Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 59

— А оттуда на лодке, или побежишь по воде. За ночь успеешь. Дивайт Фир давно занимается корпрусом.

— А я думала, что двухтысячелетних телванийских колдунов интересуют только ведовство и власть.

Кай, начавший рыться на полках, сбросил очередную порцию загрохотавшей утвари и громко фыркнул:

— Возможно. Но Дивайту понравится и это, — он стоял в обнимку с тяжелым, пузатым двемерским когерером. Двемеры сгинули с лица земли несколько тысячелетий назад, после битвы у Красной горы, но сохранились развалины их укреплений, и прочные красивые вещи до сих пор ценились в Морроувинде. — И ты уговоришь его дать тебе лекарство. Так. Вот чек на представительские расходы… — Аррайда мельком взглянула на цифру — до сих пор мастер-шпион был рачительнее. Цену крови платит, что ли? — И зелье полета, — он помог девушке справиться с пряжкой на сумке. — В телванийских башнях без него не обойтись. Готова? Я провожу.

Они оказались на пустынной ночной улице. Пахло дождем и мокрой травой. Аррайда вспомнила, как тосковала в пыльной северной степи по этим запахам. К горлу подступили слезы.

Так они шли по улице — седеющий бедно одетый мужчина и крепкая девушка-воин в закрытом шлеме и бахтере, с мечом на спине и сумкой, небрежно заброшенной на плечо. Впрочем, сумку никто не видел.

Стражники-хлаалу провожали их равнодушными взглядами.

Путь был короток — через мост, по лестнице и налево — под арку, где свет факела облизывал прямоугольные, окованные железом двери.

— …И сразу же возвращайся.

Аррайда вынырнула из накатившей — одновременно ледяной и жаркой — волны. Проглотила прошлую обиду. Потянулась к дверному кольцу.

— Кай…

Интересно, он догадывался, что Аррайда хотела его убить?

Она стянула с головы тесный эбонитовый горшок шлема.

— Я страшная уже?..

Мастер-шпион сощурился:

— Не сдавайся, Луна-и-Звезда.

Больно сжал девичьи запястья. И прикоснулся к щеке Аррайды губами.

И спускаясь по беломраморным ступеням Волверин-Холла — имперской крепости в Садрит-Море, где располагалось местное отделение магической гильдии, — и бегом пересекая Восточное море, которое под действием заклинания хождения по воде стелилось под лунами и ложилось под ноги волнами, похожими на звездноцветную скомканную скатерть, Аррайда помнила об этом. Воспоминание давало силы держаться. С кружимой жаром головой, злая и веселая, наемница постучала ранним утром в круглые массивные двери Тель-Фира. Башни Фира, похожей на охапку растущих из общего корня, причудливо изогнутых огромных опят, чьи массивные ножки образовывали круги и дуги, а округлые шляпки возносились в розовеющее небо так высоко, что при взгляде на них затылок стукался о шею. Узорчатое, золотое, коричневое и синее — живой прихотливый замок, от красоты которого сияли глаза и душа.

Аррайду впустили и без лишних слов провели в покои древнего волшебника, указали трубу в живых стенах:

— Лети.

В общем, телванни оказались не такими страшными, как их малюют. Только ехидными не в меру. Колдуны, что с них взять…

Дивайт Фир был похож на тощего дремору — духа в кроваво-черных доспехах, бродящего в развалинах даэдрических храмов или старинных склепах. Вот только голова из ожерелья кирасы торчала самая обыкновенная, данмерская: слегка изрезанная морщинами, с крючковатым носом, собраными в хвост седыми волосами и седой остроконечной бородкой. Зрачки раскосых алых глаз были живые и острые.

— Добрый день, девушка.

— Аррайда, сударь, — она извлекла из сумки и выставила когерер на крякнувший под тяжестью резной столик.

Волшебник стремительно облизнулся. Глаза из острых сделались ласковыми. Пальцем он прошелся по изогнутому, как женское бедро, янтарному боку древнего инструмента.

— Ты умеешь угодить.

— Я по делу. Эдди Теман сказал, что ты… ты лечишь корпрус.

— Быстрый Эдди не умеет держать язык за зубами. Погоди… Шлем сними!

Аррайда стянула с головы эбонитовое ведерко и поставила рядом с когерером.

