Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 30

Император рассмеялся:

— Браво! Какая экспрессия! Именно поэтому ты пришла сегодня и умоляла меня сделать своей любовницей? Не ошибусь ли я, если предположу, что и сегодняшнее мое пренебрежение ты простишь, когда на твой счет поступят деньги…

— Ты подкупаешь меня?

— Скорее, выплачиваю компенсацию за доставленное неудобство. Тебе ведь придется поссориться с Герольдом…впрочем, думаю, вы быстро помиритесь, как только ты спустишь эту сумму, или же он принесет тебе очередное бриллиантовое колье, завернутое в газету с опровержением, — он тоже поднялся и, взяв в руки перо, написал несколько фраз на листе бумаги, протянул Лилиане — Думаю, моя дорогая, после этого между нами не осталось недосказанных фраз и бессмысленных ожиданий… я жду завтрашний номер… Всего хорошего, госпожа фон Оленштайн, передавайте мои соболезнования Герольду.

Она вспыхнула, затем резко повернулась так, что взметнулись юбки, обнажив тонкие щиколотки, и величественно поплыла к выходу.

— Госпожа фон Оленштайн, — вдруг окликнул ее Рудольф. Она обернулась:

— Да?

— Вы ничего не забыли?

— Простите?

— Я все— таки теперь почти коронованная особа…

Недоумение сменилось на ее лице пониманием. Усмехнувшись, женщина медленно склонилась в реверансе, мятежно вскинула голову:

— Ваше Величество?

— Можете идти, — милостиво кивнул император. Он дождался, пока за бывшей любовницей закроется дверь, и негромко сказал, — Амалия, вы можете выйти из моей столовой.

Глава 7

С алыми от стыда щеками девушка зашла в комнату, замерла посередине, избегая насмешливого взгляда Рудольфа. Чувствуя себя напроказившей школьницей под строгим взглядом учителя, она почти до боли стиснула пальцы, понимая, что император вправе устроить ей выволочку.

— Полагаю, вы подслушивали, — мягко заметил он.

— Да, — отрицать не имело смысла, — Вы прекрасно знаете, что я вышла из вашего кабинета не в ту дверь.

— И решили осмотреть мои комнаты?

— Нет. Просто вновь пошла не туда, а вернулась как раз в тот момент, когда вы вошли в гостиную…

— О, тогда вы слышали весь разговор, — бесстрастно— вежливо произнес император тоном, словно они разговаривали о погоде. Девушка подняла голову и вдруг заметила, что его плечи подрагивают от тщательно сдерживаемого смеха.

— Не поверите, — процедила Амалия, злясь, прежде всего на себя, — Я даже подглядывала в замочную скважину!

— Боже, как это неприлично… — расхохотался Рудольф, — Теперь, чтобы спасти мою репутацию, вы просто обязаны выйти за меня замуж!

— Не думаю, что ситуация, в которой я оказалась, — предмет для насмешек! — как она ни старалась, получилось очень обиженно. Понимая, что дальнейшие пререкания бесполезны, девушка направилась к дверям, но Рудольф легко догнал её и удержал за руку.

— Прошу, останьтесь! Я смеюсь лишь над самим собой, — галантно уверил он, — Не каждый может похвастать тем, что его невеста подслушивает разговор с бывшей любовницей!

— Почему вы бросили её? — не сдержалась Амалия. Мужчина задумчиво посмотрел на стоявшую перед ним девушку.

— Наверное, потому, что она никогда не указывала мне на мои недостатки, как это делаете вы, — отшутился он.

— Можно подумать, вас это радует, — пробурчала Амалия. Рудольф кивнул:

— Конечно, только так я могу совершенствоваться!

— И почему я слышу насмешку? — нахмурилась девушка.

— Потому что вы её ждете? — услужливо подсказал император и поспешно добавил, видя, что она хмурится, — Поверьте, я серьезен как никогда! И даже благодарен вам за ваше присутствие! Не знай я, что вы прячетесь за дверью, я, возможно, поддался бы искушению сделать вид, что сегодня ее магия подействовала… что весьма затруднило бы мою жизнь в дальнейшем: Лилиана никогда бы не простила такого унижения! Да и вы, впрочем, тоже не простили бы мне того, что я нарушил данное вам вчера слово.

— Ну, насколько я поняла из разговора, мое мнение не играет роли! — отозвалась девушка. Мужчина кинул на нее быстрый взгляд:

— Для Лилианы — да, — он намеренно подчеркнул имя свой бывшей любовницы.

