День империи (СИ) - Янушкевич Сергей Казимирович. Страница 72

Виктор, с высоты своего помоста, внимательно всмотрелся в даль и тут, среди атакующих Версаль, он увидел знакомые лица. Это были его собственные солдаты, пришедшие ему на помощь в самый решающий момент. Какое безрассудство. Неужели ради призрачного шанса спасти своего лидера, они готовы были положить здесь собственные жизни?

Он уже собирался было прыгнуть со сцены и самому вступить в бой, но тут на его плечо легла чья-то тяжёлая рука. Палач одной рукой намертво вцепился в его ключицу, а другой пытался набросить на его голову петлю и таким образом закончить прерванную процедуру казни. Ответом ему был удар кулаком в солнечное сплетение, после чего здоровяк согнулся вдвое и начал судорожно хватать ртом воздух. Через мгновение прочная верёвка обхватила уже его шею, а после второго удара, но на этот раз уже в висок, его ноги подкосились и из горла наружу вырвался громкий, хриплый крик. Похоже, виселица не была рассчитана на такой внушительный вес. Железные скобы, крепящие её к полу, со скрипом вышли наружу, длинная, продольная балка наклонилась и массивное тело палача повисло и начало стремительно раскачиваться над передними рядами зрителей, извиваясь в своих предсмертных конвульсиях.

Тем временем сражение внизу было уже в самом разгаре. Трудно было представить себе побоище ещё более кровавое и ожесточённое. Всё смешалось. Все потонуло в лязге клинков и яростных криках тысяч людей. Здесь уже не было отчётливой линии между воюющими сторонами. Защитники Версаля были разбиты на множество небольших групп, расколотых и окружённых со всех сторон. Положение солдат короля-солнце с каждой минутой становилось всё более и более шатким. С одной стороны их теснили нападающие из Беверли Хиллз, а с другой - собственные рабы. Целыми десятками и даже сотнями они сдавались в плен, а те кто ещё продолжал борьбу, один за другим, находили свою смерть в здании, которое до этого считалось главным оплотом рабовладельцев во всём Подземном Центраполисе.

Увидев, что его главный враг снова свободен, Людовик вдруг вскочил с трона, замахал скипетром перед своими телохранителями и завизжал капризным и пискливым голосом:

-Чего же вы ждете? Убейте его, немедленно. Убейте!!!

Десяток вооружённых головорезов, не медля ни секунды, бросились вниз. Виктор поднял с пола, оставленный кем-то, меч и двинулся им навстречу. Когда они столкнулись и трое телохранителей, под его ударами тотчас испустили дух, король-солнце побледнел от страха и с высоты своей пирамиды снова принялся кричать и истерично размахивать руками.

-Назад. Вы слышите меня... назад! Оставьте его. Защищайте меня.

Семеро уцелевших побежали к своему королю и Виктор, не раздумывая, кинулся им вдогонку. Настиг он их уже только на ступеньках пирамиды. Снова завязался бой. В каждой руке у него уже было по тяжелому, длинному клинку. Одним он защищался от сыплющихся сверху ударов, а другим рубил по ногам. Когда последний поверженный им головорез, наконец, скатился по ступенькам к подножью пирамиды, Виктор выпрямился во весь свой рост и, теперь уже не спеша, двинулся прямо на Людовика.

-Постой. Остановись. Ты ведь не посмеешь тронуть меня. Ты не осмелишься пролить здесь мою священную, королевскую кровь.

Похоже, мольба о пощаде не произвела никакого эффекта и тогда недавний владыка Версаля с перекошенным от ужаса лицом испуганно попятился назад.

-Остановись, Прошу тебя. Ты получишь все. Я с радостью уступлю тебе своё место, только оставь мне взамен мою жизнь.

Он сам не заметил как подошёл к самому краю площадки. С высоты огромной пирамиды зал подземной оперы выглядел небольшим блюдечком, а люди - копошащимися внизу муравьями. Правая нога повисла над пропастью и жирное тело качнулось назад. Несколько коротких мгновений он ещё боролся, пытаясь сохранить равновесие, после чего сорвался со своего пьедестала и, путаясь в длинную мантию, кубарем покатился вниз, к зрительским рядам, где был тотчас растерзан толпой своих же собственных, разгневанных рабов.

Пажи в страхе разбежались в разные стороны. Виктор взошёл на вершину и под крики тысяч людей, ударом ноги сбросил вниз позолоченный королевский трон. Король умер. Вслед за троном вниз полетела и корона.

