Расколотый мир (ЛП) - Кауфман Эми. Страница 36

— Скажи что-нибудь! — Окровавленной рукой я хватаю ее за плечо, встряхивая, пока она не стонет, но ее расширенные зрачки остаются невидящими и неосмысленными. Я снова пробегаю глазами по пещере, все еще моля, чтобы все было по-другому, ища выход… и они падают на пистолет. В этот момент все, чего я хочу — это месть. Горе и ярость воюют внутри меня, и я выхватываю его из ее не реагирующей руки, моя кожа отшатывается от липкости хватки и я направляю его на невосприимчивого солдата.

Затем ее глаза встречаются со мной, и, наконец, через шок, через ярость, она узнает меня. Ее глаза осматривают пещеру, замедляясь на телах и следах крови. Ужас проносится по ее лицу, такой открытый и реальный, как боль, прежде чем она падает, ставя перед собой ладони. Только тогда она смотрит вниз и видит, как кровь покрывает ее руки, приклеивая их к полу пещеры. Поднимая глаза на меня, она видит, что пистолет направлен на нее, ствол дрожит и колеблется в моей руке. Я вижу это в ее глазах, понимание приходит к ней, сокрушая нас обоих.

Trodaire тянет дрожащую руку к пистолету, разум кричит на мои не реагирующие мышцы, чтобы отойти, прежде чем она сможет разоружить меня и добавить мое тело к тем, что разбросаны по комнате. Но ее пальцы вокруг ствола не сжимаются. Она тянет оружие на себя, пока ствол не упирается ей в лоб.

Она закрывает глаза, держа для меня пистолет неподвижно, но прежде я смотрю на нее, такую сломленную и разбитую, совсем как я, умоляющую об исходе. О любом исходе.

Я не могу нажать на курок.

Затем нарушая тишину раздается стук шагов, и я поворачиваюсь лицом к туннелю. Турло Дойл первым оказывается в пещере, и сделав два шага он резко останавливается, так что следующий человек, Шон, сталкивается с ним. Макбрайд появляется последним.

На мгновение мы застываем на месте. Турло разрушает неподвижность криком, и спотыкаясь, направляется вперед и падает на колени рядом с телом Майка, хватая за плечо и переворачивая своего мужа. Он сокрушенно стонет, склоняясь над Майком, чтобы положить его голову к себе на колени.

Затем Шон видит Фергала. Двоюродный брат внезапно становится совершенно неподвижным, словно вырезан из камня. Даже в тусклом свете пещеры я вижу, как кровь сходит с его лица.

Когда Макбрайд видит Джубили, он напрягается. Рыдания Турло почти покрывают звук вытаскивания Макбрайдом пистолета из кобуры.

— Отойди, Кормак, — говорит он, его голос низкий и ровный, абсолютно спокойный. Его лицо пустое и холодное, как будто эмоции, которые должны быть там, убежали от цели перед ним.

Если я не могу нажать спусковой крючок, Макбрайд же, безусловно, может. Я хочу бросить пистолет Джубили и пропустить Макбрайда, чтобы добраться до Шона, но мое тело дрожит, и не собирается слушать мои приказы.

Макбрайд идет вперед и отталкивает меня, будто я вообще ничего не вешу. Я сильно ударяюсь об пол, толчок боли, проходящий через тот же путь, что и горе, затмевает его на долю секунды. Макбрайд останавливается перед Джубили и поднимает пистолет, медленно растягивая губы до слабой улыбки, которая видна только мне.

— Капитан Чейз, — очень мягко бормочет он, специально для нас. Она не шевелится, когда он наставляет на нее пушку, готовясь выстрелить ей прямо между глаз. — Покойся с миром на Эйвоне.

Его палец сдвигается на спусковой крючок, и я вскакиваю на ноги, бросаясь на Макбрайда, чтобы оттолкнуть его. Выстрел уходит мимо, свист выстрела сокрушает мои уши.

— Опусти пистолет, — с отдышкой говорю я, прежде чем он попытается снова. Голос звучит по-другому, горло горит из-за каждого слова. — Здесь что-то происходит больше, чем это… мы нуждаемся в ней.

Восстановив равновесие, Макбрайд начинает терять внешний налет спокойствия.

— Отойди от нее прежде, чем я выстрелю в тебя. — Он направляет ствол пистолета на мою грудь, крепко держа его обеими руками.

Позади меня шевелится Джубили, царапая свою кожу о камень.

— Просто позволь ему убить меня, — шепчет она, что режет меня, как разбитый стакан.

