Семь кругов яда (СИ) - Юраш Кристина. Страница 48

- Согла-а-асен, - усмехнулся Эврард. – Никто же меня не укро-о-оет… 

- Разве что только ма-а-атом, - передразнила я, потершись об его грудь.  - Знаешь, Эврард. Несчастными людьми и влюбленными женщинами очень легко управлять…

- Спи-и-и, несчастная влюбленная же-е-енщина, - меня накрыли одеялом с головой. – Что-то не вижу, чтобы ты поддава-а-алась на манипуля-я-яции. Я тут манипули-и-ирую, манипули-и-ирую, а ты не поддае-е-ешься. 

- Я тебя слегка недолюбливаю, - надула губы я, снова попытавшись отвернуться. 

-  Бессо-о-овестный цвето-о-очек! – меня поцеловали в лоб, снова накрывая одеялом. – Я тебя-я-я то-о-оже…

***

Утро наступило мне на одеяло, поэтому оно сползло с меня, вызывая у меня недовольное бухчение в подушку. В качестве борьбы с возражениями был использован легкий шлепок по выпирающей сонной части тела. Одеяло мне так и не вернули, оставив прозябать до момента окончательного пробуждения. 

- И где мои три слова? – зевнула я, протирая глаза. Солнечные лучи заставляли щуриться, а бессонная ночь – зевать. 

- У цвето-о-очка нет со-о-овести! – услышала я, глядя, как на столе появилась тарелка. 

- Не правда, там не три слова. Там есть еще и предлог! – запротестовала я, глядя на завтрак в элитном ресторане «Это я-я-я своими золоты-ы-ыми…». 

- Ты права-а-а, это всего лишь – предло-о-ог, - сладко улыбнулись мне, когда я неловко натягивала платье. Сначала я его надела шиворот на выворот, потом запуталась в застежках. – Кста-а-ати, это были не те три сло-о-ова… Чтобы не было спле-е-етен, ты пониже-е-ена в до-о-олжности! Поздравля-я-яю! 

- Чего? – удивилась я, ничего не понимая. – Что значит понижена? 

- Вот такой пердюмонокль! – пожал плечами Эврард, мило улыбаясь. – Чтобы дру-у-угим непова-а-адно бы-ы-ыло! А то как пова-а-адятся, так хоть отбива-а-айся… А цвето-о-очек ревни-и-ивый…

Что-то я не видела в нашем коллективе желающих повторить мой подвиг, а сама мысль о том, что попытки наладить отношения с руководством уже поступали меня слегка озадачивала. Понимаю, что коллектив сугубо мужской, поэтому свадьбы у нас бывают редко, а на моей памяти не было еще ни одной, но не настолько же! 

- Поверь мне, - ядовито ответила я, даря в ответ на улыбку не менее каверзную улыбку. – Я – не ревнива. Так что если увижу сидящего у тебя на коленях огромного потного мужика, я ничуть не обижусь… 

- А вдру-у-уг за мной о-о-очередь стро-о-оится? – брови Эврарда взлетели вверх, а взгляд устремился к закрытой двери. Он продолжал коварно улыбаться. – И прямо сейча-а-ас, о неревни-и-ивый цвето-о-очек, сюда зайдет де-е-евушка мечты-ы-ы… 

В дверь постучали, превращая меня в мастера спорта по застегиванию пуговиц и расправлянию юбки. 

- Эврард! Там… - икнул принц Алан, засовывая голову и даже не догадываясь о том, что он – девушка чьей-то мечты. Хотя, если бы он и узнал, то судя по всему бы радостно согласился. – Там на складе все флаконы… Ни одного не осталось!

Вестник плохих новостей, тут же засунул голову, понимая, что летящий в дверь подсвечник – это прямое нарушение вчерашнего договора. Но подсвечник не полетел. На лице Эврарда расползалась кривая улыбка. Взгляд ядовитых, сощуренных глаз смотрел куда-то в сторону окна. Улыбка стала еще более мерзкой. 

- Ладно, - коротко ответил он, бросая на меня взгляд. – Сейчас разберемся. Сиди здесь.

Дверь за Эврардом закрылась, а я осталась наедине с завтраком. Подойдя к зеркалу, я положила на него руку, вглядываясь в свое растрепанное отражение. Бессонная ночь передавала мне привет слегка одутловатым ,после сна, лицом. Жесткий график работы тоже присоседился синеватыми тенями под глазами. Так что макияж в стиле «Трудоголик» у меня уже есть. Соблазнять начальство можно только таким макияжем. «Когда я говорила, что с проблемой нужно переспать, я имела в виду немного не это!», - странно смотрела на меня моя бабушка, поправляя очки. Ага, держи карму шире! Сейчас в нее очки напихают! 

