Последний выход (СИ) - Лобин Александр. Страница 20
Он уже обратно осмелел и в его голосе появились знакомые мне истерично-вызывающие ноты. Колчан — парень не плохой, но из-за малого роста болезненно самолюбивый, неровный в обращении и склонен к неуважению старших. Мне, признаться, и самому не раз хотелось въехать ему в харьков, но я честно сдерживался. А Калым вот не сдержался и себе же хуже сделал…
— Ну ладно, бывайте здоровы… — сказал я им на дорожку, не убивать же мне их было в самом деле? — Хабара тут еще немерено осталось, вам хватит и другим останется — тут я не врал: мои подсумки были забиты под завязку и под ногами осталось лежать еще столько же.
— Эй! Постойте, — вспомнил я в последний момент. — А солдат там наш как?
— Какой еще солдат? — удивился Колчан. — Не было там никакого солдата. Есть труп кровососа и сталкера, а живых мы не видели…
И они ушли.
Я отошел в другой угол и выждал минут десять — вдруг надумают вернуться? Расставались мы вроде бы мирно, но бог знает, какие идеи у них могут возникнуть потом — как-никак мои подсумки уже были полны… Пока ждал, пожалел, что не предъявил их Дикобразу — глядишь был бы у меня какой-никакой, но свидетель, что Боцман был жив и это подтверждают.
Но не бежать же за ними следом?
Через «жарку» пройти можно, особенно если другого выхода нет. Это все же не «электра» и не «карусель». Надо только предварительно закрыть лицо и все остальное, верить в себя и быстро ломиться по краю, благо все три аномалии стояли не по центру, а ближе к стенам и не совсем рядом друг с другом. Этой нехитрой науке лично меня обучил Крот во время похода на Янтарь, есть там такое нехорошее место, подземный переход, который поверху никак не обойдешь.
— А это обязательно, идти туда? — Подчеркнуто вежливо спросил у меня Оператор, глянув через свой объектив на столбы бушующего пламени. — Я бы предпочел другой путь, наверх. Нас наверняка уже ищут.
— Нет там никого, кроме наемников. Хотите скорой смерти? Тогда вперед — эти ребята свидетелей не оставляют.
— Откуда такие сведения? — Заинтересовался Олег Васильевич.
— Встретил тут кое-кого, пошептались.
— Мне почему-то кажется, что наемники нас не обязательно убьют, разве не так, Олег Васильевич? — Оператор даже не пытался скрыть, что он мне не верит. Ну не сука ли он после этого?
— Может и не убьют, — осторожно ответил профессор — но лучше с ними все же не встречаться. Тем более, что для нас с вами риск минимален — наши костюмы вполне выдержат «жарку», уверяю вас.
— А что там дальше? Вы знаете? — Его тон заметно повысился. — Лично я в этот ужас не пойду, хватит с меня подземелий. Если Ботанику надо, если он еще не все деньги собрал, пусть идет один. А нам зачем? Подумайте своей головой, что вы все его слушаете?
«Ах ты потрох сучий, шоумен недоделанный», — подумал я, сверля его переносицу взглядом. На волю ему захотелось, к наемникам. От подземелий он видишь ли устал…
Резон в его словах был — ни для кого, кроме меня, встреча с наемниками фатальной не была. Да и меня они всего лишь ограбят, а потом погонят обратно хабар для них собирать — это мы уже проходили. И отпустить его я не мог — наверху он быстро все доложит: кто, сколько, куда ушли. И выйдет для меня еще хуже.
— Вы тоже так думаете? — спросил я у остальных.
Дикобраз был хмур, Олег Васильевич пасмурен, но ответили оба почти не раздумывая:
— Я бы пожалуй рискнул. — Сказал профессор. — Припоминаю, что там действительно есть еще один уровень, интересно было бы посмотреть что там сейчас…
А Дикобраз только кивнул, молча достал свою флягу и приложился пару раз.
— Как видишь, ты остаешься один. Если хочешь — вылезай самостоятельно, это трудно, но реально. — Я держал оружие, направив ствол ему в ноги. И если б он продолжил выступать, думаю, сумел бы выстрелить. Надоело, знаете ли, быть добреньким.
И он сломался. Побледнел, сглотнул и тоже кивнул головой, а потом первым шагнул как сомнамбула в сторону аномалий.
