Три грани круга (СИ) - Воск Степанида. Страница 15

— Да? Я так сказал? Точно. Слушай, алкоголь всю память отшиб. Ты иди, иди, узнавай, что там с моим партнером. Я тебя здесь подожду.

На самом деле мне было неудобно, что я выгоняю мужчину из квартиры, но забирать свои слова назад было неудобно вдвойне.

— Ну как знаешь, — подождала пока Азарий покинет квартиру и закрыла ее, предварительно поставив на охранную сигнализацию.

Мужчина как-то подозрительно был спокоен. Если бы я знала, что он уже успел покопаться в кодах доступа к моей двери, то не была бы столь беспечна.

Я зашла в кабину нуль-переноса под пристальным взглядом Азария, хотя обычно не пользовалась ею, стараясь как можно больше двигаться, спускаясь по лестнице. Но мне хотелось быстрее исчезнуть из под пристального взгляда зеленых глаз, следящих за мной и проникающих в самую душу.

Как я буду воспроизводить потомство от подобных линов? Меня мучил вопрос о возможности слияния. Узнав обоих мужчин, хоть пусть и поверхностно, но достаточно чтобы сделать определенные выводы я страшилась того, что должно произойти. Я несомненно видела на курсах подготовки видео-ролики с процессом воспроизведения линов, а если быть точнее, то со слиянием и вроде как меня не пугали трудности, но вживую все было несколько сложнее.

Мне на память пришел один из учебных видео-фильмов, где женщина имела связь с партнерами поочередно. Это не приветствовалось, но допускалось, если процесс оплодотворения обоими партнерами не занимал более четверти чарта. В учебном ролике оба партнера непродолжительно ласкали лину, а потом один из них вступил в половую связь с женщиной, в то время, когда второй довольствовался лишь визуальным наблюдением за совокупляющимися, при этом вручную стимулируя свой половой орган. Я тогда еще удивилась размеру полового члена, уж больно он был толстым и длинным. Может быть лин был нездоров? Правда об этом ничего не говорилось. А потом лины поменялись местами. И тот, который ожидал, лаская себя рукой, занял место другого лина к тому времени выбросившего свое семя в лоно женщины. Меня тогда поразило выражение лица лины. Оно не выражало абсолютно никаких эмоций. Ей не было ни хорошо, ни плохо, ей было абсолютно никак. Она была словно статичная кукла, в которую справили нужду лины. Неужели и я буду такая? Возможно, именно так и должны вести себя женщины во время совокупления. Я задавалась подобным вопросом не в первый раз, но ответа на него не знала. И самое главное, спросить мне было не у кого. Развивающие пособия не давали информации как должна чувствовать себя лина в процессе совокупления и после него, что должна говорить, как себя вести.

Это меня пугало. Это меня страшило. Это меня вгоняло в ступор.

Но тем не менее я желала ребенка и верила, что супермегаумный компьютер подобрал мне идеальную триа, и я смогу воспроизвести нового триолина.

Тьфу, какое ужасное слово воспроизвести. Мне кажется, должно быть какое-то другое понятие, заключающее в себе гораздо большее, нежели дублирование себе подобных.

Я давно уже находилась на нижнем этаже, а воспоминания меня все не отпускали. С улицы к кабине нуль-переноса подошли лины, а я все не выходила. По стеклопластику постучали костяшками пальцев, что вывело меня из состояния некой прострации. Я поспешно вышла, направившись сразу к транспортным лентам. Пока ожидала смены полярностей на нужном мне маршруте услышала разговор двух линов, стоящих поодаль. Ветер еле слышно доносил до меня беседу.

— Я чувствую, что скоро подпольное движение поднимет голову и у нас все поменяется.

— Скорее бы уже. Мне так надоело чувствовать себя придатком полового члена.

— И не говори, брат. Такое гадкое ощущение, что от его размера зависит продвижение по службе. А если вдруг импотенция? Тогда что?

— А тогда только на пенсию и лапу сосать. Иначе никак. Ни в какие госорганы даже не надейся устроиться, если только к частникам, но и там тоже требуется покладистость. А о какой покладистости может идти речь, если самое большое достояние мужчины не работает. Остается только в петлю.

— Да уж. Такое и врагу не пожелаешь. И ведь не объяснить же, что не хочешь, а что не работает. Сразу посчитают симулятором.

