Мой наркотик (СИ) - "зеркало мира". Страница 24

– Ты что же, врал мне? – вскричал Ваня. – Выходит, лечение было напрасным? Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти?! Сколько слез я из-за тебя пролил?! Учебу запустил! С родителями постоянно ругаюсь из-за тебя! Мне только девятнадцать. Девятнадцать, твою мать, а я чувствую себя, словно жизнь прожил! Я иногда ненавижу тебя! Ненавижу тот день, когда написал тебе! Ненавижу себя, за то, что влюбился в такого мудака. Ты же думаешь только о себе! Я знаю, у тебя было нелегкое детство, но вместо того, чтобы делать жизнь счастливой, ты упиваешься своей болью, оправдываешься ею, лишь бы получить новую дозу! Ты же талантливый, успешный мужчина, но вместо того, чтобы реализовать себя, проводишь время с какой-то швалью и шлюхами, колешь в себя всякую дрянь и называешь это полной жизнью! Чушь собачья!

Я слушал его и не собирался перебивать. Он кричал и размахивал руками. От переизбытка эмоций по разгоряченным щекам потекли слезы. Он зло их смахивал и продолжал кричать, не в силах остановиться. Ему нужно было выговориться. Он это заслужил. А я чувствовал, как вокруг меня рушится стеклянный купол. Грудь наполняется незнакомыми доселе чувствами. Сердце бьется спокойно и размеренно, дышится легко и свободно. Глупая улыбка выползает на лицо. Нет, мне не смешно, но радостно от того, что на свете есть человек, которому на меня не плевать. Мое глупо-счастливое выражение лица приводит Ваню в замешательство и заставляет замолчать. Он часто дышит и пытается сформулировать новый поток ругательств в мой адрес, но я пользуюсь ситуацией и встаю с дивана:

– Успокойся. Я чист, – иду к нему и отодвигаю чуть в сторону, к стене. – Стой здесь, я все уберу.

Иду в кухню за веником и ведром, возвращаюсь в комнату, где парнишка стоит на указанном месте и удивленно хлопает глазами, из которых продолжают катиться слезы. Демонстративно ломаю иглу шприца, сгребаю все со стола в ведро:

– Это Артем приходил, думал, что я снова в строю.

– А ты? – заикаясь, спрашивает Ваня.

– Я его выгнал.

Несу ведро обратно, чувствую, что меня потряхивает. Нужно еще измерить температуру, но сначала успокою Ваню. Мой мальчик все еще у стены, но уже не плачет. Беру его за руку и тяну к дивану:

– Иди ко мне, родной. Все будет хорошо.

Он не садится рядом, а падает в мои объятия. Слезы, только подсохшие на щеках, новым потоком полились из глаз. Он цеплялся за мои плечи, прятался у ключиц, вздрагивал всем телом от рыданий. Я накрыл нас двоих пледом и теснее прижал мальчишку к себе. Кости начинало ломить, в голове шумело, но внутри воцарилось нечто подобное миру. Мне стало не важно, что нас ждет впереди, не важно, кем я был прежде, главное в этот момент сосредоточилось в моих объятиях, хлюпало носом и оставляло влажные поцелуи на шее.

– Как же я испугался, Паша, – еле слышно выдавил Ваня. – У меня внутри все оборвалось. Вспомнил про тот случай с вечеринкой и тебя на полу… Я не смогу это пережить еще раз.

– Я знаю, солнышко, – шепчу в округлое ушко и продолжаю гладить подрагивающую спину. – Ты даже представить не можешь, как страшно мне. Не хочу взваливать непосильную ношу, но, кроме тебя, у меня никого нет. И если я тебя потеряю, то просто не смогу больше жить.

Он отстраняется и смотрит на меня своими огромными от слез шоколадными глазами. Кончик носа покраснел, медные волосы в беспорядке, влажные губы подрагивают. Мне чудится, что он не может поверить в услышанное, как будто я сделал открытие. Возникает мысль, что о своей любви нужно говорить ему чаще. Вытираю мокрые щеки и тепло улыбаюсь ему. Пожалуй, он самое лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. Хорошо, что у меня хватило ума его не упустить. Ваня гладит мои щеки в ответ и хмурит брови:

– Ты горячий.

– У меня температура, – киваю в ответ. – Простыл вчера под дождем.

– Лекарства какие-нибудь принимал?

– Да, просто еще не подействовали. Как родители отнеслись к переезду?

Темные Ванькины брови стали домиком. Он опустил глаза и закусил нижнюю губу. Тонкие пальчики принялись ковырять принт на моей футболке, изо рта вырвался протяжный вздох:

– Плохо отнеслись.

– Совсем?

– Мы поругались. Отец велел не возвращаться, пока я с тобой, – на грани слышимости отвечает Ваня.

– Детка, мне очень жаль, – бормочу я, совершенно не зная, что еще можно сказать.

– Мне нужно будет устроиться на работу.

