Призвание – миньон! - Коростышевская Татьяна "фантазерка". Страница 9

– Что это такое?

Мари подняла опущенную голову:

– Жгучий перец?

– Откуда?

– Так ваша матушка, милорд, леди Шерези несколько лет назад велела его всем выращивать для малихабарского эпического полотна. Хотя нет, вы, наверное, не помните, вы тогда как раз в путешествии были… Ваша служанка Басти знать должна.

Я кивнула, изображая заинтересованность. Помнила я полотно малихабарское, мне ради него в синей краске голышом позировать приходилось от зари до зари. А помост, на котором я синекожую деву изображала, кручеными ярко-алыми стручками декорирован был. Я еще думала тогда, что вот матушка закончит, я весь этот перец высушу, помелю, на кухню приспособлю. Только он несъедобный оказался. Яркий, нарядный, но в пищу непригодный. Не Малихабар у нас ни разу, чтобы экзотические овощи правильно росли. Когда маменька закончила, я весь перец в мешковину собрала и велела в дальнем амбаре поместить, надеясь, что со временем придумаю ему применение, да и забыла. А он же теперь высох до трухлявости, но жгучих своих качеств не лишился.

Я протерла слезящиеся глаза рукавом. Святые бубенцы, какая бессмысленная вещь этот ваш перец!

Все это время пейзанки с опущенными головами стояли на коленях. Эти тут еще, униженные и оскорбленные! Неужели так сложно своего владетеля в дрязги не впутывать? Тем более что день рождения у владетеля сегодня. Ну отомстили бы обидчикам втихую, те бы мне пожаловались, а уж я бы это без внимания оставила. Граф Шерези это может – ничего не делать.

Мысль о невинной мести как-то очень неплохо себя в моей голове чувствовала, даже, кажется, подмигивала, если у мыслей есть глаза.

– Поднимитесь, – велела я подданным. – Граф Шерези научит вас, как избежать насилия, но для этого тебе, – я кивнула Мари, – придется пожертвовать своими нижними юбками.

Девушки зашушукались, несмело поднимаясь, Мари белье в жертву приносить не собиралась, о чем и сообщила громким шепотом. Так бы и врезала ей, никакого пиетета к аристократии, много я им воли дала. Вот велю сейчас эти самые ее неприкосновенные юбки задрать да выпороть по мягкому месту!

Планы я свои озвучила вовсе не шепотом, а громко, еще и угрожающе поигрывая эфесом меча. Мари упорствовала, но товарки ее, более почтительные, а также опасавшиеся, что эксцентричный граф покусится на их юбки, мельничью дочку скрутили и разоблачили в мгновение ока.

– Что делать дальше, милорд? – спросила одна из девушек, запыхавшись.

Я обвела побоище торжествующим взглядом и поделилась с присутствующими своими планами. Наградой мне послужил восторженный визг и аплодисменты, сменившиеся треском разрываемой ткани. Через полчаса каждый воин девичьей армии Шерези был вооружен минимум одним узелком со жгучим перцем.

– При непосредственной опасности бросайте сразу в глаза, – напутствовала я, – но, если чуете, что убежать сразу после броска не получится, проявите притворную мягкость и кротость, а затем…

Окончание моей речи потонуло в хохоте.

Девушки ушли вершить правосудие. Я слегка оглохла от наступившей тишины, отодвинула носком сапога остатки мешковины на полу, потянулась, лениво размышляя, что неплохо бы теперь пробраться в замок и возлечь на графское ложе. Возвращаться на праздник не хотелось. Мари мне завтра сама все расскажет во всех подробностях. Ну то есть не мне, а своей подруге Басти. Жаль, конечно, что ни напиться, ни поцеловаться я так и не успела, но я рассудила, что поцелуи от меня никуда не денутся, а надраться я могу в любой момент. Граф я или не граф, в конце концов?

До слуха моего донеслось какое-то шебуршение, я прищурилась. У дальней стены амбара была свалена скошенная еще в прошлом году трава, из тех, которые в пищу животным непригодны, зато хороши в утеплении худых стен и кровель. Копна явственно шевелилась, я разобрала тонкий девичий голосок и ленивый бас мужчины:

– Нет никого, все ушли.

Оказывается, я со своим воинством помешала заняться труляля влюбленной паре? На цыпочках я пошла к двери, решив оставить их наедине.

– А как же Басти? – протянула девушка, уже не таясь. – Ты столько лет ее ждешь.

– Значит, не дождался. Да и ты гораздо милее, красавица. Она – чернушка, а ты – сдобный пирожок.

