Ассистентка антиквара и город механических диковин (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 38

Они достигли края зала и остановились у бумажного дуба. Утомленная Аннет прислонилась к кирпичной стене. Максимилиан встал рядом, оперевшись рукой на стену над ее плечом. Девушка запрокинула голову и глубоко вздохнула. Полумрак и сказочная атмосфера располагали к необдуманным поступкам. В крови все еще бродил медовый дурман. Наверное, именно он заставил ее рассматривать лицо склонившегося над ней мужчины куда пристальнее, чем следовало. Она пыталась понять, в чем кроется его привлекательность. Красавцем его не назовешь: нет ни капли утонченности в его крупных чертах и длинном подбородке. Нос, как у портового забияки. Разве что глаза необычные, да изгиб бровей выразительный. Да еще эти складки у губ… Она уверяла себя, что ей вновь движет интерес фотографа. Пожалуй, будет действительно любопытно запечатлеть его неуловимое обаяние на фотографической бумаге. Жаль, изображение черно-белое…

Будто во сне Аннет подняла руку к виску Максимилиана, быстро коснулась и спросила:

– Почему у вас темные волосы, а баки – рыжие? Если вы отрастите бороду, будете похожи на Рыжебородого Генри.

– Такое часто бывает у мужчин с каштановыми волосами, – ни капли не удивился Максимилиан. – Вы раньше не замечали?

– Никогда.

Максимилиан усмехнулся, и она поспешила переменить тему:

– Мне здесь очень нравится. Такое удивительное освещение…

Разрядить нарастающее напряжение не получилось, потому что Максимилиан прервал ее:

– Ваша кожа светится перламутром, вы знаете? Впрочем, дело не в освещении. Вы и в лучах солнца похожи на весеннюю фею. А таких зеленых глаз я не видел ни у кого. Их красоту не скрывает даже ваше пенсне народной просветительницы.

С этими словами он поднес руку к ее лицу, осторожно потянул за дужку, снял пенсне и неторопливо опустил себе в карман. Жест получился бесстыдно интимным, как будто он не очки с нее снял а, например, блузку.

Его поступок и слова произвели на Аннет нее куда большее впечатление, чем ей хотелось бы признать. «Я как-то неправильно себя веду, – осознала Аннет. – Он решит, что я его поощряю. Но я не хочу его поощрять. Это ни к чему хорошему не приведет. Вон, как самодовольно улыбается. Думает, попалась, наконец, дурочка, в его сети».

Ни с того ни с сего бумажные листья затрепетали, как от сквозняка, тени ожили и принялись танцевать.

Максимилиан наклонился ближе. Аннет почувствовала на щеке его дыхание и встрепенулась:

– От вас пахнет вином! – обличающе воскликнула она. – Вы пили вино?!

– Ну да, – признался босс. – А что такого? Вы же пригубили медовухи. Я тоже хочу расслабиться.

– Сами признавались, что от вина вы теряете голову и выкидываете глупости, – упрекнула его Аннет.

Он хищно усмехнулся.

– Вы этого боитесь? Что я совсем потеряю голову? Напрасно. Я выпил всего пару глотков. Отлично себя контролирую. Иначе я бы не обсуждал жакемаровых наследников, а сразу сделал то, что мне ужасно хочется – поцеловал вас.

У Аннет гулко забилось сердце. Она попыталась сделать шаг в сторону, но Максимилиан положил вторую ладонь на стену, и она оказалась в ловушке.

– Не волнуйтесь, Аннет. Мне можно доверять, – успокоил он ее таким вкрадчивым тоном, что она еще сильней насторожилась. – Я бы всего-навсего поцеловал вам руку… вот здесь.

Он взял ее безвольную кисть и легко потер тыльную сторону большим пальцем.

– Конечно, я бы этим не ограничился… потом я бы поцеловал вас в запястье. У вас здесь удивительно тонкая кожа….

Он перевернул ее кисть и коснулся пальцем там, где на запястье билась жилка. Аннет затрепетала. Она не могла сдвинуться в места. Он ее словно загипнотизировал! Максимилиан тихо продолжал:

– Затем я коснулся бы губами здесь и здесь…

Она почувствовала, как он медленно расстегнул пуговички на рукаве. Их было ужасно много, и когда он справился, манжета распалась на две части, обнажив руку до локтя. Его палец медленно скользнул по внутренней стороне предплечья, до самой ямки на сгибе. Аннет вздрогнула от щекотки, но руку вырвать не смогла, потому что Максимилиан крепко удержал ее за локоть. Сердце уже не просто билось – оно сходило с ума. Его пальцы казались раскаленными, а голос шептал прямо на ухо:

– Дальше рукав… какая жалость. Но ничего: шелк тонкий, и вы бы легко почувствовали прикосновение моих губ сквозь ткань, когда я бы двинулся дальше… к плечу, потом сюда, к шее. Здесь я бы задержался подольше.

