Пляж - Гарленд Алекс. Страница 56

Раскол

На площадке никого не было, кроме Эллы, потрошившей рыбу возле хижины-кухни, и разговаривавшего с ней Джеда. Когда я подошел, Джед встал, и я ответил на его вопросительный взгляд едва заметным кивком. Джед кивнул мне в ответ, а затем, извинившись, направился к палаткам.

— Ты не принес рыбы? — оживленно спросила Элла. — Я надеялась, что ты принесешь несколько штук.

— Гм… — Я заглянул в ее ведро, в котором было меньше десятка небольших ханосов. — Нет, Элла. Извини, я ничего не принес… Это все, что у нас есть?

— Да. Ужасно! Я просто не представляю, как этим накормить пол-лагеря. Это все, что вы с Кити смогли наловить?

— Гм… да… Но это моя вина. Вчерашний вечер отнял у меня все силы, и мне нужно было немного поспать. Кити работал один… А шведы? Разве они ничего не поймали?

— Нет, — раздраженно ответила она, вынув горсть кишок и бросив их в грязь. — Они ничего не поймали, только Кити принес мне что-то. Кстати, сколько сейчас времени?

— Шесть тридцать.

— Шесть тридцать! Я уже два часа жду их. Сегодня большинство людей чувствует себя гораздо лучше, а это означает, что они проголодались, и поэтому я не могу больше ждать.

— Да, действительно… Интересно, почему они так задержались?

— Не имею понятия. Они поступили очень глупо. У меня просто в голове не укладывается: выбрать именно сегодняшний день, чтобы задержаться.

Я нахмурился:

— Подожди-ка, Элла! Что за вздор! Я уверен, что они не хотели задерживаться. Ведь они знают о том, что случилось… Наверное, у них сломался двигатель или кончился бензин.

Элла прищелкнула языком, разрезая ножом последнюю рыбину.

— Возможно, — сказала она, сделав ловкое движение рукой. — Наверное, ты прав… Но если не принимать этого в расчет, то они бы уже должны были вернуться.

Направляясь к дому, я все раздумывал над последними словами Эллы, потому что она была совершенно права. За два часа шведы запросто добрались бы обратно, даже если бы им пришлось тащить за собой лодку. Из наших предыдущих разговоров я знал, что они никогда не заходили в море дальше чем на двести метров — необходимая предосторожность на тот случай, если появится какая-то ужасная лодка и придется поспешно прятаться.

В глубине души я уже понимал, что со шведами случилось что-то серьезное. Это было самое логичное объяснение. Но я не сосредотачивался на своих предчувствиях — по тем же причинам, наверное, что и другие. Было слишком много неотложных забот, чтобы беспокоиться о каких-то новых. Людям было некогда — надо было принести кому-то воды, или обязательно выспаться, или убрать за кем-то лужицу рвоты. А меня больше всего заботила встреча с Этьеном. Я уже по-другому видел тот поцелуй. Я по-прежнему не считал себя в чем-то виноватым, но вполне понимал, почему меня считал виноватым Этьен, и я был уверен, что наша следующая встреча будет нелегкой. Поэтому, открывая дверь дома, я отогнал всякие мысли о шведах и решил вернуться к ним позже.

При входе в дом у меня сразу же возникло впечатление, что за время моего отсутствия произошел какой-то раскол. Мое появление было встречено напряженным молчанием, за которым вскоре последовал приглушенный шум. В ближайшей ко мне половине дома расположились мои старые товарищи по рыбной ловле, а также Джессе, Кэсси и Лия, еще одна огородница. В противоположном конце, вблизи моей кровати, сидели Сэл и Багз вместе с остальными огородниками и плотниками. Моше с двумя югославками разместились между двумя группами, несомненно, сохраняя нейтралитет.

Я оценил ситуацию. Потом пожал плечами. Если в лагере произошел раскол, у меня не было никаких колебаний — к кому примкнуть. Я закрыл за собой дверь и подошел к своим старым товарищам.

