Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 56

Толкнув створки, показавшиеся необычайно тяжёлыми, будто сделанные из монолита, потащилась по коридору, волоча за собой отвоёванный у Мабли «шлейф» и на всякий случай придерживаясь рукой за шероховатый камень стены. Пол неприятно холодил босые ступни; колол кожу, будто шла по бутылочному стеклу. Но не возвращаться же за обувью.

В замке, как всегда, было полно народу. Кучковались придворные, сбиваясь в мелкие шайки и целые банды. Перешёптывались алианы, провожая меня ошеломлёнными взглядами. Свидетельницей моего эпатажного появления в кулуарах императорской резиденции стала и эссель Тьюлин. Кажется, это её грузное тело, прежде издав пафосное: «Ах, какой кошмар!», с глухим стуком распростёрлось на полу.

К счастью, меня никто не пытался остановить. Некоторые, самые впечатлительные, даже наоборот, шарахались в стороны. А стражники и лакеи в ярко-зелёных лосинах услужливо открывали двери мрачному привидению — невесте наследника.

Выбитая из колеи всем случившимся, напуганная и разозлённая, я не подумала спросить у Мабли, куда забрали кьёрда. Увы, на обратную дорогу в спальню меня бы попросту не хватило. А потому отправилась прямиком к Хордису, решив, что если бедолагу и будут усыплять, то только в его лаборатории.

Главное, чтобы уже не усыпили…

Дверь в лекарскую подсобку оказалась не заперта. Сквозь гул, стремительно заполнявший сознание, прорвались голоса: вкрадчивый целителя и ничего не выражающий Скальде. Этого негодяя, вот так легко решившегося на убийство невинного зверька.

Ещё один живодёр.

Соскребя по закуточкам своего многострадального тела последние силы, толкнула дверь, сощурилась грозно (Его Великолепие, конечно, не Мабли, но вдруг прокатит) и воинственно выпалила:

— Где мой кот?!

Выражение лица Скальде, этой ледяной глыбы, при моём появлении почти не изменилось. Герхильд только лениво дёрнул бровями, давая понять, что всё-таки удивился. В той степени, в какой вообще был способен испытывать удивление или любое другое чувство.

А вот эррол Хордис, в отличие от этого эмоционального жмота, выглядел поживее. Когда я вплыла в его фитотерапевтическое царство, придерживаясь одной рукой за стену, а другой за простыню, целитель вскрикнул от неожиданности и от неё же вздрогнул, уронив на пол какую-то мензурку с ультрамариновой жидкостью.

А может, моего внешнего вида так испугался? Я, конечно, спросонья далеко не красавица, да и яд, полагаю, меня не сделал краше, но чтоб вопить в присутствии дамы…

Вот оно, средневековое воспитание.

Челюсть у бедолаги отвисла аж до самого пола, по которому растеклась синяя лужица, а в ней, пронзённые косыми лучами холодного зимнего солнца, поблёскивали осколки стекла.

Неужели эту дрянь они приготовили для моего Снежка?

Ироды и супостаты.

«Если что, — подумала грозно, — воспользуюсь простынёй на манер удавки».

— Эсселин Сольвер, что вы здесь делаете? — первым из ступора вышел Хордис.

— Кота ищу, — терпеливо пояснила я. Вот ведь, какие непонятливые.

— Вы не должны были покидать свои покои. Ни в коем случае! Я же наказал вашей служанке, чтобы даже с постели не вставали! — не возмутился, всполошился лекарь. — Тем более… Тем более ходили вот такой… вот так по замку. — Покраснел, став похожим на брошенного в кипяток рака.

— Вы хотели сказать, в простыне?

Герхильд, вместо того чтобы прекратить этот бестолковый разговор и наконец сказать мне, что они, изверги, сделали с кьёрдом, молча смотрел на меня. Точнее, смотрел целитель, сначала изумлённо округлив глаза, потом сконфуженно их отводя. В то время как глаза этого подмороженного наглеца бесстыдно стягивали с меня мою «тогу». Неторопливо так, смакуя каждое мгновение этого воображаемого стриптиза.

Пока плелась коридорами замка, мёрзла, дрожала. Сейчас же чувствовала, что начинаю сгорать под этим взглядом, словно брошенная в полыхающий костёр ветка.

