Сквозь огонь и воду - Воронин Андрей Николаевич. Страница 11

– Наверное, все же я уеду, – сказал он.

– Правильно сделаешь, – постукивая топором по ржавому согнутому гвоздю, выпрямляя его на камне, отвечал Отар.

– Но это произойдет не сейчас, позже, я обязательно зайду к тебе перед отъездом.

– И это правильно, – отвечал старший брат. Он выпрямился и посмотрел вдаль. Между двумя поросшими лесом горами виднелись город, море.

– Ты знаешь, сколько я уже не был там?! Давно. С того самого дня, как вернулся из заключения. Когда побудешь в тюрьме, на зоне, поймешь, что лучше жить одному и не видеть людей. Передай от меня привет Тосо.

– Я если получится…

– Не возвращайся, здесь для нас все кончено! И друзьям своим скажи… Ты помоложе, у тебя получится начать жизнь заново.

«Деньги, – подумал Давид, – для этого мне нужны деньги.»

В душе младший брат позавидовал старшему. Тот мог позволить себе жить независимо, жить своей, не чужой жизнью.

– Вина у меня нет, – усмехнулся Отар. – На этой стороне горы солнце бывает только вечером, виноград не вызревает… Раньше хоть вы вино приносили. Теперь уже и этого нет… Ты-то сам давно был в Новом Афоне?

– Месяц тому назад, ночью. Стоял возле своего дома, смотрел на чужую жизнь.

– Земля не может стоять пустой, – проговорил Отар, вбивая в жердь выровненный гвоздь, – ты ее бросил, пришли другие люди.

Давид оставил друзей в доме, а сам ушел, когда солнце уже коснулось моря.

Назавтра к полудню он объявился по ту сторону реки Псоу, отделяющей Россию от Абхазии. В кармане у него лежал российский паспорт, самый что ни на есть настоящий, купленный за 400 долларов. Милиция в Сочи и Адлере, в отличие от московской, умела отличать грузин от чеченов.

Поэтому Давида никто не останавливал, он спокойно добрался до аэропорта, где работал автодиспетчером его брат Тосо, и позвонил из автомата. Ответил сам Тосо.

– Давненько ты не объявлялся, Давид!

– Привет тебе от братьев. Найдешь время посидеть со мной?

– Конечно, ты где?

– Возле заправки, у телефона-автомата.

– Жди, скоро подойду.

Давид стал возле проходной, смотрел на здание из белого силикатного кирпича, в котором располагался кабинет Тосо.

«Чего он медлит? – думал Давид, – дела наверное.»

Дверь не открывалась. Никто не спешил по летному полю к проходной. Давид хотел уже позвонить еще раз, узнать, что же задержало брата, как услышал у себя за спиной;

– Давид! – Тосо стоял у него за спиной.

– Откуда ты появился?

– Догадайся.

– Я же только что говорил с тобой.

– Техника! – Тосо улыбнулся немного надменной улыбкой. – Жить надо уметь, брат, – и он вытащил из кармана трубку радиотелефона. – Зачем в кабинете сидеть? Купил за 200 долларов, аппарат поставил у себя на столе, а трубку в карман бросил, и ходи, где хочешь. На расстоянии шести километров сигнал принимает. Начальство звонит, а я вроде бы на месте.

– А если в кабинет зайдут? – поинтересовался Давид.

– Я с утра пиджак на спинку кресла повешу и очки на бумаги положу. Кто зайдет, увидит – Тосо на месте. Куда человек без очков пойдет? Значит, на минуточку выскочил. Солдат спит, а служба идет. Пошли, угощаю! – Toco , обнял брата за плечи и повел к ближайшей шашлычной.

Аккуратный беленький заборчик, низкие фонари-торшеры, пестрые зонтики, пластиковые столы и стулья. Дурманящий запах исходил от дымящегося мангала. В дневное время народу в шашлычной было немного, братья уселись за крайний столик, возле которого вился виноград.

Давид выглядел немного одичавшим в отличие от Тосо, привыкшего к шумной городской жизни.

– Говорил я тебе, – убеждал Тосо брата, – нечего делать тебе в горах, жить надо, деньги зарабатывать, – при этом Тосо демонстративно держал руку перед лицом, на пальцах поблескивал огромный золотой перстень-печатка. – Думаешь, дутый? – усмехнулся диспетчер автопарка. – Литой, цельный!

– Я и не говорил, что он дутый.

– Но подумал! – Тосо схватил Давида за руку. – Ты мне в глаза смотри, надоело тебе в горах без толку бегать?

– Надоело, – честно признался Давид.

– Ну вот, теперь можно и по душам поговорить!

Тосо, не глядя, махнул рукой, и шашлычник, хорошо знавший диспетчера, подошел к столику.