— А для вас? — выпалила Амалия и прикусила губу, понимая, что вновь переступает через все правила приличия. Рудольф задумчиво посмотрел на нее, подошел к столику, стоявшему у стены, из хрустального кувшина разлил по бокалам темно— красный, почти фиолетовый, напиток. Девушка напряженно следила за ним, ожидая ответа. Почему— то ей действительно было важно.

— Для меня? — император подошел, протянул ей один из бокалов, — Вы же все слышали… и даже видели…

Он снова лукаво улыбнулся, в полумраке комнаты его лицо напоминало лицо Великого Императора Александра, каким его изображали на статуях.

— Вы говорите так, словно я чего— то не поняла… — пробормотала она, вызвав очередной приступ веселья у мужчины. Отсмеявшись, он отсалютовал ей бокалом:

— За вас, моя дорогая! За вашу очаровательную невинность!

Бросив на императора очередной один строгий взгляд, Амалия поднесла напиток к губам. Пахло спиртом, цветущей сливой и еще чем— то, горьковатым, едва уловимым. А ведь она в спальне слышала звон стекла. Нахмурившись, девушка провела рукой над своим бокалом, магия каплей скользнула с пальцев, упала в густую темно— бордовую жидкость, та окрасилась в черный. Амалия посмотрела на императора, подносившего бокал к губам.

— Нет! — подскочив, она буквально выбила бокал из рук Рудольфа. Хрусталь разлетелся на мелкие осколки.

— Что за…? — недовольно хмурясь, император растерянно разглядывал расползающиеся на ткани мундира темные пятна.

— Там был яд… — голос девушки срывался, она невольно затараторила, — Запах миндаля. Я проверила заклинанием… напиток стал черным…

Рудольф внимательно посмотрел на нее, затем кивнул. Подошел к дверям, потребовал у лакеев позвать своего адъютанта и вернулся к Амалии.

— Надо скинуть мундир, — подсказала она, с тревогой поглядывая на зеленую шерсть, на которой появились желтовато— белые пятна. Император быстро расстегнул пуговицы, рванул мундир с себя.

— Жилет тоже! — Рудольф подчинился.

— Как насчет рубашки? — услужливо осведомился он. Амалия покачала головой:

— Можете не снимать, наливка не успела впитаться в ткань… — она быстро стянула перчатки и едва заметно дотронулась руками до его груди, пытаясь понять, проник ли яд в тело. Магия заколола в пальцах. Перед мысленным взором пронеслись красные нити — кровеносные сосуды, черноты не было. Император успел лишь поднести рюмку к губам.

— Вам повезло, — Амалия подняла голову и заметила, что Рудольф внимательно смотрит на нее. Его бирюзовые глаза потемнели и теперь вызывали в памяти море, бушующее во время шторма: темное, глубокое, его глубины манили и ужасали одновременно, кидая вызов самым лучшим мореплавателям.

Слишком поздно девушка вдруг осознала, что тонкая ткать батиста была хлипкой преградой между ними. Она слышала биение его сердца, чувствовала, как вздымается его грудь под ее ладонями. От его тела исходило приятное тепло, ей вдруг захотелось прижаться к нему щекой. Амалия опустила ресницы, пытаясь скрыть свои мысли от стоящего вплотную мужчины.

Но Рудольф заметил. Он шумно выдохнул, потом пробормотал что-то невразумительное, притягивая девушку к себе. Быстро развязал ленты на шляпке, откинул её в сторону.

На этот раз поцелуй напоминал огромную волну, смывающую все на своем пути. Ноги подкосились, и Амалия почти повисла на руках императора. Он целовал ее жадно, словно стараясь утолить то, о чем она не имела ни малейшего представления. Повинуясь непонятному инстинкту, девушка откинула голову, Рудольф губами скользнул по щеке, чуть прикусил мочку уха, вызвав протяжный стон, и осыпал поцелуями тонкую шею. Чтобы устоять, ей пришлось буквально вцепиться в батист рубашки.

Где— то далеко, в мозгу, промелькнула мысль, что это — неправильно, что он опять ставит ее в ряд с Лилианой и остальными женщинами из того списка, она даже неловко дернулась, намереваясь возразить, но Рудольф вновь накрыл ее губы своими губами, и все вновь закружилось.