пламя, охватившее наши тела, превратилось в такой же обжигающий холод.

Я замерзала в его объятиях, покрываясь ледяной коркой. От кончиков пальцев, вдруг больно заколовших, до самой макушки. Ядовитыми змеями холод полз по обнажённой коже, оплетая меня, проникая всё глубже. Инеем оседая на губах, ещё совсем недавно пылавших от поцелуев. Сковывая мне сердце.

Превращая меня в статую изо льда…

— Мамочки! — Я села на постели. Взгляд скользнул на грудь, часто вздымавшуюся под кружевом сорочки, переместился на мелко дрожащие руки. Несмело пошевелила пальцами и облегчённо выдохнула.

В спальне было прохладно: камины давно погасли. Но всё же не настолько холодно, чтобы стать ледяным экспонатом.

— Ваша Лучезарность, — в проёме приоткрывшейся двери показалось сияющее улыбкой лицо служанки в привычном обрамлении из белоснежного крахмального чепца, — хорошо, что уже проснулись. Я вам завтрак принесла.

— Привет, Мабли, — с трудом заставила себя подняться.

Босая пересекла комнату и рухнула в кресло возле камина, в котором служанка, не успев войти, старательно поворошила кочергой угли. После чего подбросила в огонь пару поленьев, а я поджала под себя ноги, пытаясь согреть заледеневшие ступни, и потянулась к кружке парного молока. С наслаждением отпила немного, отправив в рот подрумяненное пирожное. Тоже ещё тёплое. За ним последовало другое, после чего я принялась грызть медовый пряник, рассеянно наблюдая за девушкой, занявшейся растопкой второго камина.

— Мабли, всё забываю спросить, а зачем вообще нужны отборы? Разве недостаточно обряда сочетаемости? Сходил в храм, проверил, светится ли твоя избранница, словно переевшая фосфора, и там же, не теряя времени, обвенчался.

— Всё не так просто, — поднимаясь с колен, покачала головой девушка.

— У вас хоть что-то бывает просто?

Мабли отряхнула юбку и засеменила к сундуку чёрного дерева. Откинув тяжёлую, исчерченную бронзовыми полосами крышку, с головой нырнула в гигантский кофр, подбирая мне платье на день грядущий.

— Тальден и алиана могут подходить друг другу в магическом плане, но при этом быть совершенно разными, как день и ночь. Далёкими друг от друга, как земля и небо. Не чувствовать друг друга, как…

— Я поняла, — прервала очередное лирическое сравнение и вернула девушку в интересующее меня русло. — То есть, получается, отбор нужен, чтобы свести риск отторжения силы к минимуму. А если это всё же произойдёт? Что тогда? В случае с Герхильдами всё ясно. Бедная ари попросту превращается в лёд. — Перед глазами встала картина ночного безумства, которую я поспешила спрятать в шкатулке своих не самых приятных воспоминаний. Этаком ящике Пандоры. Сглотнув осевший в горле комок, проговорила: — Если, допустим, алиана переспит с нормальным тальденом — и не красней так(!), давай называть вещи своими именами, — и сила мужа к ней всё равно не прицепится, дракону ведь по логике придётся искать себе новую жену, так? Для передачи потомкам своего бесценного наследия. А что станет с женой забракованной?