– Угости брата от души, – сделал он странный заказ.

Тосо не знал, что брат давно был связан с сочинскими бандитами. Он до сих пор считал Давида молодым глупцом, который без всякой корысти для себя бегает по горам с автоматом.

– Перебирайся к нам, я тебе работу найду какую хочешь! Золотых гор не обещаю, но сыт будешь. Девочки, вино – все к твоим услугам. В сезон здесь какую хочешь бабу найти можно: и дорогую, и дешевую, и ту, которая тебе еще сверху приплатит. Они голодные сюда со всей России съезжаются.

Зазвенел телефон, лежавший на краю стола. Тосо откашлялся и взял трубку.

– Слушаю. Да, конечно, автобус будет, как и договаривались, батона. Ровно в четыре он ждет тебя у крыльца, – Тосо отложил трубку и рассмеялся. – Теперь мой офис – где угодно. Людям что надо? Чтобы я им ответил. А где я сижу, дело десятое.

Шашлычник поставил перед братьями две тарелки с нарезанной зеленью и блюдо с четырьмя только что снятыми с огня шампурами.

– Умеешь ты жить, – вздохнул Давид.

– И тебе никто не запрещает.

«Таких денег, каких мне надо, у него нет, – подумал Давид, – а если бы и были, он мне их не дал бы. Неужели мне придется идти работать? Нет, – тут же подумал он, – бандиты не позволят. А я им должен столько, что уже и не сосчитать.»

Вновь зазвенел телефон.

– Прямо телефонная станция какая-то! – возмутился Тосо, но все же ответил официальным бодрым тоном:

– Слушаю. Да-да, понял, конечно обеспечу проезд броневика, какие вопросы? Прямо к трапу! У нас никогда ничего не случалось. Как же, спасибо, не откажусь! – Тосо положил трубку и гордо сообщил Давиду:

– Видишь, как дела делаются.

– Какой еще броневик? – у Давида мысли работали лишь в одну сторону: автомат, боеприпасы, броневик, танк.

– Банковский броневик, – пояснил Toco. – Через аэропорт чего только не проходит, все везут! Иногда посмотришь: какой смысл обыкновенные гайки в ящиках перевозить по воздуху, они же золотыми становятся, а вот пересылают, черт их поймешь! А вот этот груз по-другому в Абхазию и не переправишь – деньги. Наличку самолетом пересылают. Потом ее в банковский броневик и – в Абхазию., У вас же там с банками – беда, с “безналом” лучше не связываться, только наличка действует. Вот умные люди и пристроились. За гроши у вас мандарины скупают, а потом их в Москве, в десять раз цену накрутив, продают.

– Абхазы и в моем саду мандарины собирают и русским продают, – мрачно сказал Давид.

– Это уж кому как повезло: кто продаст, а у кого даром заберут. Я и решил для себя, – сообщил Toco, – забыть о Новом Афоне. Все, что было, прошло! Пусть им мои мандарины и деньги за них поперек горла станут! Водитель, который в броневике деньги возит, мой знакомый, ему хорошо платят. Мало того что от сочинского банка зарплату получает, так еще московский клиент ему сверху наличными приплачивает за каждый рейс. А рейсы такие часто случаются – раз в два-три месяца. Ты водить машину не разучился?

– Зачем ему еще и сверху приплачивают? – нервно жуя шашлык, спросил Давид.

– Человеку, который деньги возит, нужно хорошо платить, искушение большое. Ты бы на какой сумме сломался?

– Чего? – не понял Давид.

– Я говорю, что для каждого человека есть критическая сумма. До этого он и муж хороший, и друг верный, и гражданин порядочный. А покажи ему сто штук баксов – и что куда подевалось? Друга предаст, жену бросит, родину продаст. Я живу и Бога молю, чтобы мне он таких денег не подсунул.

– И сколько же в броневике везут?

– Точно не знаю, но обычно миллионов пять-десять российскими мелкими купюрами, чтобы за мандарины расплатиться.

– Даже не знаю, – задумался Давид, – соблазнили бы меня эти деньги?

– А мне парень инкассатор рассказывал, что он уже приучил себя не деньги видеть, а просто мешок и представлять себе, что в нем сухари или картошка. И поэтому спокойно везет. И мне за этот рейс кое-что обломится, так, чисто символически. Владелец банка – человек умный, знает: сделай один презент, второй, в следующий раз я для него в лепешку разобьюсь. Я бы мог запретить въезд банковского броневика на территорию аэропорта. Не положено – и все! Тащите мешки на себе до самых ворот! Но деньги, они любые ворота открывают, любые замки. Что мне, жалко, что ли? Хочешь, тебя устрою деньги возить? – рассмеялся Тосо.