Молчание висело еще секунду-другую после того, как я сел, что меня испугало, так как из этого автоматически следовало, что раскол произошел из-за меня. В моей голове начала выстраиваться цепочка событий, связанная с поцелуем. Этьен, наверное, рассказал о нем Франсуазе, и она рассердилась на меня. Все узнали об этой истории, и царившая вокруг напряженность была вызвана не чем иным, как моим появлением. К счастью, я оказался неправ, что обнаружилось, когда Франсуаза подалась ко мне и взяла меня за руку.

— У нас проблема, — приглушенным голосом сообщила она.

— Проблема? — Я несколько неуклюже высвободил руку, видя, как Этьен наблюдает за мной с непонятным выражением лица. — Какая еще проблема?

Кити кашлянул и показал на свой левый глаз. Под ним красовался огромный синяк.

— Меня ударил Багз, — просто сказал он.

— Ударил?

— Да.

Я не мог и слова вымолвить из-за охватившего меня изумления, поэтому Кити продолжал:

— Я пришел с рыбой около четырех и пошел с Джедом по палаткам. Вернулся в дом примерно полчаса назад, и как только Багз меня увидел, он подскочил и ударил меня.

— И что дальше? — наконец спросил я.

— Жан оттащил его от меня, и тогда разгорелся жаркий спор между той стороной, — он жестом показал на группу в другом конце дома, — и этой. Я в нем не участвовал. Я пытался остановить текшую из носа кровь.

— Он ударил тебя из-за кальмара?

— По его словам, за то, что я не пришел вчера вечером, чтобы помочь другим.

— Нет! — Я сердито встряхнул головой. — Я знаю, почему он тебя ударил. Он ударил тебя не потому, что тебя не было вчера вечером, а потому, что он навалил в штаны.

Кити невесело улыбнулся:

— Тогда понятно, Рич.

Я старался говорить спокойно. Язык, однако, не слушался, и неожиданно меня охватила такая ярость, что у меня даже потемнело в глазах.

— Теперь и мне понятно, Кити, — жестко сказал я. — Я знаю, как у него голова работает. Поскользнуться на собственном дерьме — это удар по его самолюбию. Вот почему он набросился на тебя с кулаками.

Я вскочил. Грегорио схватил меня за руку:

— Ричард, что ты собираешься сделать?

— Набить ему морду.

— Наконец-то, — сказал, вставая, Джессе. — Я же говорил, что именно так и нужно сделать. Я тебе помогу.

— Нет!

Я оглянулся. Франсуаза тоже встала.

— Это слишком глупо! Вы оба, ну-ка сядьте!

В этот момент из противоположного конца донесся презрительный смех Багза:

— Никак прибыла кавалерия?!

— У меня большое желание вонзить острогу в твою чертову шею! — крикнул я ему.

— Ух, как я испугался!

Тут заорал Джессе:

— А надо бы испугаться! Сильно испугаться!

— Ты это серьезно, новозеландский ублюдок?

— Ты даже и сам не въезжаешь, какой ты сообразительный!

Сэл тоже встала:

— Хватит! — взвизгнула она. — Вы оба! Вы все! Хватит!

Молчание.

Примерно с полминуты обе группы глазели друг на друга. Затем Франсуаза ткнула пальцем вниз.

— Сядьте! — прошипела она.

Мы сели.

Минут через десять я уже был готов лезть на стенку. Очень хотелось курить, настолько сильно, что грудь, казалось, вот-вот не выдержит и разорвется, но сигареты лежали в другом конце дома, и я не мог до них добраться. Пытаясь помочь мне, Кэсси свернула косяк, но он не помог. Мне нужен был никотин. От наркотика стало только хуже.

Вскоре Элла принесла приготовленную ею еду, но рис у нее подгорел, а без волшебного прикосновения Грязнули рыбный суп по вкусу не отличался от морской воды. Вдобавок ко всему ей пришлось разносить еду в самой неподходящей обстановке, которая привела ее в замешательство, и она подумала, что причиной всему является ее стряпня. Никто не удосужился объяснить Элле, в чем дело, поэтому она вышла из дома чуть не плача.

В восемь пятнадцать в дверь просунулась голова Джеда. Он с любопытством осмотрелся и исчез.

Вот так и шло время — из-за склоки мы не заметили, что шведы не вернулись с рыбалки.

Без четверти девять дверь распахнулась настежь.

— Наконец-то вы пришли, — начал было Кити, но слова застряли у него в глотке.