Я ждала угрызений совести, но совесть расплылась в улыбке, от которой стоматолог начинает мысленно выбирать себе новую машину, подсчитывая сколько будет стоит тридцать два импланта. 

- Покажи мне моего мужа, - прошептала я, украдкой оборачиваясь. Зеркало безмолвствовало, показывая отражение прикрытой двери и мое лицо, которое вполне можно ставить на заставку фильма про секретных агентов на боевом спецзадании. 

- Ну же! – прошептала я. – Покажи мою квартиру! 

За спиной промелькнула, как мне показалось, чья-то черная тень. Резко обернувшись и холодея от ужаса, я ничего подозрительного не заметила. Стоя в напряжении, я прислушивалась к каждому шороху. Тишина. 

Дверь открылась, и на пороге появился Эврард, глядя на меня, застывшую перед зеркалом. По его выражению лица я пыталась определить масштабы трагедии, но оно было насмешливым. 

- Поня-я-ятно, - усмехнулся он. – Е-е-есть две но-о-овости, цвето-о-очек. Начну издалека-а-а… Я оши-и-ибся, цвето-о-очек отлично порабо-о-отала. И нашу компа-а-анию заме-е-етили. Я бы даже сказал, что результа-а-ат превзошел все ожида-а-ания. И на-а-ас решили поздра-а-авить первым разру-у-ушенным складом! 

- Совсем все плохо? – поинтересовалась я, понимая, что это был тот самый случай, когда я бы согласилась на простую открытку с поздравлениями! Даже на почетную грамоту в рамочке. На худой конец сойдет и благодарственное письмо с ксерокопией печати. 

- Да-а-а… - загадочно усмехнулся Эврард. – Все куда ху-у-уже, чем ты ду-у-умаешь, но куда-а-а лучше, чем я ожида-а-ал…

Я подошла к столу, накололаа кусок мяса на вилку и впилась в него зубами. Мясо было жестковатым, слегка подгоревшим, как шашлык любителей выпить на природе, но вполне сно...

Странная судорога пробежала по моему телу, заставив выронить вилку и схватиться за горло. Неожиданная слабость вынудила меня покачнуться и обвести глазами комнату, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Мне показалось, что рядом есть стол, но рука ударила по пустоте. Очертания мебели менялись, зубы застучали, пока я пыталась понять, что со мной происходит и почему все плывет, как в аквариуме. Внезапный спазм сдавил горло с новой силой, заставив рухнуть на колени и упереться руками в пол. Воздух… Почему я пытаюсь вдохнуть, а у меня… Ой! Все снова поплыло, оставляя звон у ушах и странное чувство невесомости. 

- Бессовестный цвето-о-очек! – слышала я сквозь ватные подушки знакомый голос. –Ты-ы-ы что наду-у-умала! Та-а-ак! Куда-а-а от меня-я-я наце-е-елилась! В о-о-отпуск? Ага, сейчас! У на-а-ас рабо-о-отают без отпуско-о-ов! 

- В кру…из… - выдавила я, чувствуя, как комната поплыла. – На… га… ле… ре… 

- Сейчас ты у ме-е-еня отгре-е-ебешь, галерщица! – послышался голос, пока у меня по щеке что-то текло. – Сейчас на ве-е-есла ся-я-ядешь! И бу-у-удещь выгреба-а-ать… За все-е-ех! Пе-е-ей…

Я давилась, плевалась, чувствуя, как затекло уже за шею, но тело вывернутое судорогой отказывалось не то, что что-то понимать, но и принимать…. 

- Я кому-у-у сказал… Где заявле-е-ение на отпу-у-уск? Не-е-ет! Зна-а-ачит, и о-о-отпуска нет! - что-то звякнуло на полу, а меня приподняли… 

- Отпуск… Грехов… Нужен… - кашляла я, чувствуя, как стучат зубы обо что-то стеклянное. 

- Не дожде-е-ешься… - категорично заявили мне, а мне удалось сделать большой глоток и подавиться. – У на-а-ас новый марке-е-етинг… В слу-у-учае отравле-е-ения больни-и-ичный не полага-а-ается! Сра-а-азу карье-е-ера в карье-е-ере! 

Я всхлипнула, чувствуя, как об пол разбилась еще одна склянка, а меня прижали к себе, баюкая, как ребенка и чихвостя так, что ад выписывал мне пропуск. Вздрагивая и млея от неожиданной слабости, вдыхая запах сандала и чувствуя, как меня обнимают и не отпускают, согревая от моего внезапно накатившего озноба, я слушала о том, какая я нехорошая, какая я бессовестная, что место мне на галере в первом ряду, причем весло выдадут только мне, а остальные будут пассажирами. Потом мне объясняли разницу между «погребут» и «погребут, как миленькие», пока моя голова обессиленно лежала на чьем-то сгибе логтя.