– Не выдумывай, я смогу нас обеспечить. На работу хожу исправно, – хмыкаю я и усаживаюсь удобнее. – Саня не нарадуется. А ты будешь продолжать учиться и наверстывать упущенное. Когда следующий экзамен?

– Во вторник, – улыбаясь отвечает Ваня, но вновь опускает взгляд. – Я только учебники и смог взять с собой.

– Я уже говорил, все можно купить. А родители отойдут скоро, они у тебя мировые, – успокаиваю своего мальчика, продолжая смотреть в его выразительные глаза. Они так близко, что можно рассмотреть каждую крапинку и черточку в них. Запах его тела обволакивает, как будто я упал в сладкий нектар. И впервые за долгое время чувствую сильное возбуждение. Не собирался изначально накидываться на него и тащить в постель, но организму не прикажешь: он восстанавливался и требовал секса. – Я очень скучал, – доверительно сообщаю я.

– Я тоже.

Порывисто прижимаю парня к себе и впиваюсь в губы жадным поцелуем. Ваня отвечает мне с не меньшим пылом, обнимая за шею, встречая мой настойчивый язык своим. Подхватываю его под попу и усаживаю к себе на колени, оглаживаю спину и забираюсь под футболку. В голове нещадно шумит, перед глазами все кружится. Возможно, это температура сказывается, но мне совершенно все равно – возбуждение бьет в голову кувалдой и больно сдавливает пах. Откидываю плед и снимаю с парнишки футболку. Хочу быть ближе к нему, ощутить гладкость его кожи, проникнуть во все потаенные места. Отрываюсь от губ и спускаюсь на шею. Целую каждый ее сантиметр, покусываю и втягиваю в рот. Знаю, у него останутся синяки и засосы от моих ласк, но не в силах себя контролировать. Я бы поимел его прямо на диване, если бы смазка не была в тумбочке у кровати. Резко отстраняюсь и тяну Ваню за собой. Он ошеломлён происходящим и слепо следует за мной. Кажется, он и дорогу не разобрал, как упал на широкую кровать и потянулся ко мне. Достаю из тумбочки все необходимое и бросаю рядом. Дрожащими руками расстегиваю его и свои джинсы. Путаясь в штанинах, раздеваю нас и устраиваюсь между раздвинутых ног.

– Давно секса не было? – спрашиваю я, раскрывая презерватив.

– Больше полугода, – отвечает Ваня, странно глядя на меня.

Я пораженно замираю, осознавая, что, кроме меня, у него никого не было. В груди разливается тепло жарче, чем от любого наркотика. Наклоняюсь к нему и нежно целую истерзанные мною губы:

– Мой маленький мальчик, прости, но я не смогу быть аккуратным сейчас.

– Я тоже тебя очень хочу, – горячо шепчет он в ответ.

Моя крыша грозится окончательно слететь. Руки настолько дрожат, что не получается натянуть презерватив. Ваня отнимает его и откидывает в сторону. Тянет к себе, и я сдаюсь. Прижимаю его со всей страстью и жадно целую. Мои руки беспорядочно шарят по юному телу, стараясь достать все укромные уголки. С закрытыми глазами выдавливаю смазку на пальцы и прикасаюсь к заветной цели. Анус тугой, но разрабатывать его нет сил и терпения. Стараюсь не спешить и размазываю лубрикант по сжатой дырочке. Провожу по ней снова и снова, чуть надавливая, но не проникая внутрь. Ваня стонет мне в губы, трется стояком о мой член. Берет оба в ладони и прерывисто дрочит. Какое-то безумие. Страсть накрывает нас с головой, заставляя действовать стремительно и безрассудно.

Я ввожу в парня сразу два пальца, и он прогибается в спине с громким стоном. Мне открывается доступ к шее и мои губы впиваются в нее, оставляя новые багряные следы. Не спеша двигаю пальцами внутри узкого прохода, растягиваю и давлю на простату. Ваня насаживается на них, не прерывая стоны, впивается в мои плечи ногтями. Перед глазами все плывет, в груди переворачивается. Прижимаю его спиной к кровати и поднимаю колени к груди – эта поза всегда нравилась моему лисенку больше всего. Лью на свой член прохладную смазку и распределяю по всей длине. Ваня разводит ягодицы, и мое сердце ухает в груди. Как загипнотизированный смотрю на розовую дырочку, приставляя к ней головку члена. Слежу глазами, как она постепенно в ней скрывается, а в ушах звенит протяжный стон. Но мне уже все равно, никакая сила не смогла бы сейчас меня оторвать от него. Медленно и плавно раскачиваюсь, стараясь удержать порывы страсти. Наблюдаю за напряженными руками моего любовника, цепляющимися за простыни, бьющейся на тонкой шее жилкой, влажными губами, с которых то и дело скрываются крики. Темп неизбежно растет. Оргазм приближается с непреодолимой силой. За секунду до меня умудряется кончить Ваня, и я расслабленно падаю на него, часто дыша, дрожа всем телом.