Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius". Страница 22

В этот момент Анх жестом указал Кнышу на гаснущий костер. Полено в руке одного из Рослых самца, казалось, несколько насторожило, и он провожал его немигающим взглядом, пока оно не легло в огонь. Убедившись, что его возможный противник вновь безоружен, родич продолжил исследование мешка. Бурдюк с булькающей в нем водой привлек его внимание и очень скоро был разодран в клочья. Вытекающая жидкость пришлась кстати, и пара начала с аппетитом лакать.

Как раз в этот момент Анх кивнул на горшочек, стоявший ближе всего к самке. Кныш заколебался было: расстояние между емкостью и мощными лапами едва ли превышало длину его руки – но, увидев настойчиво повторившийся жест родителя, словно в каком-то трансе подчинился. Родичу приближение Рослого к его спутнице не понравилось. Он также подошел к ней, сменив шаг на, пока еще, неспешную рысь, взгляд стал более настороженным. Самка наблюдала за разворачивающейся сценой с заметным любопытством, и, когда Кныш протянул руку за емкостью, наклонила голову и понюхала его пальцы. Под верхней губой самца блеснули клыки, и у Кныша мелькнула мысль, что родичь** ведет себя совсем как молодая, заставляющая двух мужчин соперничать за нее.

Трава полетела в огонь, и вскоре после этого обряд завершился. Родичи, видимо сообразив, что больше ничего занимательного не последует, все так же неспешно удалились, а Кныш, как был в ритуальной одежде, рухнул на подкашивающиеся колени, судорожно стискивая ладони, чтобы не видеть, как дрожат пальцы. Взывающий присел рядом с ним. Судя по тому, что вопросы аккуратности он на сей раз проигнорировал, можно было сделать вывод, что развернувшаяся сцена впечатлила его гораздо больше, чем он это показал.

– Они... Они же могли... Они могли нас... – язык заплетался, во рту пересохло, а вид распотрошенного бурдюка вызывал совершенно жуткие ассоциации. – Почему ты не прервал обряд?

– А что бы это дало? – голос Анха звучал непривычно хрипло – но тон был спокоен. – Ты же не думаешь, что мы смогли бы от них убежать?

Кныш молчал, признавая справедливость его слов.

– Умереть в служении – это лучшее, чего может желать Взывающий, – через какое-то время снова заговорил Анх. – Это и есть – самая большая жертва. Впрочем, я не сомневался, что Лучезарная и духи нас уберегут.

– Правда? Почему? Они же не отвечают на наши просьбы, не возвращают нам лето... С чего бы им было нас спасать?!

– Потому что они ждут. Проверяют нас, проверяют нашу веру в них и нашу верность обычаям. Чего стоит жертва, на принесение которой ты не потратил никаких усилий?.. – он помолчал, а затем добавил: – Однажды ты станешь Взывающим вместо меня. Учись видеть то, что стоит за всеми обрядами, жертвами и ритуалами.

– Что? – шепотом спросил Кныш.

– Связь. Между нами, нашими предками и теми, кто придет после. То, как мы отправляем обряды – это то, что нас объединяет на круговороты круговоротов. Так говорят с нами предки. Так будем мы говорить с потомками. Теперь ты видишь? Это не просто огонь, травы, гимны, дождь и холод. Дождь, холод, засуха или жара пройдут. Останется лишь то, что перешло к нам от предков. Увидел?

Кныш кивнул, стараясь не показать своего разочарования: в обрядах, как их описывал родитель, попросту не было места духам. Они творились лишь ради самих обрядов. Чтобы поддержать связь с тенями прошлого и набросками будущего.

И все же.

Родитель верил в то, что говорил. Эта мысль поразила Кныша. Верил настолько, что отправлял обряд, рискуя жизнью. Пусть он не прав – но как же искренне, как истово он верит!..

Я рад, что ты увидел это, дитя...

Комментарий к Глава 11 * Да, вы угадали: загонную охоту тоже придумали кроманьонцы.

Родич — мужской род. РодичЬ — женский. Склоняется как мышь или ночь.

====== Глава 12 ======

– Пусти!! Пусти!!!

– Да конечно – отпущу! Ты куда собралась?! И это еще меня все называют потерянным!..

Знакомый голос и блеснувшие в свете костра, к которому ее отволокли, темные глаза, помогли Анхэ справиться с первым приступом паники и понять, что остановил ее вовсе не родич, а всего лишь Кныш. Ну, с ним-то разговор короткий!