-Да здравствует Виктор, наш новый правитель.

После этого остатки войск Людовика, включая даже только что прибывшие, свежие отряды почти одновременно сложили своё оружие. Через минуту рабы уже бросились на верхние ложи и трусливая аристократия начала в дикой панике разбегаться в разные стороны. Эти уж точно не могли наедятся на пощаду со стороны победителей. Виктор обернулся и с тревогой посмотрел туда где ещё совсем недавно стояла Валькирия. К счастью место занятое ей, теперь было уже пусто. Возможно она, вместе со своими амазонками, покинула Версаль ещё до начала восстания.

Почти пол часа продолжались здесь погромы и отдельные, мелкие стычки. Затем всё прекратилось. Через парадный вход в зал вошла Фиона и все взоры мгновенно обратились в её сторону. Почти сразу повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь тихими, редкими перешёптываниями среди толпы. Молва о ней и о её необыкновенном даре успела распространиться далеко за пределы Беверли Хиллз. Люди с уважением склоняли перед ней свои головы, а когда она проходила мимо, поднимали глаза и, не отрываясь, смотрели ей вслед. Ведомая под руку Грином, прорицательница осторожно поднялась по высоким, крутым ступенькам на самую вершину пирамиды и присела на край обрыва рядом с Виктором. Герой нежно обнял её за талию. В ответ девушка положила свою голову на его сильное, мускулистое плечо. Шепот в толпе прекратился. Тысячи взоров были сейчас обращены на этих двоих, в чьих руках с этого момента находилась судьба всего этого огромного, величественного и некогда цветущего города.

-Знаешь... странные вещи со мной происходят,- Виктор поднял голову и, некоторое время собираясь с мыслями, задумчиво смотрел куда то вдаль,- С тех пор как началась война, я столько раз находился на краю гибели. Столько раз я попадал в такие ситуации из которых, казалось, не существует выхода. Но каждый раз кто-то или что-то вмешивалось в самый последний момент и вырывало меня из лап смерти. Почему так происходит? Это словно какая то мистика. Что во мне такого особенного?

-Это судьба. Ты должен жить до тех пор пока не выполнишь то, что тебе было предназначено.

-Выходит я бессмертен?

-Нет. Судьба не любит когда её слишком уж искушают. В один прекрасный день она может просто от тебя отвернуться. Поэтому я прошу тебя,- Девушка обернулась и тут в её ясных, незрячих глазах Виктор увидел щемящую тревогу и беспокойство,- Я умоляю тебя - будь осторожен. Если не ради меня, то хотя бы ради тех сотен тысяч людей, что смотрят на тебя как на освободителя. Сегодня судьба пока ещё была на твоей стороне. Ты добился своего. Ты объединил подземный город и скоро тебя будут ждать ещё более важные и великие дела.

-Но ведь кроме Людовика существует ещё так много рабовладельцев, которые меня ненавидят и которые всеми силами попытаются меня остановить.

-Их больше нет. Только что бывшие рабы Версаля уничтожили и взяли в плен почти всех главарей этих банд. Те что остались, сложат оружие в самое ближайшее время.

-А как же Валькирия?

-Не думай о ней. Знаю, эта девушка - тяжёлая рана на твоём сердце, но ты должен её забыть и как можно поскорей. Пускай живёт как хочет на своих складах. Она уже всё равно не сможет, да и не захочет препятствовать восстанию.

-Но ведь ещё остался Тарантул.

-Он мертв. Двуликий убил его сегодня за то, что тот нарушил договор и не выдал тебя в его распоряжение.

-Кто этот Двуликий, о котором ты, в последнее время, так часто мне говоришь?

-Это безумец и перевертыш. Однажды ты уже встречался с ним и к несчастью в будущем тебе придётся столкнуться с ним ещё один раз.

-И что тогда произойдёт?

-Этого я не могу тебе сказать. Придет время и ты сам всё узнаешь.

-Теперь понятно. Случится что-то не совсем хорошее.

Виктор уже собрался было уходить, но тут он, как бы невзначай, обернулся и почему-то как-то по особенному посмотрел на Фиону. Она была очень красива. Это была тихая, сдержанная красота которую, разглядев однажды, уже невозможно было забыть. Они по прежнему сидели рядом, прислонившись друг к другу. Его пальцы касались её гладкой кожи, а её волосы блестящими прядями спадали на его плечо.