Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 29

Девушка с любопытством рассматривала её. В лице женщины на портрете было что-то такое, что одновременно отталкивало и в то же время заставляло постоянно рассматривать полотно. Художнику очень хорошо удалось передать напряженное выражение на лице и почти лихорадочный блеск голубых глаз.

Странно, что Рудольф не убрал портреты. Впрочем, возможно, он настолько привык, что не замечал их. А может, оставил из уважения к памяти своего дяди. Хотя, скорее, захваченный делами, он даже не задумывался над этим.

Звон стекла вывел ее из задумчивости. Вздрогнув, Амалия вдруг поняла, что находится в спальне императора и, мало того, бесстыдно рассматривает эту комнату.

Понимая, что вторглась в чужую жизнь, и радуясь тому, что никто её не заметил, Амалия заметалась, потом, вспомнив, что в гостиной была еще одна дверь, направилась обратно.

Девушка уже почти дошла, когда услышала скрип панели, потом шаги и голоса. Мужской она узнала сразу, это был Рудольф, а вот женский, мелодичный и очень томный, она не могла вспомнить. Впрочем, император сразу же разрешил все сомнения.

— У меня мало времени, Лилиана! — предупредил он.

— Тогда и я буду краткой, — судя по всему, женщина очаровательно улыбнулась, — Руди, возвращайся ко мне!

Император не отвечал, и Амалия, уже не отдавая себе отчет, что делает, наклонилась к замочной скважине. Платье зашуршало, девушка замерла, ожидая, что её обнаружат, но присутствующие в гостиной ничего не услышали. Она вновь прильнула отверстию, через которое она могла посмотреть, что происходит в соседней комнате.

Рудольф сидел в кресле так, что Амалии было прекрасно видно его классический профиль, которым так гордились все Лауфенбурги. Император чуть прищурил глаза, словно размышляя, губы кривились в усмешке. Амалии, с тайным трепетом ожидавшей его ответ, совершенно некстати подумалось, что этот профиль будет красиво смотреться на монетах.

Лилиана стояла напротив Рудольфа, слегка наклонив голову и улыбаясь так, чтобы были хорошо видны ямочки на её щеках. Казалось, ее не смущало пренебрежение, с которым на нее смотрел бывший любовник. Она терпеливо ожидала ответ, призывно улыбаясь. Белоснежная рука теребила медальон, висящий на шее, как раз в ложбинке белоснежной пышной груди.

— Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня называют Руди, — наконец произнес он. Женщина рассмеялась:

— Мне стоит называть тебя «Ваше Величество»?

— Да, это было бы более уместно.

— После всего, что между нами было?

— Между нами не было ничего такого, чего у меня не было с другими, прости за каламбур.

— Другие не пришли к тебе…

— С чего ты так решила?

Лилиана в досаде прикусила губу, прошлась по комнате, будто решая, что делать.

— Пусть так, но ты отказал им! — воскликнула она, вновь поворачиваясь к мужчине.

— Интересно, почему ты должна быть удачливее их?

Он с неприятной улыбкой наблюдал, как все еще стоявшая передним женщина гордо вскинула голову, ее глаза сверкнули, впрочем, она тут же подавила свой порыв и натянуто рассмеялась.

— Мне не хватало твоих шуток.

— Напротив, не помню, чтобы они тебе нравились.

— Что было, то давно прошло, — слегка недовольно отозвалась она, — Я пришла к тебе и предлагаю продолжить то, что было.

Красавица нежно улыбнулась, готовая упасть в раскрытые объятия, но император молчал, явно заставляя бывшую любовницу нервничать.

— С чего вдруг такое предложение? — наконец произнес он, — Твой нынешний любовник не столь щедр, как тебе хотелось бы? Или же ты прельстилась моим новым титулом?

Лилиана покачала головой:

— Милый, не все люди корыстны! Я просто скучаю, — она сделала несколько шагов, явно собираясь присесть на подлокотник его кресла. Предугадав этот маневр, император спокойно поднялся.

— Неужели? — усмехнулся он, — И ты готова показать мне, как сильно?

— Конечно! — женщина томно обняла бывшего любовника, подставляя свое лицо для поцелуя. Тот стоял и холодно смотрел на нее. Голубые глаза женщины лукаво сверкнули:

— Или ты хочешь пошалить, — она грациозно опустилась на колени, руки потянулись к застежке его бриджей. Амалия ахнула, понимая, что сейчас наверняка произойдет что-то непристойное. Рудольф шумно выдохнул.