– Пусти, говорю! – она попыталась вывернуться – но руки сына Взывающего, перехватившие ее поперек живота, даже не подумали разжаться.

«Он такой сильный?..» Смутное удивление, однако, сразу исчезло, уступив место ярости.

– Отпусти!!! Не про тебя – куда собралась! Куда надо!

Кныш, сжав зубы, перетерпел несколько весьма болезненных пинков по ногам и едва увернулся от удара в лицо. Определенно, идея обойти перед ночью охранные костры, подбрасывая дров, принесла совершенно неожиданные результаты.

– Хватит, сказано! – повысил он голос. – К родичам на пир захотела?! Что на тебя нашло?!

– Там... Там Шох! Его родичи загрызут!.. – силы быстро закончились, Анхэ обмякла, привалилась спиной к Кнышу и позволила ему осторожно усадить себя на землю у костра. Сын Взывающего устроился рядом, с некоторым облегчением замечая, что на смену истеричному гневу приходят обессиленность и слезы. – Я... Я спа-асти его хотела!.. – молодая всхлипнула.

Кныш недоуменно нахмурился.

– Давай с самого начала, – велел он, и затем долго терпеливо выслушивал сбивчивую историю про ссору с Шохом, гадание и выводы, которые Анхэ сделала из этих событий.

– И теперь ты решила, что сделаешь хорошо, если одна отправишься в лес, даже не зная наверняка, где сейчас охотники? – уточнил он.

Молодая неуверенно кивнула. Сказано все, вроде бы, верно, но, озвученная именно так, идея уже не виделась такой удачной.

– А... А что я могла сделать?! – словно защищаясь, выпалила она. – Я и с Фетхой пыталась поговорить, и с твоим родителем... Но меня никто не слушал – все только вопят: работай, работай!..

– Есть вещи, которые надлежит делать сильным, – ответил Кныш. – А слабые, если в них лезут, только мешают. Поверь, уж я-то знаю. А насчет Шоха – ему еще при рождении предсказаны долгие круговороты. Еще родительница Фетхи ему гадала. Ты разве не знаешь?

– То-о-очно-о-о!.. – изумленная собственной несообразительностью, воскликнула Анхэ, ощущая, как холодный камень ужаса, лежавший на сердце больше двух восходов, стремительно исчезает. – Ему и Туру! Они родились в последний круговорот, когда жила Хала, Видящая! Потом она ушла в Холмы предков, и больше уже никому ничего не предсказывали!

Она счастливо улыбнулась.

– Значит, ему ничего не грозит?

– Только если тебя с дубиной в лесу встретит, – негромко фыркнул Кныш, в глазах которого загорелись смешливые огоньки.

Сказал – и ощутил, как гибкие девичьи руки обняли его за шею.

– Ты очень, очень, очень хорошо сказал! – голос Анхэ звенел ликованием. – Я и не знала, что ты умеешь так хорошо говорить!

– А я не знал, что тебе так хорош Шох, что ты способна броситься за него в стаю родичей, – Кныш осторожно выбрался из объятий.

– Кто бы сказал – сама бы не поверила! – Анхэ устроилась поудобнее, облокотившись на него. – Сколько голову себе ломала, кто мне больше хорош, – она приобняла себя за плечи, – а как прижало – все! Сразу все ясно стало. За Туром я бы так не побежала. Видишь?

– Вижу. Самое главное и правда в этом – ради кого ты готов броситься в стаю родичей... – задумчиво ответил Кныш. – Или ради чего, – не совсем понятно закончил он, но Анхэ окончания фразы или не услышала, или не обратила внимания.

– Я не говорю, что Тур плохой... Просто... С ним всегда знаешь, что он справится, как бы ни было... А Шох... Шох, он... Знаешь, почему я не могла выбрать?

Она повернула голову, пытаясь поймать взгляд сына Взывающего.

– Почему?

– Мне виделось, что у Шоха я не одна...

Кныш коротко тихо рассмеялся.

– Анхэ, даже я знаю, что ты у него не одна. Как и у Тура. Да и у всех остальных.

– Да ну тебя! – молодая чуть привстала и с шутливой обидой пихнула Кныша в грудь. Потом, правда, тут же устроилась обратно, по-свойски положив голову ему на плечо. – Я ж не про то, с кем они ложатся. Я ведь тоже не только с Шохом и не только с Туром...