Без капли брезгливости волшебник покрутил за подбородок лицо наемницы, левой рукой подтянув и встряхивая стеклянный шар со светящимися мотыльками.

— М-м… самое начало. Когда это с тобой?

— Вчера. К вечеру.

Аррайда глубоко вздохнула, стараясь не заплакать.

— Ясно. Голова кружится? Обмороки были? Сколько зелий пила и какие?

Выслушал, поглаживая бородку. Согласно покивал.

— А это лучше снять сразу, — Дивайт Фир коснулся бахтера наемницы, — пока можно сделать без излишних потерь. Да и жаль хорошую вещь. Когда плоть бурно растет — раздеться становится трудно. Калеки корпруса еще и забывают, как снять доспех, и не склонны принять чью-либо помощь. Они ранятся, пробуя их сдирать, а часто гибнут от удушья.

— Спасибо, я подумаю.

— Думай… Эдди Теман должен был сказать. Я держу Корпрусариум — лечебницу для таких, как ты. Вернее, приют. За ними присматривают… кормят… залечивают раны, которые они в припадках бешенства наносят себе и друг другу. Мирная ровная жизнь, длящаяся столетиями… — сахарно жмурясь, говорил волшебник. — Недаром корпрус зовется "божественной болезнью". Кто болен им, становится невоспримчив к прочим заразам, моровым и обыкновенным. Что там… он, если не навредит себе или если его не убьют, практически бессмертен.

— "Ни мор, ни возраст не смогут повредить ему…"

Фир дернул остроконечную бородку. Поморщился.

— Странно, что ты… знаешь древнее пророчество.

— Договаривай: нвах.

Дивайт нащупал жилку у нее на запястье, считая биения.

— Из тебя получится отличный ловчий корпруса, злобный, ловкий, стремительный. Давай-ка, выпей вот это…

Старец отмерил из пузатой бутылки с узким горлышком несколько капель на донышко кубка, залил водой. Жидкость помутнела, становясь похожей на молоко. Поддержал руку Аррайды, чтобы не пролила. Подождал, пока та, обжигаясь, выхлебает до капли полынную горечь.

— Вставай и иди со мной. Не расслабляйся. Я хочу показать, что тебя ждет.

Аррайду жгло и морозило, но она находила силы сперва лететь, а потом идти за предупредительным волшебником по бесконечным запутанным коридорам, освещенным мглой цвета мочи. Смотреть на уродов корпруса, которых Дивайт демонстрировал с любезной улыбкой на остроконечном лице, кому-то представляться и с кем-то говорить, и даже отвечать впопад.

На каком-то из поворотов она остановилась, упершись в стену, чувствуя, как под рукой крошится и уползает вниз податливый камень:

— Я…это остановлю.

— Что?! — Дивайт Фир, который что-то говорил, оживленно размахивая руками, осекся на полуслове. — Теман наврал… не сказал тебе. Мое лекарство убило всех, кто выпил его до тебя.

— Что?..

Редгардка облизнула пересохшие губы:

— Я все равно умру. Дай мне хотя бы попробовать.

Они вернулись в апартаменты Фира. Не спрашивая разрешения, опстилась девушка на первую подвернувшуюся скамью. Прикрыла глаза. Постукивая зубами о край кубка, выпила воду, протянутую волшебником. Совсем не сразу дошли до нее слова телваннийца:

— То, о чем мы говорили… Что тебе известно древнее пророчество. Это… действительно удивительно. На закате редко прислушиваются к тому, что у нас хоть в малой степени, но известно каждому. Вот например, — Фир присел рядом, перебирая пальцы Аррайды и рассматривая лунки ногтей, — кольцо «Луна-и-Звезда». Точнее, "Единый-народ-под-Луной-и-Звездами". Все телванни давным давно об этом знают и могут рассказать. Если ты их разговоришь, конечно. А кстати? — словно очнулся он, — почему ты хочешь излечиться? Подумай, не торопись.

Глаза редгардки полыхнули. Но она до хруста сжала зубы. Молча взвесила каждое слово.

"Я слишком молода, чтобы умирать"…

"У меня есть приказ"…

"Я… люблю Кая и хочу к нему вернуться", — защипало глаза.

"Друзьям будет больно меня терять"…

"Я хочу защитить этот мир… от Шестого Дома"…