— Лилиана, встань! — голос обжег, как удар хлыста, — И прекрати этот фарс!

— Это не фарс! — горячо возразила женщина, все еще стоя на коленях, её рука все еще покоилась на его бедре, — Руди, пойми, я все время думаю о тебе, каждую ночь я просыпают от того, что тебя нет рядом со мной. Я хочу снова ощутить себя в твоих объятиях, почувствовать твои поцелуи… Везде…

Последнее слово она произнесла очень многозначительно. От Лилианы шло что-то такое, что, казалось, воздух вокруг нее дрожал. Амалия напряглась, безотчетно чувствуя тревогу. Рудольф с какой— то брезгливостью стряхнул ее ладонь:

— Не трать свои силы понапрасну, моя дорогая, ты прекрасно знаешь, что я не поддаюсь магии приворота, — он помог Лилиане подняться, подвел к креслу, усадил и вернулся на свое место, — Ну а теперь давай поговорим начистоту. Что ты действительно хочешь?

Она беззаботно улыбнулась, белоснежные зубы блеснули:

— Тебя.

Император покачал головой:

— Исключено. Что еще?

— Место статс-дамы, — она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы, — Согласись, я весьма подходящая кандидатура…

— Похоже, моя невеста так не думает.

— Так переубеди ее! — в мелодичном голосе послышались нотки раздражения, — Ты — император! Она обязана исполнять твои приказы.

— Интересно же ты представляешь себе мою семейную жизнь, — снова усмешка. Лилиана снисходительно посмотрела на бывшего любовника:

— Руди, ах, извини, Ваше Величество, мы все знаем, что, если бы не печальные обстоятельства, ты никогда бы не женился, — она заметила его скептический взгляд и поспешно добавила, — По крайней мере, на этой невзрачной девице, когда вокруг тебя порхали первые красавицы империи.

Амалия прикусила губу, чтобы не закричать. Бывшая любовница ее жениха озвучила мысли, которые постоянно крутились в голове.

— Ну, положим, порхали они, скорее, вокруг Леопольда, — спокойно заметил император, — А некоторые даже вокруг дяди Франца.

— Не прибедняйся, ты всегда пользовался успехом у женщин! — воскликнула Лилиана. Амалия сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, неужели Рудольф не слышит, насколько фальшиво звучит голос этой женщины.

— Возможно, — тот казался абсолютно спокойным, — Но это еще не повод распространять обо мне и моей невесте лживые слухи.

— О чем ты?

— О небольшой газетенке, которую содержит твой нынешний любовник, — он взял со стола газету и кинул её Лилиане, — Там подчеркнуто.

— О, похоже, Герольд погорячился… — пробежавшись глазами по строчкам, женщина смущенно улыбнулась, — Уверяю тебя, я не имею к этому никакого отношения.

— Неужели? Тогда, увы, тебе придется начать иметь к этому отношение.

— Прости? — насторожилась она.

— Знаешь, я даже рад, что ты пришла, — в голосе Рудольфа звенел металл, — Поскольку я хочу, чтобы ты незамедлительно направилась к своему газетчику и передала ему, что если он в следующем номере не напечатает опровержение и не принесет извинения мне и моей невесте, то его и его сообщницу ждет обвинение в государственной измене, в подрыве устоев Империи и каторга. Об этом я позабочусь лично!

— Руди… — Лилиана побледнела, — Ты не сделаешь этого!

Император удовлетворенно кивнул головой:

— Все— таки идея была твоя…

Глаза Лилианы полыхнули яростью.

— Да, моя! — выкрикнула она. Затем вскочила и закружила по комнате, напоминая разноцветный вихрь, — Признаю, я хотела отомстить! Ведь меня бросил!

— Прости, я рос один и не привык делиться, особенно женщиной, — Рудольф даже не скрывал иронии, — К тому же, два месяца назад во время нашего расставания, ты сама уверяла меня, что именно газетчик сделал тебя счастливой.

— Ты был резок, почти груб, постоянно отталкивал меня от себя, вечно пропадал в своих казармах! Женщины не прощают пренебрежения!