Я огляделась, вернее, попыталась это сделать через вуаль из мглы, наброшенную на глаза. Но кьёрда, как назло, нигде видно не было. Повсюду склянки, мутные колбы, припыленные стопки книг. И всё это, подёрнутое туманом, танцевало и расплывалось у меня перед глазами.

— Эсселин Сольвер, я так полагаю, у вас украли все платья? — снизошёл Его Драконство до контакта. Жёсткий взгляд, в котором серебрится пламя. Не гнева, не раздражения — чего-то более нехорошего и опасного. — И вы поэтому решили отправиться на поиски своего кота в чём мать родила.

— Мать меня в простыне не рожала, — справедливости ради заметила я, чувствовавшая себя сейчас так, будто прямиком из бани голышом нырнула в сугроб.

Да там и осталась, замерзать под коловшим льдом взглядом.

Подумаешь, не совсем одетой прошлась по замку. Нашёл повод психовать.

— Странно, что вас благословили мои предки, — ещё больше помрачнел Герхильд, больно полоснув по сердцу словами. Что самым острым, ядовитым кинжалом.

Расстроился, что прошла испытание?

— Хотите, можете сами поставить крест. — Наверное, не стоило давать волю чувствам. Но я дала.

Быстро, насколько позволяла слабость и жутко неудобное псевдоплатье, складки которого настырно путались у меня под ногами, приблизилась к тальдену. Протянула ему ладонь, сиявшую волшебной меткой.

— Вы же маг, можете исправить ошибку своей родни. Давайте уже, не тяните. Раз так не терпится от меня избавиться.

— Не дерзите мне, Фьярра, — опасно сощурился Скальде, оказавшись рядом. Так близко, что и эррол Хордис, и окружающая обстановка, да и весь мир перестали существовать. Подавшись ко мне, прошептал, опалив дыханием, угрозой-обещанием, которую я, будто пребывавшая во хмелю, уловила в его словах: — Могу ведь и наказать.

Меня бросило в жар. От его голоса, от потемневшего взгляда. От него по телу волнами растекалась лава, томительными напряжением концентрируясь внизу живота.

Совсем близко слышалось чьё-то назойливое покашливание, и я даже не сразу поняла, что нас в лаборатории по-прежнему трое. А не только он и я, словно глупый Икар летящая на солнце, в моём случае солнце ледяное. Хоть и знала прекрасно, что потом будет больно. Сгорать и падать. Разбиваясь насмерть.

Наверное, у меня подскочила температура. Иначе откуда все эти бредовые мысли и чувства? И близость Герхильда снова превращает меня в безумную, заболевшую им. Этой неизвестной, неизлечимой болезнью.

Предательски дрогнули коленки. Опомниться не успела, как оказалась в кольце сильных рук. Теперь уже сиял не только знак на ладони. Сверкала магическая вязь на плечах, с которых медленно сползала простыня. А с нею и кружевная тесёмка, заменяющая сорочке рукав.

Скальде обнимал меня, крепко и вместе с тем мягко, щедро делясь своей силой и нежностью. Я не спешила отстраняться, повторяя самой себе, успокаивая на время притихшую совесть, что я так слаба, так больна и могу в любой момент шлёпнуться в обморок. Так что пусть ещё подержит меня, не отпускает. Хотя бы немножко.

А лучше «множко».

— Ещё долго старейшины будут припоминать мне эту вашу выходку, княжна. — И голос больше не колол сталью. Обволакивал лёгкой будоражащей хрипотцой, как будто привязывая меня к своему хозяину невидимой магической тесьмой.

— Значит, мнения старейшин испугались.

— Не в старейшинах дело. Вы — не бесплатное представление, Фьярра, чтобы все на вас пялились.

Не сдержала разочарованного вздоха, когда тальден отстранился, а в следующее мгновение тёмный бархат мужского кафтана, от которого исходил едва уловимый горьковато-травяной запах, лёг на мои плечи.

— Так намного лучше. В следующий раз, если вам снова взбредёт в голову отправиться на прогулку полуголой, мне придётся заморозить всех своих подданных.

— Мест в саду не хватит, — хихикнула я, в глубине души радуясь, что буря миновала, и я, кажется, прощена. Подняв на мага глаза, с самым невинным видом пообещала: — Следующего раза не будет. Честное алианское. — Не сдержавшись, облизнула вдруг ставшие сухими, такими горячими губы. Его — были так близко, почти касались моих. Почти…