— Стой! — Я ухватил его за рукав. — Не так резво. Костюм застегнуть, маску на лицо. Оружие все разрядили, патроны спрятали. Я первый, так и быть, поработаю еще раз отмычкой для вас…
Не буду описывать, как это было. В человеческом языке подходящих слов все равно нет. Маска защитила лицо, руки я спрятал подмышки и все равно было худо. Как никак я был всего лишь в подбитой кевларом куртке, которая неплохо защищает от ножа или собачьих клыков, но уж никак не от высоких температур. Была еще одна проблема, о которой я сразу не подумал — бетонный пол и стены от жара потрескались и частично выгорели, так что я чуть было не подвернул ногу в одной из таких ям.
Однако — все проскочили.
И все были живы, даже серьезных ожогов ни у кого не оказалось, вот только наши с Дикобразом куртки практически кончились, придется потом новые покупать.
— Надо выпить. — хрипло сказал Дикобраз, приваливаясь к стенке. — Давай свой спирт, Ботаник, считай — ты мне его должен за вредность.
Спирт я, конечно, отдал, жалко что ли…
Страха в Зоне много, в любом количестве и на любой вкус: подвальный кошмар Выбросов, знобящий мандраж аномальных полей, обжигающий испуг при встрече с кровососом, злой кураж перестрелок тоже густо замешан на нем же, а есть еще расчетливое опасение встречи с бандитами, ужас перед контролерами, нудная трясучка ночных караулов. Да и весь облик Зоны с ее сушеными деревьями, мумифицированными трупами, покореженной техникой и мертвыми развалинами густо пропитан ощущением скорой гибели.
Однако увидев эту дверь, я понял, что о страхе знаю далеко не все… Клянусь, если бы кто-нибудь из них тут же предложил повернуть обратно, я немедленно рванул бы назад и плевать я хотел на такие простые и понятные аномалии.
И дело не в том, что неведомый шутник собрал и развесил здесь десятка два запрещающих табличек: от корректного «Осторожно. Высокое напряжение», до банальной самоделки «Не влезай — убьет». Черный юмор для нас главная и единственная возможность сохранить рассудок. Ну, не считая спирта, конечно. Просто стоило мне пройти последний поворот, как прямо в лицо ощутимо пахнуло реальной угрозой, словно я обеими ногами встал на самый край глубокого обрыва. Вначале я такую острую реакцию списал на одуряющий запах горелого мяса, который сам по себе не так уж и плох — если жарят свинину. Но это же был рядовой Левченко, вернее, то, во что он превратился…
Какого черта он бросил свой пост и в одиночку пошел к этой двери у него уже не спросишь: парень видно прошел прямо через «жарки» и теперь на нем не было ни лица, ни одежды. Все это превратилось в сплошную горелую корку. Самое страшное, что при этом еще дышал…
— Мать моя…. — Прошептал Оператор и немедленно начал снимать и его, и все что здесь было.
При этом видно было, что его сейчас стошнит, так что работал он, видимо, на автомате, также как профессор читает лекции. Я поступил проще: вынул «стечкина» и одной пулей пресек этот кошмар. После чего подцепил труп прикладом дробовика и оттащил в сторонку, так, чтобы он не загораживал дверь.
Теперь оставалось только повернуть штурвал и войти туда, что мы сдуру и сделали, причем открывал дверь Дикобраз и он же первым шагнул внутрь.
Ну вот, совсем другое дело. Тут имелось все, чего мне не хватало на двух верхних уровнях: ковроленовая дорожка на полу и пластиковые панели на стенах (значит строили в начале 2000-х, не раньше), потолочные люминесцентные светильники, функционирующие до сих пор, фотообои в некоторых помещениях и еще много чего хорошего, даже автоматы с газировкой, представьте себе. И здесь нигде не торчали надоевшие до икоты трубы и громоздкие ржавые механизмы — короче, это и была настоящая Лаборатория, или, как минимум, ее жилой сектор.
Что характерно, здесь не было мутантов и аномалий, а также людей, ни живых, ни мертвых.
И посредине этого комфорта я с каждым шагом все больше и больше сворачиался в трубочку. Явного ощущения угрозы пока не было: светло, сухо, чисто (даже пыли не было почти) — и все равно я не мог отделаться от ощущения, что с каждым шагом углубляюсь в вязкий густой туман. Это здорово напоминало один из моих дежурных кошмаров, где я падаю куда-то, проваливаюсь в трясину — в общем против своей воли погружаюсь туда, где нет ничего хорошего в конце.