Последний выход (СИ) - Лобин Александр. Страница 18

Выходить в коридор не хотелось совершенно.

Сесть было некуда, кроме как на пол, — стул был один. Странная в общем-то меблировка: кроме этого стула, шаткого и скрипучего, образца 1980-х, имелись в наличии пять (!) насосов и три застекленных шкафа, давно и полностью пустых. Интерес представлял только мусор в углу: ворох использованных бинтов, банки от тушенки и «нон-стопа», пустая коробка из-под патронов, пара использованных инъекторов из армейской аптечки. Набор стандартный: кто-то здесь, как и мы, устроил привал: поел, перевязался, набил пару обойм — и пошел себе дальше.

Неужели Меченый?! Выходило так, что больше некому: такие банки «энергетика», с оранжевой полоской, появились в Зоне уже на моей памяти, а никто другой в означенный период в лаборатории не был…

Спохватившись, я сверился с КПК. Это помещение на схеме Меченого было обозначено. А рядом было еще одно, значительно большее, помеченное крестом. Коллеги продолжали есть — тупо и монотонно, словно по приказу. Ну и пусть пока сидят! Я кивнул Дикобразу и вышел. Никто ничего мне в след не сказал, вопроса не задал, удерживать не пытался. Такое поведение было для них нетипично. Следовало принять меры, но в тот момент у меня была идея поинтересней…

Назначение этого помещения угадывалось с первого взгляда: вдоль стен стояли высокие стеклянные цилиндры на сложных постаментах, обильно обмотанных трубками и проводами. В Исследовательском Центре в таких выращивали всевозможных уродов, вряд ли здесь они использовались как-то иначе. Емкости были разбиты, похоже здесь кто-то от души пострелял в свое время. Это стекло теперь противно хрустело при каждом шаге, угнетая окончательно нервную систему. В свете фонаря Лаборатория выглядела достаточно жутко, хоть снимай здесь фильм ужасов.

Я боюсь подземелий вовсе не из-за темноты или замкнутости пространства — плевать я на них хотел! Напрягает меня только отсутствие обзора и маневра. Вот стоит передо мной большой железный агрегат, а что за ним? Пустой темный угол? Емкость с горючим? А может, затаился кровосос, или зомби!? Умер здесь какой-нибудь сержант из второй спасательной экспедиции и пролежал два года у стенки. А трупы в Зоне почти не гниют, только засыхают, превращаются в мумии и если их потом Зона поднимет — слыхал я про такие случаи — вполне могут передвигаться, даже оружием пользуются. Бродит теперь этот бедолага по темным коридорам, спотыкается об ящики и обломки стульев, ждет своего часа, случайного гостя, копит силы, чтоб вцепиться сухими фалангами в горло.

Прогоняя этот морок, я прокашлялся. Звук повис в воздухе, как муха в паутине, хотя здесь, корнечно, никаких пауков быть не может. А кстати, почему? Везде насекомые есть, а в Зоне — нет, надо бы спросить у профессора…

Я переключил фонарь на самый широкий угол и пошел по кругу, внимательно глядя вперед, и еще внимательнее прислушиваясь. Тишина и пустота. То есть, кроме собственно оборудования и осколков под ногами совсем ничего не было. Мне и это показалось сейчас подозрительным: все остальные помещения были основательно захламлены посторонними ящиками, бочками, обломками мебели. А здесь — ничего подобного.

И вообще, лаборатории я видел. Независимо от функции, во всех была чистота и приборы, компьютеры и письменные столы. А здесь на полу кафель, стены — крашеный бетон, множество громоздкой техники и трубы сплошные кругом. Это скорее напоминало заводскую котельную или химическое производство, но уж никак не научный объект. И где они тут сами обитали, ведь если лаборатория активно действовала еще в 2010, так они и жить должны были в ней?

Убедившись, что ни в одном углу нет ни зомби, ни снорка, я вышел на середину и еще раз огляделся. Не представляю, что я рассчитывал найти: надпись на стене, чемодан с документами, осколок Монолита? Но зачем-то Меченый поставил этот крест? Единственное, что мне удалось установить — здесь поработали «жарка» и «электра», возможно обе сразу: стены обгорели, стекло оплавилось, все мелкие части приборов сгорели в пыль, уцелели только те, что были ближе ко входу.

