Гильдия - Голотвина Ольга. Страница 101

Те и не обратили. А вот самка, порядком заскучавшая от ритуальных танцев и мужского самолюбования, оживилась, вскинула голову и завопила. Голос ее отличался от карканья самцов – он походил скорее на крик кошки, которой наступили на хвост каблуком.

Топотуны оторвались от своего увлекательного занятия и поняли: дама сердца требует подарка! Что ж, в брачный сезон она имеет на это право, а охота – это всегда интересно!

Мощные ноги с топотом одолели расстояние до скалы, вдоль которой шла тропа. Хвосты замолотили по камню с такой силой, что разнесли в крошево карниз, отрезая жертвам путь вперед. Хищники не спешили смять людей в кровавую кашу. Они красовались перед самкой, а мясо все равно далеко не убежит!

– Назад, быстрее! – крикнул Шенги.

Дайру резко повернулся, не удержал равновесия и с высоты человеческого роста свалился на груду мелких камней. Он не успел встать, не успел ужаснуться близости чудовищ: сверху мягко обрушился Шенги, сразу же оказался на ногах и заслонил мальчишку собой, вскинув когтистую лапу.

Они оба не были растерзаны лишь потому, что предназначались на угощение прелестной соблазнительнице.

Самцы приглашающе закаркали. В ответ самка низко опустила голову, завозила лбом по камням. Эта сцена комично напоминала человеческий флирт.

«Дорогая, мы просим – угощайся!»

«Ах, это мне? Не может быть! Право, я так смущена...»

Да, это было бы забавно, если бы не должны были погибнуть люди.

– Гратхэ грау дха, Гарх-то-Горх! – взмолилась Нитха, вскинув руки к лицу.

– Ох, там ведь ребенок, – мрачно пробасил Айфер и тяжело спрыгнул вниз. Он не стал выжидать: подхватил увесистый камень и швырнул в самого крупного самца.

Камень со стуком отскочил от костяных пластин.

Топотун с интересом обернулся. До него дошло, что мяса хватит не только на ублажение капризной кривляки.

А Ралидж задержался на карнизе – но не из страха: на него снизошло озарение. Фраза... та, бессмысленная с виду, но чародейная... дающая нечеловеческую силу и ловкость... та, которую поселил в его памяти Аунк! Она вернулась как ни в чем не бывало, словно ее не смыло дурманное зелье!

Лишь мгновение длился тот черный ужас, тот внутренний крик, который рождался в душе перед тем, как Ралидж переставал быть самим собой. А затем губы через силу вымолвили:

– Темная коряга шарит в ядовитой трясине.

И, оттолкнувшись от карниза, человек – человек ли? – оказался прямо перед мордой самого крупного самца. Воин не пытался выхватить меч из ножен, холодно и расчетливо понимая, что это оружие не поможет против Твари. Он сам был более страшным оружием.

Хищник не выдержал. Мясо перед самым носом – это нестерпимо! Тут забудешь про всех самок на свете!

Клыкастая морда рванулась вперед с проворством щуки, хватающей пескаря. Нитхе, которая в ужасе наблюдала за боем с карниза, показалось, что жуткая пасть перехватила Ралиджа пополам. На самом деле движения человека были так быстры, что обманули не только глаза девочки, но и красные гляделки топотуна, который так и не понял, что произошло. Ноги человека уже стояли на нижней челюсти чудовища – ступни в промежутках между зубами, – а руки вцепились в верхние клыки. Невероятно могучим движением человек разогнулся, раздирая челюсти монстра. Хищник яростно мотал головой, но не мог стряхнуть врага. И вот треснула кожа меж костяными щитками, показались выдранные с корнем сухожилия, и человек выпрямился во весь рост, разорвав морду хрипящего топотуна так, что верхняя челюсть держалась лишь на костяной чешуе. Небрежным, но страшным движением воин сорвал ее, отшвырнул прочь и ловко спрыгнул на землю, увернувшись от судорожно бьющего по земле хвоста агонизирующей твари.

Второй топотун был весьма сообразителен, по меркам своих сородичей – гений. Он не стал выяснять, каким образом неизвестное мелкое существо убило его соперника. Просто повернулся и с топотом кинулся наутек, хриплыми криками призывая за собой самку. Та недоуменно замешкалась. Кавалер, пробегая мимо, хлестнул ее хвостом так, что она пошатнулась. Дама уловила тонкий намек и тяжело потрусила за своим новым повелителем.

