Твои не родные. ДНК (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 57
– Конечно, я потом уйду. Послушай… Нюта…
– Аня. Называй меня Аней. Или Анной, как…, – осеклась, не смогла ударить настолько больно.
– Нюта. Для меня ты Нюта. Так вот, послушай меня внимательно… я знаю, что сейчас на тебя обрушилась эта правда и выбила у тебя землю из-под ног. На меня она обрушилась чуть раньше, и я уже пытаюсь стоять твердо, хоть это и плохо мне дается…
Я подняла руку вверх.
– Пожалуйста, не надо, Егор. Я знаю твои ораторские способности, но я не хочу сейчас слушать это все. У меня нет сил. Я устала. Я хочу уехать в свой город и больше никогда тебя не видеть. Пойми, ни одно твое слово ничего не изменит.
Он побледнел, или это освещение в палате исказилось, или у меня в глазах что-то не так.
– Допустим, ты уедешь… допустим, я тебя отпущу и все будет, как ты захочешь.
От его «допустим» меня начало тошнить. Он, как всегда, уверен, что может вершить мою судьбу, как ему вздумается.
– Как ты будешь жить? На что ты будешь растить ребенка?
Я рассмеялась. Не смогла не рассмеяться.
– Все пять лет тебя это нисколько не волновало, а сейчас вдруг стало важно? Все пять проклятых лет я еле сводила концы с концами, а сейчас… сейчас ты вдруг подумал об этом?
Егор в несколько шагов преодолел расстояние между нами и стал позади меня возле зеркала. Такой огромный, сильный… такой родной и в то же время до боли чужой. А я была слишком самоуверенной, чтобы думать, что его близость не начнет сводить меня с ума, как и всегда.
– Я думал об этом всегда… ты не взяла у меня ни копейки. А потом я… я делал ошибку за ошибкой. Черт, Аня… я не знаю, что сказать, я не знаю, какие слова найти, как… у меня их нет. Я бы сказал, что я сожалею… но это не сожаление. Я с ума схожу, зная о том, какую боль тебе причинил. Я хочу все исправить, я хочу хотя бы попытаться… мне все равно, что показал тест. Мне все равно – наша дочь Маша или нет… биологически. Это не имеет значения. Я… Нютааа, прости меня.
Положил руки мне на плечи, и я захотела заорать от бессильной ярости, от отчаянного желания, чтоб не прикасался, передернула плечами, сбросила его ладони.
– Не надо! Не прикасайся ко мне!
Поднял ладони вверх.
– Не прикоснусь, пока не позволишь. Позволь мне помочь… позволь мне заботиться о тебе.
Наклонился к моему затылку и провел по нему пальцами.
– Я мог бы… Я мог бы так много дать вам обеим….
– Нет! Не мог бы! Нам это не нужно. Не нужна твоя забота.
Резко повернулась к нему, ощущая, как заливает очередной волной той самой черной ненависти, от которой по коже бегут мурашки и дрожит каждый мускул.
– А ведь ты не меняешься. Ты, каким был лжецом, таким и остался. Ты ведь собрался солгать мне. Ты собрался ничего не говорить. Как всегда, твоя стратегия – вечная, грязная ложь. Вот почему ты считаешь других такими же лжецами. Не смей говорить, что ты мог… ты ничего не смог. Ты смог лишь вышвырнуть меня, поверить в ложь… а потом смог мстить мне за свои же ошибки.
Он вздрагивал от каждого слова, словно я его била наотмашь по лицу. На какие-то доли секунд я увидела в его серых глазах вспышку ярости, едкую, острую, и мне стало страшно. Ведь он в любую минуту может снова начать меня ломать, сделать что угодно, чтобы заставить быть с ним. Ему нельзя доверять. И никогда не смогу больше, да и не хочу.
– Да… я совершил много ошибок… очень много. Так много, что я в них тону и захлебываюсь. Но самой огромной моей ошибкой было то, что я вообразил, что смогу жить без тебя.
Неужели он говорит мне это? Говорит мне эти слова чуть охрипшим голосом? Или это иная стратегия, иной способ заставить меня сдаться? Как же я боюсь тебя, Егор, как же я не доверяю нам обоим. Нет. Мне будет лучше вдали от тебя. Я должна выдержать и бежать… вытерпеть этот разговор до самого конца и не прогнуться под тебя.
