Револьвер для Сержанта Пеппера - Алексей Парло. Страница 37

Глава 32

На этот раз Шура успел вовремя – он оказался в коридоре в тот самый момент, когда Сержант поднимал руку с револьвером на уровень глаз, чтобы прицелиться в дверь.

– Смотри не промахнись, – посоветовал он, – а то мишень маловата!

– Смотри за собой и не мешай. – отозвался тот, совмещая мушку с цéликом. – А я за порядком смотреть буду!

Раздался выстрел, дверь задрожала и постепенно исчезла, как будто погасла. Сержант удовлетворенно кивнул, словно вынося самому себе благодарность за беспорочную службу и стойкое перенесение невзгод и тягостей, связанных с её несением. Потом обернулся к Шуре.

– Ну? Летать не устал?

– Устал не летать! – с вызовом ответил Шурочка. – Это что, у вас здесь всех так из полёта встречают?

– Как?

– По-хамски! Человек, понимаешь, бороздит просторы воздушного океана, укрощает ветер, братается с небесными потоками, беседует со звёздами, а ему – никакого почтения! Доколе?! Доколе, спрашиваю я вас, уважаемые, будем мы с вами учинять и, главное, терпеть сие непотребство?! – Шуру понесло. Он уже полностью погрузился в выбранный образ то ли Плевако, то ли Кони, и всё более и более набирал обороты.

Пеппер, однако, смотрел на него со спокойной терпимостью во взгляде, примерно так, как смотрят родители на заигравшихся своих несмышлёнышей. Он просто молча стоял и ждал. И это оказалось гораздо более действенным средством снижения аффекта, нежели споры, аргументы, логические построения и прочая словесная эквилибристика. Шура покипел ещё немного и затих.

– Ну вот! – констатировал Сержант. – Пар в гудок ушёл.

– Странные вы здесь! – не удержался от претензий Доктор. – Всё вам не так! На вопросы не отвечаете, от диспута уклоняетесь! Один порядок на уме!

– Ты о ком сейчас? – с добродушной улыбкой спросил Пеппер. Он уже протёр любимый револьвер носовым платком и спрятал его в кобуру.

– Обо всех! И о тебе, в частности.

– Я обо всех говорить не буду, не имею морального права, а о себе скажу. Прав ты, Шурочка, как есть прав. Порядок для меня – всё. И на вопросы я не отвечаю, тут всё верно. И от диспутов уклоняюсь, потому что не люблю я их. Меня от них пучит. Я, всё-таки, недоофицер, если ты помнишь. Моё дело – приказы выполнять. Но у меня для тебя есть радостная новость.

– Это какая же новость? – недоверчиво спросил Шурочка. Ну не верил он в радостные новости от Сержанта Пеппера! Поэтому, наплевав на дорогой костюм, уселся на полу по-турецки и начал набивать трубку.

– У тебя скоро День Рождения! – торжественно объявил Пеппер.

– Ну, забуровил! – хмыкнул Шура, прикуривая. – У меня день рождения в апреле, а сейчас февраль. А ты что, уже тортом с сухеньким запасся? Так рано ещё. Пропадёт тортик-то.

– Нет, тортика у меня нет. А день рождения у тебя скоро.

– Ну конечно! Только два месяца потерпеть осталось.

– Ты забыл, дорогой. Времени нет. Так что докуривай свою трубку и поднимайся. Пора.

С этими словами Сержант подошёл к одной из оставшихся дверей и засунул ствол револьвера в замочную скважину…

Глава 33

Место было странным, похожим на некий футуристический город с домами из стекла и, соответственно, бетона, но с запахами, будто пришедшими откуда-то из детства. Пахло здесь свежей травой и куриным помётом, примешивались цветочные нотки и мамин запах, запах молока и мыла. Людей не было, только прошёл мимо Шуры какой-то мужчина, скорее, даже парень, искореженный ДЦП. Прошёл, стеснительно улыбаясь, кивая большой головой, и скрылся за углом.

Шура приблизился к подъезду. Слева от двери висела дорогая латунная табличка с надписью «Women only». Дверь тоже была дорогая, массивная, и ступеньки к ней вели правильные, мраморные, с металлическими шариками для постилаемых в торжественные дни ковровых дорожек. Вспомнились первые кадры фильма «Завтрак у Тиффани», который Шура из любви к хрупкой Одри Хепбёрн просмотрел раз пятнадцать. Но несравненная Одри была сейчас далеко, поэтому не стоило тратить на неё время. «Которого нет», отметил про себя наш герой и потянул на себя тяжёлую дверь.

Против ожидания, за дверью респектабельности было гораздо меньше. А грязи больше. Ковровая дорожка на полу, правда, была, но что с того? Она просто терялась в пыли и паутине. Видно было, что люди, находящиеся здесь, внутри, гораздо выше мещанских предрассудков, и предпочитают не тратить своё драгоценное время на такую мелочь как порядок. Талантливые и самоценные, в общем, люди. Или просто неряхи.

Одна из таковых сидела за стойкой. Большая, полная, усатая консьержка, чем-то похожая на Большую Медведицу.

– Куда прёшь? Читать не умеешь? Написано же – только для женщин! – заорала она, но, присмотревшись, сбавила тон. – Тебе можно. Ты – сын.

– Чей сын? – растерянно спросил не готовый к такому повороту Шура.

– Чей, чей… Кого надо, того и сын! – отчего-то смутилась консьержа и зашарила толстыми пальцами по грязному столу, словно в поисках какой-то очень маленькой, но очень нужной вещи. – Ходит… спрашивает… людей от работы отрывает…

– Да вы не волнуйтесь так! Просто скажите – и всё! – горячо заговорил Шура. – Я ведь не из пустого интереса, я по делу!

Спроси его кто в ту минуту, зачем ему это нужно, – эта толстая неопрятная баба, её глупые причитания, сыновство это непонятное, – не сказал бы в ответ ничего путного, но вот, поди ж ты, закусил удила! И казалось Шуре, что важнее этого ничего в его жизни нет и никогда не было, и зависит от этого ответа даже не жизнь его, а вообще всё! Весь мир, вся Вселенная, весь этот, чтоб ему провалиться, пространственно-временной континуум! Потому и продолжил он осаду этой жирной, закосневшей в своей ненужности, крепости, и бомбардировал, и обстреливал её словами, улыбками, сальными и невинными взглядами в сочетании с якобы несмелыми жестами. Короче, вытащил из запасников весь свой нерастраченный арсенал, и очаровывал, очаровывал…

И крепость пала! Робкая девичья улыбка промелькнула осенним солнышком на увядшем лице, сначала несмело, потом более уверенно, и наконец расцвела пышными мальвами, по-хозяйски роскошно утвердившись на внезапно помолодевшем лице.

– Да я-то что? Мне сказали молчать, я и молчу… Моё дело маленькое. А я-то, что ж я, такому парню отказала бы? Да я и сейчас могу, хоть и срамно мне…

– Стоп, стоп! –