Его пальцы уверенно скользили, показывая, что именно делали бы его губы. Аннет затаила дыхание, угадав, куда они двинуться затем. Предвкушение было таким сильным, что колени задрожали, воздуха стало не хватать.

– Наконец, я бы добрался до цели. И сделал то, что мне снится каждую ночь в последние дни, – голос Максимилиана охрип, когда он произнес эти слова. Большой палец медленно провел по очертанию нижней губы Аннет, и она пришла в полное замешательство.

Сглотнула раз, второй. На третий раз не вышло, потому что во рту пересохло. Ничего подобного с ней раньше не происходило.

Она целовалась с Бастианом, и ей было приятно, но острого удовольствия она не испытывала, когда, как рассказывали подруги, мир словно пропадает, а тело трепещет от восторга.

А еще Бастиан шумно дышал, и исходящие из его носа звуки умиляли, но не давали забыться. Аннет прислушалась: если бы Максимилиан принялся пошло пыхтеть, ей стало бы проще. Она бы рассмеялась, оттолкнула его и с легкой душой сбежала.

Дыхание Максимилиана действительно участилось, но было беззвучным. Она видела, как поднимается и опускается его грудь, и от этого ее волнение лишь усилилось. А еще она слышала, как гулко стучит его сердце. Или это было ее собственное?

Максимилиан придвинулся ближе и навис над ней. Ее окутал идущий от его тела жар и запах одеколона, смешанный с легкими нотками табака. Он наклонил голову; она как зачарованная смотрела на твердую линию его щеки и тонкий кусок пластыря возле уха, где он порезался утром.

А затем это случилось: он сжал ее лицо ладонями и поцеловал. Неспешно и уверенно, как мужчина, который знавал немало женщин.

Аннет показалось, что она ухнула в бездонную пропасть. Перехватило дыхание, пол ушел из под ног, а в голове рассыпался яркий фейерверк. Губы Максимилиана оказались твердыми, уверенными, имели вкус пряного вина, а щека и подбородок легко кольнули дневной щетиной.

Поцелуй становился то невесомым, то жадным, и вызывал дрожь и острое наслаждение. Максимилиан не давал ей времени прийти в себя, однако тоже понемногу терял самообладание. Аннет чувствовала, что он пылает, его руки скользнули по ее шее, ниже, к вороту платья…

Максимилиан отстранился, но лишь на миг; его губы коснулись основания ее шеи. Аннет почувствовала, как его зубы легко прикусили нежную кожу, и совсем пропала. Она не возражала бы, пожелай Максимилиан большего… что угодно… прямо здесь, у этой кирпичной стены, среди пыльных театральных декораций.

Такого влечения она раньше не испытывала, и понятия не имела, что с этим делать. Еще немного, и она будет готова на любую глупость. Образумить ее могло лишь какое-нибудь нелепое происшествие, которое не замедлило случиться. Чувствуя, как стучит в висках пульс, она запрокинула голову и задела затылком стену. На плечи посыпались колючие куски отставшей штукатурки. Аннет вздрогнула. Дурман отступил, в голове стало холодно и ясно. Бумажные листья вновь зашумели от неведомого сквозняка, словно осуждая ее за легкомыслие.

– Хватит, – прошептала она, собрав все силы и втайне надеясь, что он оставит ее слова без внимания. – Прекрати. Я хочу уйти отсюда.

– Да, – ответил он, тяжело дыша. – Вернемся в гостиницу. Здесь не самое подходящее место…

Сказав это, он совершил серьезную ошибку. Аннет окончательно вернулась в реальность. Ясно, что произойдет в гостинице, стоит им переступить порог его или ее номера! Она заставила себя вглядеться в его лицо и увидела плохо скрываемое торжество. В груди неприятно кольнуло.

Вот, значит, как! Он спланировал все с самого начала, упорно шел к цели, использовал каждую возможность и успешно довел игру до конца. А ведь она поклялась не ввязываться в любые отношения с такими мужчинами, как Максимилиан! Он не похож на Бастиана, и все же между ними много общего. И вот, пожалуйста – пара поцелуев, и она готова кинуться с головой в омут пустой интрижки. Которая, несомненно, оставит ее с разбитым сердцем и чувством презрения к себе, когда все закончится. А закончится все очень быстро, в этом она не сомневалась. Такие мужчины не любят долго терпеть присутствие одной-единственной женщины подле себя. Этот урок она отлично усвоила!