Пленница. В оковах магии - Сурикова Марьяна. Страница 32
– Где вы нашли это заявление?
– В бумагах на ваше имя.
Зор сжал зубы и еще раз перечитал заявление старосты аристократической академии Виолетты Лавальеро о том, что она переводится в другое учебное заведение. Его староста, которой он доверил подготовку команды к самым значимым играм в королевстве, ушла и оставила ему только лист бумаги.
Личный секретарь с опаской покосился на сжавшую трость руку ректора. Набалдашник слабо замерцал, и помощнику захотелось выскочить за дверь.
– Вы приняли меры для решения данного вопроса?
– Человек, который обязался помочь, активно выясняет интересующие нас моменты. Я также позаботился о том, чтобы в случае провала плана отвести от нас все подозрения.
– Меня интересует только одно – на играх мы обязаны победить. Раз виеры переманили мою помощницу, я сделаю ответный ход. Обман и подлог невозможны, таковы правила, следуйте им, иначе академию отстранят от участия. Команда достаточно сильна, чтобы одержать победу, однако нам потребуется состязание, которое окажется более выигрышным для аристократов, нежели для виеров. Победа в нем должна быть честной. Никаких нарушений, вы поняли?
– Да, господин ректор. – Секретарь сдержал вздох досады, сознавая, что лучше не спорить с хмурым начальником.
План был хорош – не нарушать правила игр и при этом внести небольшие коррективы в схему их проведения. Однако помощнику ректора приходилось несладко, он крутился как белка в колесе, пытаясь решить этот вопрос ко всеобщему удовольствию и при этом не преступить закона, что было чертовски сложно. Теперь, после перевода старосты в другую академию, одной головной болью стало меньше, секретарь знал, на кого свалить вину в случае неудачи. Ему также закралась в голову идея относительно небольшой хитрости во время проведения игр, однако он держал ее при себе, не спеша озвучивать ректору.
– Хорошо, занимайтесь своими делами, на сегодня все. Велите подать экипаж к крыльцу.
Секретарь поклонился и поспешил удалиться.
– Господин Анделино, это так мило с вашей стороны – посетить нас сегодня. – Эстер Лавальеро непринужденно улыбалась Зору, будто вовсе не ее дочь предала всех аристократов и их святыню, пошатнув тем самым репутацию самого ректора.
– Доброго вам дня, Эстер. – Зор склонился над рукой женщины, а выпрямившись, заметил промелькнувшую в ее глазах тревогу.
– Рада поздравить вас с присвоением нового титула. – На лицо Эстер вновь вернулась маска радушной и невозмутимой хозяйки.
– Благодарю, а где Роланд?
– Он уехал по делам, но скоро вернется. Не желаете ли чаю?
Зор кивнул и неспешно проследовал за хозяйкой в гостиную. Воспитание не позволяло немедленно перейти к делу.
Он обсудил с миссис Лавальеро все посторонние вопросы и только потом заговорил о том, что его интересовало на самом деле.
– Ваша дочь, – при этих словах новый тревожный огонек загорелся в глазах Эстер, – решила избрать иное место для продолжения своей учебы, сославшись на устаревшие методики нашей академии.
Женщина попыталась что-то ответить, но Зор поднял руку, призывая ее к молчанию.
– Право Виолетты решать, где ей лучше и интереснее учиться. Это стало неожиданностью для меня, однако я готов согласиться с ее точкой зрения.
– Вы не должны принимать слова Виолетты на свой счет, господин Анделино, девочка несколько своенравна. К сожалению, это наше с Роландом упущение, мы слишком баловали дочь.
– Она ваш единственный ребенок, я могу это понять. Прискорбно, что Виолетта не поставила меня в известность заранее, она ведь отвечала за подготовку к играм. Я рассчитывал на нее, и этот неожиданный поступок оставил не самое приятное впечатление.
– Мне очень жаль! Дочь так вас подвела!
– Повторюсь, это ее право. Однако я хотел бы попросить вас, Эстер, позволить мне забрать из комнаты Виолетты материалы, касающиеся организации игр аристократической команды. Полагаю, они ей больше не понадобятся.
– Да, конечно, вы абсолютно правы. Мелинда, – Эстер подозвала служанку, – отвори дверь в комнату мисс Виолетты, господин ректор заберет нужные ему бумаги.
Зор галантно пропустил Эстер вперед и стал подниматься следом за хозяйкой в комнату его бывшей старосты. Больше всего ректора волновал не вопрос подготовки, не материалы и схемы, а то, что Виолетта все это время действовала в интересах другой академии. Ему важно было посмотреть ее записи, чтобы убедиться в своих подозрениях. Возможно, среди писем могли оказаться и те, которые староста отправляла ректору виеров.
В комнате юной особы царила такая же идеальная чистота, как и на ее письменном столе. Зор решительно потянулся к стопке бумаг, среди которых оказалась и личная переписка. Схемы и планы откладывал в сторону, а на конвертах смотрел имена адресатов. Когда он почти закончил и небрежно отодвинул очередное письмо, в тишине спальни раздался возмущенный возглас:
– Это все личное! Уберите руки! Нет у вас права смотреть письма хозяйки.
Удивленно подняв голову, Зор увидел молоденькую служанку, которая в тот же миг подскочила к нему и вырвала из рук оставшиеся бумаги.
– Это не ваши вещи! – крикнула девушка.
– Мелинда! – ахнула стоявшая тут же Эстер, – как ты смеешь! Немедленно извинись! Господин Анделино, простите.
Зор покачал головой, смерил взглядом покрасневшую девушку. Какова хозяйка, такова и прислуга.
– Ничего, Эстер, благодарю за дозволение взять с собой эти материалы, я уже закончил.
Пожелав заглянувшей в спальню матушке Надиш спокойной ночи, Бэла положила расческу на столик и распахнула дверцы шкафа. Быстро стянула с вешалки платье и надела поверх ночной рубашки. Заплела волосы в косу, заколола ее на затылке и тихонько прокралась к двери.
Целительница была уверена, что Зор не удовлетворится простым приказом, наверняка отправит кого-то приглядеть, чтобы она не покинула пределов комнаты. Однако Бэле до смерти хотелось собственными глазами взглянуть на настоящий прием – о таких она прежде только слышала.
Осторожно повернув ручку, целительница выглянула в коридор, он был пуст. Открыв дверь пошире, попробовала на носочках выскользнуть из спальни, но только переступила порог, как ее отбросило назад, а дверь с шумом захлопнулась.
– Ай! – Целительница упала на спину, ковер смягчил удар, но руку, сжимавшую до этого дверную ручку, щипало. Бэла подула на ладонь, и неприятные ощущения стали понемногу проходить. Прижав руку к груди, целительница снова приблизилась к двери, отворила ее, остановилась на пороге, пытаясь разглядеть на полу или на деревянной створке какие-нибудь символы. Но ничего не нашла.
– Вот как он теперь действует, накладывает чары, чтобы я не нарушила приказа! – Бэла от досады топнула ногой. Сна не было ни в одном глазу, целительница слишком разволновалась перед предполагаемой вылазкой, и волнение до сих пор бурлило в крови.
– Через дверь не выйти, – вздохнула она,