Тут я узнала голос, принадлежащий кузнецу Пьеру, а когда парень сделал нечто, отчего копна вздрогнула и покосилась, а партнерша его радостно взвизгнула, опознала и девушку. Сюзетт – моя вторая ближайшая подруга и наперсница.

– Сюзетт! – застонал Пьер, подтверждая мою догадку.

– О, Пьер, – вторила ему предательница.

Сомнений не оставалось. Быстро подбежав к копне, я выхватила клинок и стала ворошить им траву. Клочья полетели во все стороны. За копной, у самой стены, на рогожке обнаружились влюбленные. Сюзетт, увидевшая меня первой, завизжала, уже не от страсти, столкнула с себя обнаженное тело любовника и ринулась к двери. Девушка была абсолютно голой, ее платье, покромсанное моим клинком, валялось по всему амбару в виде лоскутков. Поэтому, пробегая мимо меня, изменщица схватила с пола мешковину и, закутавшись в нее, выскользнула за дверь. Пьер стоял передо мною покачиваясь:

– Простите меня, милорд.

Милорд? То есть в измене каяться мы не намерены? Я ему, можно сказать, все сердце отдала, девичью честь пообещала, а он свои бубенцы в штанах не удержал?

– Мерзавец! – Я хлестнула его по ягодицам широкой стороной клинка.

Кузнец не попытался защититься, но на лице его читалось удивление.

Стоп, Басти, успокойся. Ты же не собираешься сейчас во всем ему признаваться? Не собираешься пояс свой снять, чтобы до Пьера дошло, перед кем он тут голым задом сверкает? Он же не понимает даже, чем твой гнев аристократический вызван.

Я опустила клинок в ножны, тяжело дыша:

– Этот амбар, мерзавец, принадлежит твоему господину, графу Шерези. Впредь не смей удовлетворять свои животные потребности в моей собственности.

Я развернулась на каблуках. Объяснение так себе, если честно, графский гнев и причина его вызвавшая несоизмеримы. Но Пьер же тупица, ему должно хватить.

Я хлопнула амбарной дверью, отчего хлипкое строение чуть не рухнуло, и поборола кровожадное желание устроить поджог, предварительно завалив выход бревнами. Злость не находила выхода. Было очень обидно. Я как-то уже привыкла, что у меня есть парень и две подруги. Нет, я, конечно, не надеялась, что Пьер мне абсолютно верен. Но одно дело догадываться, а другое – застукать его на горячем. И с кем? Мы же с Сюзетт почти сестры были, мы же клялись друг у друга кавалеров не отбивать.

Я шла через поле к замку, огибая нетрезвых гуляющих и рассеянно кивая в ответ на приветствия.

С Сюзетт у меня кончено. Не знаю еще, под каким соусом я с ней раздружусь, но точно доверять ей больше не буду. Мерзавка, предательница, кокотка!

Встреченная группка девушек радостно меня окружила:

– Все как вы и говорили, милорд. Горсть жгучего перца в штанах остужает пыл любого аристократа.

Я обвела взглядом толпу. Воинство мое, не ожидая наступления, уже вовсю атаковало. То тут, то там нежная и податливая шерезийская пейзанка отводила в сторонку кавалера, уже на ходу пытаясь развязать его гульфик. Что ж, я не могла их за это винить.

– А вы видали Сюзетт? – донесся веселый возглас откуда-то сбоку. – Пронеслась как фахан от святого слова, ругаясь и почесываясь. Говорят, что она побежала к деревенскому пруду.

– Надеюсь, ее достало проклятие какой-нибудь доброй девушки. Пусть отольются разлучнице наши слезы.

– Я хочу на это посмотреть, – сказала красотка, стоявшая справа от меня.

И пейзанки, улюлюкая и смеясь, побежали прочь, вожделея зрелищ.

Разлучница. Ну да, Сюзетт любила парней у деревенских девиц поотбивать. Только вот меня это, пока непосредственно самой не коснулось, и волновало мало. Смотреть на то, как бывшая подруга остужает в мутной водице обожженные перцем телеса, не хотелось. Вообще ничего не хотелось. И злость ушла, как будто и не было ее. Подумаешь Пьер, найду себе таких Пьеров еще с десяток и подруг других заведу. Впрочем, все равно это пустое. Пройдет еще пара лет, ну хорошо, десятка полтора, моя юная свежесть сменится дородностью. День за днем я буду заниматься хозяйством, общаться с местными кумушками, которым с каждым годом мне все труднее и труднее будет объяснить свое одиночество. Подруги выйдут замуж, нарожают детишек, а я…