Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Марченко Анатолий Тимофеевич. Страница 17

Измученные, голодные, промерзшие диверсанты с трудом поднялись. Куксенко повел их в глубь тайги. Потом круто свернул на запад, в сторону Уссури, надеясь обходным маневром обмануть пограничников и уйти в Китай.

Но его маневр был разгадан. Отряд пограничников шел по пятам, а вдоль границы, наперерез двигалась вторая группа.

Не прошло и часа, как бандиты выдохлись окончательно. От быстрого движения, от непосильной усталости Куксенко стал задыхаться. Как-никак, ему было под шестьдесят. Главарь остановился. «Как быть? Идти напрямик к границе? Теперь недалеко... А если там красные? Уйти бы подальше!» Он приказал отряду залечь.

Мороз становился все сильнее. На чистом небе ярко светила луна, озаряя раскинувшуюся впереди поляну, через которую нужно было перебраться. Ноги мерзли, руки становились непослушными. «Нужно подняться и двигаться дальше. Так можно замерзнуть!» Только хотел Куксенко поднять свою группу, как вновь раздался приказ:

— Бросайте оружие! Сдавайтесь!

Куксенко с трудом поднялся с примятого снега, оглядел свою группу. С особой тоской посмотрел на молодого парня, одетого в меховую куртку. Громко сказал:

— Другого выхода нет!

Поднял руки вверх и пошел навстречу пограничникам.

— Бросайте оружие!

Куксенко бросил винтовку первый. Затем стали бросать другие.

— Руки назад! Шагом марш! — Группа пограничников повела диверсантов на ближайшую погранзаставу.

На вторые сутки после захвата группы диверсантов Куксенко вызвали на допрос. Предупредили:

— Будет допрашивать сам Дерибас.

Куксенко вошел в кабинет пошатываясь. Лицо распухло и заросло бородой. Он с трудом держался на ногах.

— Что с вами? — Дерибас знал, что задержанным дали сутки отдыха.

— Ноги, — коротко ответил бандит. — За те сутки, что вы нас гнали, ноги распухли и не держат. Едва стащил сапоги.

— Вам оказали медицинскую помощь?

— Да.

— Садитесь. Будете рассказывать?

— Буду.

Дерибас был немало удивлен таким ответом. Он ожидал другого: сопротивления, упорного и стойкого. И вдруг такой ответ. Он с удивлением спросил:

— Почему?

— Сын... Он подрядился в отряд первый. Вот пошел и я. Думал, сходим последний раз и уедем куда-нибудь подальше. А вот как получилось... Я знаю, что меня ждет. Прошу пощадить сына...

— Где сын?

— У вас. Взяли вместе со мной. — Куксенко прикрыл веки.

— Сколько лет сыну?

— Двадцать шесть.

— Не зная вашего сына, не могу ничего обещать. Я поговорю с ним, может быть, парень не совсем пропащий... Но вы должны назвать всех сообщников...

— Я согласен.

Ланговой жил в Харбине третью неделю. Вскоре после памятного разговора с Куксенко, приглашавшего Лангового в поход на Советский Дальний Восток, Рудых сказал, что Лангового вызывает на переговоры «большой японский начальник». Дал денег на расходы, усадил в поезд и сказал: «Господин Арзамасов, будьте благоразумны!»

На вокзале в Харбине Лангового разыскал переводчик генерала Доихары. Это был дотошный малый из эмигрантов и, пока они добирались до гостиницы, успел расспросить Лангового о его жизни.

Поселился Евгений в гостинице «Марс», где останавливались, главным образом, коммерсанты. Вскоре состоялся разговор с Доихарой.

— Садитесь, господин Арзамасов. — Доихара говорил по-японски, а переводчик синхронно переводил.. — Я знаю, что вы человек деловой, буду говорить с вами откровенно. Я получил хорошие рекомендации от господина Рудых. Наводил кое-какие справки о вашей невесте.

При последних словах Ланговой — Арзамасов невольно вздрогнул.

— Что с ней?

— С ней все в порядке. Она в Хабаровске, здорова. Вы должны выполнить мое поручение.

— Какое?