Блуждая дальше, я наткнулся на металлическую лестницу, что вела на уровень выше, конечно, поднялся и нашел тут еще одну комнату. Все верно, рядом с автоклавами (вспомнил, как эта хрень называется) должен быть наблюдательный пост, иначе как они этой химией управляли? Здесь интерьер был заметно богаче: компьютеры, столы, шкаф для спецодежды и электрический чайник в углу. А еще на дальней стенке была схема, чрезвычайно меня заинтересовавшая. Дизайн схем для срочной эвакуации был определен еще в советские времена: фигурки людей, стрелки и нумерованные квадраты помещений. Снять и положить ее в карман я не мог — чертеж был нарисован прямо на стене. Но можно было его сфотографировать, что я и сделал. Оно того стоило — кроме уже известных мне помещений (уровни различались цветом исполнения), был обозначен еще один самый нижний этаж и какой-то выход на нем, к которому, собственно, и вели все эти многочисленные стрелки.

Неужели это и был предполагаемый мной выход, которым мог выйти Меченый? Но если так, почему он не замазал чертеж, а оставил все как есть? Или ему было не до того, или этой схемы он не видел.

На радостях, я полностью позабыл все свои страхи, дурную слабость в голове и прочих частях тела. Я даже стукнул кулаком по столу, что в общем редко себе позволяю, и немедленно поплатился за несдержанность: самой нежной косточкой запястья я попал по чему-то мелкому, но твердому, чего тут не было минуту назад, но отчего руку пробило болезненной судорогой до самого локтя.

Вот так вот оно в жизни и бывает: ходишь сутками, ноги стаптываешь, из-за паршивой «капли» лезешь черт знает в какую задницу, еще и патронов по дороге сожжешь на те же деньги, а тут — один удар, и ты богач…

На облезлом письменном столе передо мной лежали четверть миллиона. Лежали и собирались катиться дальше, потому что «колобок» — это такой артефакт, который на месте не лежит, а постоянно куда-то смещается. Да, и «медуза» и «бусы» ведут себя также, но они хотя бы светятся, их видно даже в траве, а этот — нет. Он похож на шарик от подшипника, только не блестит и очень легкий. Я видел эту штуку на фотографии, но ошибиться не мог: это действительно был самый дорогой артефакт, из всех известных, природа возникновения которого пока что неясна.

Я бережно прихватил находку, пока опять не укатилась, и задумался. Прятать такую сверхценную вещь в контейнер было глупо. Мало ли что… Куда ж его, заразу такую. В конце-концов, я положил его в монаховсую фляжку, которую так и таскал теперь с собой на память.

Впервые этот артефакт нашел Федул из «Долга», наставник моего брата Ромки (откуда я, собственно и знаю эту историю). Был у них плановый рейд на Припять, загнали их сектанты в какой-то подвал, вот там в углу он и нашел такой шарик. Обычно найденные артефакты эти ребята аккуратно сдают Механику, но Федул «колобка» сдавать не стал, потому что в списке товарных артефактов он не значился, а всяких капризов природы в Зоне столько, что даже на грузовике не увезешь. Вот Федул его дозиметром проверил, убедился, что вещь не активная и положил себе в карман. Говорит, ученым хотел подарить, да забыл. А как вспомнил — дарить передумал. Дело в том, что у «колобка» есть одно побочное свойство — он всегда градусов на пять-десять холоднее окружающей среды. Федул даже по их меркам считался безбашенным и это справедливо, потому что умнее ничего не придумал как положить его во фляжку с водкой, чтоб всегда холодную пить. Неделю пьет, месяц, товарищам хвастается — дошло до Воронина. Федулу сначала два наряда толчки мыть — за раздолбайство, потом — неделю отпуска за Периметр — за открытие.

Механик эту штуку обследовал, по базам прокачал и выяснил, что это — супераккумулятор, который может целую «электру» за раз проглотить, на нем лазерная установка может неделю без подзарядки работать. Продали его, конечно, нашим ученым, на эти деньги Воронин своим баню построил и новый медблок оборудовал. Дело было три года назад, с тех пор «колобка» сумели добыть Тунгус и Крюгер, но Бармену не продали, толкнули по своим каналам сразу за поллимона. Это, конечно только по слухам, которые всегда врут, но вряд ли намного. Так что я еще скромничаю — двести пятьдесят, это если здесь Сидору или Бармену продать, а на той стороне получиться значительно больше… Нет, не стоит Сидора кидать, хотя и жалко! От Зоны я далеко не уйду, судьба моя такая, а обиженный Сидор — это как раз то, что лучше под боком не иметь…