— Нет. — Как будто говорит кто-то другой. Кто-то выше этой ненависти, этого горя, кто-то, кому все равно, что звук голоса Джубили делает меня больным, что ее предательство сломало что-то не поддающееся восстановлению. Кого-то, кого волнует только то, что она нужна мне, чтобы спасти мою планету.

Шон нащупывает свой пистолет, его руки яростно трясутся, когда он хватается за него на боку.

— Флинн, — зовет он хрипло. Прямо с его губ к моему сердцу. — Не делай этого.

— Что она тебе предложила? — хрипло спрашивает Макбрайд с презрением в голосе. — Ты всегда был слабаком, Кормак, но даже я думал, что ты выше этого. Отказаться от семьи ради пристрастия к trodaire.

Я все еще не могу оторвать глаз от Шона. Его грудь вздымается, пистолет дико дрожит.

Трясущимися руками я поднимаю пушку Джубили и снимаю с предохранителя. Мягкий писк батареи питания заполняет пещеру. На мгновение все замирает. Турло, сгорбившийся над телом Майка. Шон, стоящий на месте и смотрящий прямо мне в глаза. Джубили с закрытыми глазами, ожидающая свой конец. В это бесконечное мгновение я делаю свой выбор.

И теперь все кончено.

— Предатель, — шепчет Макбрайд, когда я нацеливаю пистолет на него, и это слово проходит сквозь меня, как нож.

Я смотрю мимо Макбрайда на Шона, все еще стоящего с пистолетом на боку.

— Это не вернет Фергала. Это была не она, это была ярость. Она реальна. Ты доверял мне всю нашу жизнь. Поверь мне сейчас.

Мир сужается, и все, что я вижу — это лицо моего кузена, и все годы, проведенные вместе: дерзкие улыбки, общее горе, тихие моменты без лишних слов. Он увидит. Он признает истину, что ярость реальна, что наша планета больна и безумие сейчас может прийти за любым из нас, что Джубили — наша единственная надежда найти ответы. Он знает меня. Он знает меня.

Затем Шон поднимает пистолет и нацеливает его на меня. Его раскрасневшиеся глаза на полсекунды встречают мои, прежде чем кузен нажимает на курок.

Выстрел идет мимо цели, визжа на всю пещеру и нарушая чары.

Макбрайд рычит и делает шаг вперед, пистолет снова направлен на Джубили. Я ныряю к ней, хватаю ее за руку и тяну вверх, мое тело находится между ней и Макбрайдом. Лазер визжит. Я железной хваткой держу Джубили за руку и устремляюсь в проход позади нас.

Ноги знают дорогу, пока перед моими глазами возникают картинки. Фергал позади меня, такой незнакомый в своей неподвижности, и Турло все еще там с Майком, и Шон, мой Шон, направляющий пистолет мне в лицо. Если я отпущу Джубили, то она упадет. Я обнимаю ее, игнорирую крик боли, когда моя рука сжимает рану, где моя пуля задела ее бок, и тяну ее в темноту.

Сплошные фрагменты. Крик матери. Запах чего-то горелого. Прилавок трясется, когда что-то тяжелое падает на пол. Острая, сокрушительная череда выстрелов. Чей-то голос, произносит: «Надо разобраться с этой сукой». Крик маленькой девочки. Вкус металла.

Она должна была быть храброй. Но девочке было всего восемь, и она не была храброй, и никто из сотрудников приюта, что пришли за ней, до сих пор не потрудился смыть кровь с ее рук.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ДЖУБИЛИ

ХВАТКА ФЛИННА НА ЗАПЯСТЬЕ ледяная и жесткая. Я стараюсь сосредоточиться и понять, где мы находимся, и что происходит — мозг автоматически пробегается по контрольному списку, который был просверлен в нем с момента базовой подготовки. Пытается принять во внимание ситуацию, местоположение, противников, травмы, препятствия… но все это смешивается, глаза текут, и я едва могу дышать. Он выскакивает из коридора и тянет меня через узкую расщелину в скале, камень царапает подбородок и руки.

Мысли тянутся к картинкам-воспоминаниям, но их нет. Я вижу больничную койку, где я оставила Флинна, я вижу, как я решила взять патрульный катер для его поисков. Но за этим стоит только кровь, кровь, бурлящая во мне, с металлическим вкусом на языке, поющая в венах. Когда я закрываю глаза, передо мной встает пещера, настолько сильно окрашенная кровью, насколько я никогда не видела за всю свою жизнь в сражениях. Кровь как искусство, объявляющая победу над фианной, над закаленными, чудовищными мятежниками слишком молодыми или слишком искалеченными, чтобы дать отпор. Кровь склеивает наши руки, Флинна и мои.