— Вы будете жить в Хабаровске. Когда вернетесь в Харбин, мы вам хорошо заплатим, вы и ваша невеста будете устроены очень хорошо.

— При чем тут моя невеста?

— Она будет вам помогать.

— Что она может?

Доихара улыбнулся.

— Она может многое, — сказал он спокойно. — Она ходила через границу. У нее есть связи. Наконец, у нее есть брат, который работает в штабе Дальневосточной армии.

— Я не совсем понимаю...

— Не будьте наивным, господин Арзамасов. С братом Ольги вы попытаетесь найти общий язык. Ольга вам поможет.

— Как я могу вернуться да еще говорить с братом Ольги? Меня схватят и расстреляют... Я лучше пойду с Куксенко, буду стрелять из винтовки.

— Дело опасное, но если у человека голова на плечах... — Доихара сощурил глаза. Они превратились в щелочки. — А вы человек неглупый... Риск есть всегда и везде. Вы будете не один, мы вам поможем. В России есть наши люди.

Ланговой задумался:

— Что я должен делать?

— Пока поживите в Харбине. Мы все подготовим.

Занятия начались на следующий день. Их вел японец, капитан Осава. Встречаясь с ним глазами, Ланговой каждый раз испытывал такое ощущение, словно прикоснулся к чему-то очень неприятному. Но свой предмет Осава знал в совершенстве, по-русски говорил отлично и держался учтиво.

Осава обучил Евгения переписке с помощью шифра, способам и приемам обнаружения слежки, очень подробно объяснил, как Ланговой должен вести разведку военных объектов и как излагать информацию. Назвал пароль для связи с курьером в Хабаровске. И все это — за одну неделю. Затем он проэкзаменовал Евгения. Было, решено, что к заброске в Хабаровск Арзамасов вполне готов.

Его вызвал Доихара, усадил, доброжелательно сказал:

— Я хочу говорить с вами о деле. Вы готовы?

— Да.

— Вам дадут документы и деньги, помогут переправиться на левый берег Амура. Дальше будете устраиваться сами. Нам нужны сведения о Дальневосточной армии. Чем обширней будет информация, тем больше денег вы получите. Очень срочно нужны сведения о количестве и вооружении советских войск на границе от Иркутска до Владивостока и особенно на участке Хабаровск — Бикин. Материалы будете передавать человеку, который придет к вам и скажет, что от меня.

ВАМ ИДТИ ДАЛЬШЕ...

В квартире Грачева в Харбине состоялось заседание Дальневосточного отдела ТКП. Обстановка была «семейная». За чашкой чая собравшиеся слушали информацию Гриши, который старался рассказывать объективно, так, как ему советовал Белых.

— Идет техническое перевооружение деревни на базе тяжелой индустрии. Хлеба не хватает, поэтому хлебный паек сокращается. Хлебозаготовки усилили недовольство зажиточной, части крестьянства. Происходит усиление колхозов — за счет переброски людских кадров. На смену единоличнику идет сельскохозяйственный рабочий.

Власть стремится воспитать колхозников в нужном для руководства духе. Появились новые люди с новыми привычками, с новой психологией. Нельзя закрывать глаза на то, что происходит. Достижения большевиков слишком очевидны. Что касается Красной Армии — ее нельзя недооценивать. Это серьезный противник, и его нужно изучать.

— Есть вопросы? — Грачев обвел взглядом собравшихся.

— Как организована советская медицина?

— В каждом районе имеется поликлиника, и население лечится бесплатно.

— Есть ли безработица?

— Последняя биржа труда закрыта в 1929 году.

Гости расходились, настроение было подавленное.

Грачев вышел проводить Гришу.

— Зачем вы так? — спросил он, когда они остались наедине. — Смягчили бы все это.

— Они должны знать, что их там ждет...

Наступили холода, а у Морева, кроме старого, грязного дождевика, ничего не было. Морев получал гроши, хотя был самым доверенным лицом Грачева.

В японской военной миссии возникла мысль выяснить позицию эмигрантских организаций по поводу будущего сибирского государства типа Манчжоу-Го, под протекторатом Японии.

Грачев поручил составить проект Мореву. Тот трудился несколько месяцев, задание выполнил и заработал изрядную сумму денег. Материальное положение его улучшилось.