Так впервые в роду клыкастых топотунов право зачать потомство получил не самый сильный, а самый умный.

– Да какие же здесь Ворота? – с недоверием глянул Сарх в лицо юному проводнику. – Склон как склон.

Он огляделся. Вокруг – холмистая местность, кое-где украшенная невысокими кустиками, похожими на метлы. Холм, на вершине которого стояли четверо путников, не отличался от других. Разбросанные там и сям большие валуны. Мягкая желтая трава. И крутой склон, на который сейчас указывал Нургидан.

– Ну, смотри, – ровно, без угрозы произнес Сарх, – ты нам уже надоел. Если мы скатимся с этого склона и ничего не произойдет, я выдавлю тебе глаз. Левый. Может, одним глазом ты быстрее разглядишь Ворота.

Рыжий помощник кивнул, соглашаясь с капитаном. Варрах что-то утвердительно бормотнул по-наррабански.

– Врата здесь, – без тени страха ответил Нургидан. – Только не знаю, куда выведут – в Гурлиан, в Силуран, в этот ваш верблюжий загон, как он там называется...

– Размажу, тварь! – рванулся к нему Варрах. Но атаман жестом остановил его и деловито спросил:

– Так чего мы ждем?

Нургидан хотел уже приказать всем взяться за руки, но вовремя сообразил, как невыгодно для него попасть в свой мир в такой теплой компании.

– Если сунемся за Врата все разом, – назидательно сказал он, – рискуем вернуться одним комом. Не разобрать будет, где чья рука, где чья нога. Надо по одному, и давать Вратам время успокоиться.

– Пень, ступай первым, – приказал капитан. – Подождешь на той стороне.

– Почему я? – запротестовал пират, но под непререкаемым взглядом главаря смирился. Сел на траву и, отталкиваясь руками, заскользил по склону.

И исчез, не добравшись до подножия холма.

Наррабанцы переглянулись.

Выждав немного, мальчишка скомандовал:

– Теперь следующий!

– Варрах, калга да! – велел главарь.

Смуглый наррабанец, как и рыжий пират, исчез на полдороге с откоса. Главарь следил за ним в оба глаза, но не уловил момент перехода за Грань.

Сарх обернулся к проводнику и увидел, к своему удивлению, что мальчишка растянулся на животе и вглядывается во что-то на противоположном склоне холма.

На всякий случай Сарх тут же растянулся в траве, бесшумнее змеи подполз к Нургидану и, лежа рядом с ним, зашарил взглядом, ища неведомого врага.

Среди колышущейся травы не было видно никаких чудищ. Лишь на одном из валунов сидел зверек, похожий на суслика, но с голубовато-сизой шкуркой и сильно отвисшим брюшком. Зверек передними лапками держал сухой плод, напоминающий орех, и разглядывал его с глубокомысленным видом.

– Ну и что это значит? – негромко и зло спросил наррабанец.

При звуках его голоса зверек насторожился и, выронив свою добычу, юркнул под камень – только брюшко мотнулось из стороны в сторону.

– Ну вот, надо же было спугнуть! – проворчал Нургидан, встав и отряхивая травинки с одежды.

– Ты что вытворяешь? – гневно вопросил Сарх, тоже вставая.

Нургидан глянул на него без всякого почтения. Теперь, когда они остались одни, можно было за все посчитаться с пиратом. И плевать на его нож!

Но перед дракой ученик Охотника позволил себе маленькое мстительное удовольствие.

– Понимаешь, – задушевно сказал он, – я до этого про них только в книжке читал. «Мышевидный грызун с непарным числом резцов...»

И с наслаждением закончил, глядя врагу прямо в глаза:

– Мало кто из Охотников видел так близко земляную пыхтелку!

– Земляную пых...

Сарх не договорил. Смуглое лицо бешено исказилось. Он прыгнул на ненавистного гаденыша, метя скрюченными пальцами в горло.

Нургидан ждал атаки. Драться он любил и умел. Увернувшись от тянущихся к нему рук убийцы, он от души врезал Сарху. Враги сцепились, упали, покатились по склону и проскочили Грань одним клубком, шипя от смертельной злобы, ничего не замечая вокруг.