– Позволь нам с Машей жить без тебя. Мы точно сможем, если ты не станешь мешать… А если станешь, я буду воевать с тобой, даже если у меня нет столько сил и власти. Я не позволю тебе себя ломать. Хватит!
– Мешать и ломать? Вот как ты называешь то, что я хочу заботиться о вас? Я люблю тебя, Аня! Все эти годы я любил тебя… безумно любил и ненавидел!
Стиснул кулаки, и я невольно отпрянула назад, а черты его лица тут же разгладились.
– Нюта, девочка моя, родная…. я не могу отпустить тебя, прости меня. Слышишь? Постарайся…
Внезапно привлек к себе, сжал мои плечи и уткнулся губами мне в шею, вызывая дрожь по всему телу.
– Нютааа, сил нет никаких, я без тебя сдохну. Давай попробуем еще раз… сначала. С чистого листа. Один шанс. Дай нам… прошу тебя, девочка моя, любимая, пожалуйста. Не могло ведь все исчезнуть… я ведь чувствую тебя, ты помнишь?
Я глотала воздух пересохшими губами, ловила его и это было невыносимо, у меня больно билось сердце где-то в горле. Егор никогда не говорил мне такие слова… никогда не говорил этим голосом, полным боли и отчаяния. И мне казалось, что я опять начинаю гореть в адском пламени, опять полыхаю этой болезненной страстью к нему, и мне до безумия хочется вскинуть руки и обнять его за шею, заорать – даааа, давай начнем сначала… Только что тогда останется от меня? Кем стану я? Растоптанной у его ног… Той самой жалкой дурой, о которую можно вытирать ноги, а потом жениться на другой.
– Он не нужен мне, этот шанс. Слишком поздно, Егор. Отпустиии…
Уперлась руками ему в грудь, стараясь оттолкнуть, освободиться из этого плена, из сумасшествия, в которое он пытался меня утянуть. Жестоко, безжалостно и опять наплевав на то, что чувствую и говорю ему я. Он ведь гордый. Пусть уйдет. Пусть разозлится и оставит меня в покое.
– Не могу отпустить, Нюта…
– Один раз смог, сможешь еще раз.
Оторвался от моей шеи и смотрит в глаза. То в один, то в другой, руками скулы мои сжимает и гладит большими пальцами.
– Бьешь? Ну бей. Сильнее бей. Бей так, чтоб легче стало… ты ведь хочешь, чтоб мне было больно…
– Нет, нет, Егор. Я не хочу, чтоб было больно мне и моей дочке… Просто отпусти нас, забудь, дай мне жить, дышать без тебя. Нет смысла больше ненавидеть и преследовать. Дурная ошибка… стечение обстоятельств… Горе. Но так было суждено. Мы не должны быть вместе.
Ударил двумя руками по тумбочке, и я зажмурилась.
– Хорошо… хорошо, я тебя отпущу. Только скажи мне, честно скажи…
Сдавил пальцами переносицу, словно собираясь с мыслями, а у меня от слабости голова кружится и зарыдать хочется. О том, что поздно уже, что он раньше должен был вот так… раньше.
– Не любишь меня больше, Нюта? – резко привлек к себе, сжал затылок двумя руками, всматриваясь мне в глаза. – За эти годы разлюбила?
– Ты не оставил мне выбора.
Руки разжались, и он меня отпустил, сделал несколько шагов назад, челюсти стиснуты, смотрит исподлобья и с такой болью, что она мне резонансом в сердце отдает.
– Позволь мне…, – осекся, и голос сорвался, сдавил виски пальцами одной руки, словно пытаясь прийти в себя, – позволь мне хотя бы заботиться о вас. Видеться с Машей.
– Не нужно. Зачем она тебе? Поиграть в отца? Заставить ее страдать, когда тебе надоест? Мы тебе не родные. Впрочем, ты это понял задолго до всех подтверждений. Уходи, Егор.
Развернулся и пошел к двери, а я пальцы за спиной стиснула, так стиснула, что ногти ладони прокололи, и губы до крови закусила, чтоб не заорать, не позвать его обратно. Мой бывший муж остановился у двери, достал сотовый из кармана и положил на столик у стены.
– Включи здесь диктофон, послушай… ты должна это знать.
И все…На этом наши отношения закончились. Мы так и остались ему не родными.
КОНЕЦ КНИГИ
Сентябрь 2018г.
Первая книга дилогии
«Не семья».
Вторая часть планруется в декабре. Всем спасибо за ваши отзывы. Люблю вас.