Между верой и любовью - Гимараенс Бернардо Жоаким да Силва. Страница 15

Когда за холмами исчез знакомый пейзаж, она поняла, что ее мечта о счастье утонула в море людской ненависти и словно услышала скорбный голос, произнесший: «Все кончено». Так, наверное, в слезах покидала райские кущи Ева, все снова и снова бросая взгляд, наполненный тоской, на сад, где она была так счастлива и который только что потеряла. Но ведь она была не одна, рядом с ней был Адам. Бедная Маргарита! Покидая родные места, где она провела счастливое детство, она навсегда прощалась и со своей любовью.

Глава семнадцатая

Как могущественна власть времени! Даже самая сильная боль в конце концов отступает.

Эугенио, уставший от страданий, постепенно возвращался к реальности. Религиозность, так долго не проявлявшая себя под гнетом несчастной любви, наконец-то вновь проснулась и пусть не смогла полностью излечить его израненную душу, но облегчила страдания, сделав его жизнь менее мрачной и тоскливой.

Он больше не мог мириться со своим одиночеством, но не зная, где искать помощи, лишь молился у распятия, целовал его и просил избавить от мук и сомнений, сжигавших его душу. В церкви под звуки органа и пения церковного хора душа его очищалась и обретала спасение.

Тем временем ему исполнилось девятнадцать лет. Он уже не жил в общей комнате для мальчиков. Как у семинариста, готовящегося принять сан духовенства, у него была отдельная комната, где он продолжал прилежно молиться и соблюдать посты. В свободное от молитв время он углублялся в чтение богословских трудов Святого Иеронима Стридонского, Блаженного Августина или же произведений Святого Франциска Сальского и Блаженной Терезы Авильской.

Благочестивые занятия и чтение богословской литературы вкупе с тщательным изучением математики, философии и теологии, столь живительными для разума, постоянное чтение Екклесиаста утешали его сердце и защищали от соблазнов окружающего мира.

Но не думайте, что Эугенио, просветленный чтением трудов святых мужей, забыл Маргариту. Просто любовь его, очищенная религией от плотской страсти, стала светлее и выше, а горький яд тоски более не отравлял его душу. Образ Маргариты словно застыл среди ангелов на своде храма, а голос ее звучал в наполнявших храм прекрасных песнопениях. В его воображении Маргарита по-прежнему стояла подле него на коленях, когда он в уединении молился перед образом Божьей Матери, как это бывало в их детстве. Два чувства, присущие ему с самого детства, любовь и религия, удивительным образом примирились в его просветленной душе.

Но религиозность не подавила в его сердце любовь к подруге детства, а стало быть, к одному из самых совершенных творений на земле — женщине. Ведь по природе своей два этих светлых чувства вовсе не несовместимы, лишь канон, установленный людьми, строго велел священникам давать обет безбрачия.

Эугенио рад был посвятить себя служению Богу, и если бы не Маргарита, ничто не смогло бы заставить его изменить своему решению. Разум его беспомощно метался между этими сильными влечениями, которые, не будь разделены строгим уставом, слились бы для него в счастливое будущее, но теперь вызывали лишь испуг и тревогу.

Два чувства одолевали его, боролись в нем. Благочестивая набожность, которую он проявлял у алтаря, восхваляя Господа, и любовь и искренняя привязанность к Маргарите, тянущиеся за ним с самого раннего детства.

Новое пробуждение набожности, поддерживаемой в нем увещеваниями и советами святых отцов, давало свои плоды. Аскетизм исподволь овладевал его душой, и скоро земные страсти уже не нашли бы в ней пристанища.

Воодушевленные результатом своих трудов наставники уже не сомневались в победе, убежденные в том, что Эугенио, отрекшись от своих заблуждений, полностью отдастся служению Всевышнему — своему истинному призванию.

Вскоре сеньор Антунес получил письмо: «Благодаря Всевышнему и нашим неустанным усилиям заблудшая овца не сбилась с пути истины. Радостно видеть, как прилежность нашего воспитанника искореняет вред, нанесенный его душе пагубной страстью. Еще один шаг, и мы сможем радоваться победе над злым духом, и среди нас станет на одного священника больше. Осталось лишь, чтобы вы дали знать о том, что его подруга детства уже замужем…»

При всей своей тяге к религии и аскетизме жизненного уклада Эугенио не спешил давать обет безбрачия. Некогда данная им Маргарите клятва и нежность, которую он испытывал к ней, преграждали ему путь в святая святых, он не считал себя достойным принять сан священника.

Маргарита была для него ангелом Божьим на земле, он мог бы стоять на коленях рядом с ней, благоговейно склонив голову перед алтарем и наслаждаясь церковным хором. Он все так же славил бы Господа, но только лишь не был бы священником. Эугенио осознавал всю неопределенность своего будущего, предвидел неизбежный гнев родителей, если они проведают о его колебаниях, и в то же время сознавал, что должен позаботиться о человеке, волею судьбы ставшем для него самым дорогим на земле. Это был его самый священный и высокий долг, еще сильнее, чем любовь, призывавший его не бросать девочку, которую небеса доверили ему для защиты. Так молодая лиана, с рождения запутавшаяся в корнях крепкого дерева, находила приют под его тенью и кормилась его соком и неминуемо погибла бы, если бы ее пересадили, вырвав из привычной почвы. Маргарита была для него сестрой, и теперь, когда его родители обошлись с ней так сурово, кто еще мог бы позаботиться о ней, если не он.

Душа его готова была взмыть к небесам, исполненная долга перед Всевышним, но какая-то непонятная сила сковывала этот взлет и неизменно заставляла его опуститься на землю. И вот, много раз взвесив в душе эти чувства, Эугенио поспешил найти способ как можно быстрее покинуть семинарию.

Глава восемнадцатая

Эугенио исполнилось двадцать. Он сохранил детскую чистоту и искренность и полностью доверился ректору, делясь с ним своими сомнениями, терзаниями и переживаниями. Тот попытался донести до своего ученика, что желание защитить подругу детства и заботиться о ней не мешает ему выполнить свое предназначение и принять сан, и что вовсе не запрещено, изжив из сердца пагубную страсть, относиться к Маргарите как к сестре. А для этого ему необходимо избавиться от искушения видеться с ней, дабы постепенно стереть в своей памяти ее образ. К тому же, добавил святой отец, сеньор Антунес обещал в скором будущем подыскать для нее достойного мужа.

— Все верно, — согласился Эугенио в задумчивости. — Все, что вы мне говорите… Но я в полном замешательстве. Любая попытка прогнать из сердца терзающее меня чувство обречена на провал. У меня не осталось сил бороться с собой.

— Сил нет на земле, сын мой, но они есть на небесах. Доверься святому провидению, и оно не подведет тебя, победа, которую ты считаешь невозможной, будет скорой и придаст тебе силы. Молитва, раскаяние, усердная учеба — вот верное оружие, которой поможет тебе победить. А ведь ты однажды уже одержал эту победу, мой мальчик, когда совсем еще в юном возрасте поборол себя, и если бы не поездка домой, где тебя ждал змий-искуситель, ты избежал бы необходимости новой борьбы. И сегодня, когда тебе уже двадцать лет, ты должен лучше понимать суть происходящего. Так неужели ты опустишь руки и не будешь бороться за свое будущее?

— Но, падре… Я поклялся Маргарите… Разве нарушить клятву и бросить бедную девушку на произвол судьбы не будет предательством?