— Суки, бабы. Дорвались до власти, сыграв на краплеными картами. Жду не дождусь, когда их власть будет свергнута. Неутомимый нам обещал.

— Ты ходил на собрание? Говорят, что их практически застукали.

— Почти успел, но опоздал. Поздно узнал. Еле ноги унес. Там еще перестрелка была. Говорят, что кого-то из наших ранили.

— Кого-то задержали?

— Нет. Вроде ничего подобного не слышал.

— Я с вами. Ты можешь на меня рассчитывать. Так и передай Неутомимому.

— Да я с ним слишком близко не знаком. Кто он и кто я?

— Это да. Но не будь таких как он, мы бы еще долго прозябали в подчиненном состоянии. Я верю, что победа не за горами.

— Вот и я думаю. О, это моя дорожка. Прощай. Созвонимся. Помни о чем я тебе говорил.

Я слушала мужчин и пребывала в откровенном ужасе. Как они могли столь открыто говорить о бунте. Это против государственного строя. Я обязана донести. Срочно. Немедленно. Я изо всех сил пыталась запомнить мужчину, который остался стоять, ожидая подходящей транспортной ленты. Второй же ехал со мной в одном направлении. У меня в голове прорабатывались один за другим планы по задержанию преступника. А то, что он именно преступник сомнений у меня не оставалось. Однако я опасалась самостоятельно обездвиживать мужчину. Он сильный, большой, а я? Маленькая и хрупкая. Я бы всех этих недовольных отправила на прииски или в каменоломни. Не даром они существуют. Именно туда надо ссылать всех недовольных режимом. Пусть узнают почем фунт лиха. Говорят, что там очень суровые условия. Так им и надо. Вредители.

Мой браслет засигналил, извещая, что пора сойти с ленты. А я все еще не решила что делать. То ли мне отправиться за заговорщиком и выследить его, то ли узнавать о судьбе Гевора. И тут мне пришло извещение с неизвестного номера, пытавшегося дозвониться за мой счет. Я, недолго думая, включила связь.

— Ну что, ты уже на месте? Что там с моим партнером? Мне уже идти полоскать рот или нет? — говоривший явно улыбался.

— Это кто? Представьтесь, — отрывисто произнесла в ответ.

— Бай, детка. Это же я, твоя Розочка, неужели ты меня забыла? Как ты могла так быстро? Ай-ай-ай, нехорошая маленькая девочка.

— Какая еще Розочка. Что вы несете? — я сошла с транспортной ленты, потому как мне грозило оказаться совершенно в не в том месте куда я планировала изначально явиться. Слежка за заговорщиком была прекращена и благополучно забыта, будучи вытесненной насущными мыслями.

— Азарий это. Неужели не признала? — мужчина перестал улыбаться.

— А причем тут Розочка? А, — наконец я догадалась. — Это ты про себя. А я то думала при чем тут цветы. Нет, Розочка, — теперь настала моя очередь улыбнуться. — Я еще не в участке. Но скоро буду. Свой рот можешь оставить в покое.

Я это сказала?

Да. Я это сказала и даже не покраснела.

Настоящий прогресс. При отсутствии визуального контакта мне гораздо проще общаться с мужчиной. Однако каков шутник? Розочка он видите ли. М-да, юмора ему не занимать. Розочка. А у розочек шипы есть, надо об этом не забывать.

— Детка, он всегда наготове. Мой язык в твоем распоряжении, — пошло произнес мужчина, все же вгоняя меня в краску. — Я жду известий, Бекки.

— Не называй меня так…, - впрочем, говорила я в пустоту.

Каков наглец?! Мало того, что звонил за мой счет, так еще разговор прервал у угодное для себя время. Поганец.

Я на автопилоте зашла в полисмендерский участок. Все казенные здания обладают какой-то своей, присущей только им, аурой. Она тяжелая и состоит из множества оттенков, основными из которых являются боль, страдание, ожидание, разочарование. Радости в казенных домах практически нет, а если и есть, то она выстрадана, а потому совершенно по иному ощущается.

— Вам чего, гражданочка? — за конторкой сидела амебоподобная лина. И как ее только взяли на работу? Уж я бы точно поостереглась сажать ее на самое видное место. Это же практически визитная карточка учреждения, и вдруг такое.