Магия вне закона (СИ) - Севастьянова Екатерина. Страница 87

Временной поток замерцал и потух, погружая комнату в былую тьму. Оторванный клочок бумаги с кровавым посланием закружился в воздухе, а браслет со звоном брякнулся на пол, и все драгоценные бусинки разлетелись по кабинету, забиваясь в щели, закатываясь под диван и замирая под суровым взглядом предводителя тысячелетних потрошителей. Я лишь успела схватить записку, и пока Стенли с ненавистью крутил между пальцами одну из бусинок, спрятала несостоявшееся послание под ремень брюк.

— Что это? — страж хмуро посмотрел на меня.

Стараясь успокоить биение собственного сердца, я через силу улыбнулась. Улыбка вышла жалкой, да и губы дрожали, что никак не сочеталось с той святой невинностью, которую я пыталась изобразить на лице.

— Марэна, — искренне поведала я, когда он наклонился, сгреб с пола несколько белых камней и поднес их на свет люминесцентной лампы. — Редкий минерал, добываемый элементалями конгресса в…

— Я знаю, что это такое! — огрызнулся Стенли, да так, что у меня пропало всякое желание впредь отвечать на его вопросы. — Я спрашиваю, откуда это у вас?

Только бы он не догадался о связующем послании. Я снова улыбнулась и не нашла ничего лучше, кроме как пожать плечами и начать косить под дурочку. Опасная тактика — понимаю, но на большее я была не способна, не после того, как зазря истратила треть энергии резерва. Обидно до ужаса, обидно, что ничего не получилось.

— Тэс? — Стенли смахнул с руки блестящие бусинки бриллиантов в окантовке марэны. — Что еще вы скрываете?

— Ничего.

— Вы говорите мне правду?

Внизу живота шевельнулся клубок страха.

— Да, — я слабо выдохнула и забралась на диван с ногами, в попытке избежать встречи с надвигающимся на меня капитаном дневной стражи, который при каждом новом шаге становился выше, и мышцы его — на руках, ногах, груди — подозрительно увеличивались в размерах. Настоящая чертовщина во всей ее красе! — Мистер Морган, у меня больше ничего нет. Совсем ничего! Правда! — Я задрожала, когда Стенли грубо выругался, видимо почувствовав ложь, ядом пропитавшую мои слова. Но я решила стоять на своем до победного. Не отдам записку. Нет! Это мой единственный шанс выбраться отсюда живой. — Видите! — я продемонстрировала ему запястье свободной руки. — Ничего нет! Только этот браслет, но его уже тоже нет. Я его выкинула! Разбила об стену.

Потрошитель прищурился, втянул носом воздух и замер. Я не успела толком понять, что происходит, как Стенли сгорбился, одежда на его плечах треснула, позволяя костям беспрепятственно деформироваться. Наверное, у меня шок. Иначе я бы уже изошлась сумасшедшим криком, или еще хуже — забилась в истерике, и в итоге вовсе потеряла бы сознание. Последний год, проведенный в Обители, настолько меня закалил, что вместо душераздирающих воплей ужаса, которые Стенли ожидал услышать, у меня вырвался только неоднозначный писк и глаз… задергался.

Стенли не человек! Теперь я убедилась в этом точно! Скорее, он монстр, или зверь, или живая мумия. Точно мумия! Бедный камзол капитана разошелся по швам и упал на пол, открывая отощалую грудь, выпирающие ребра и впалый живот. Его тело было как будто бальзамировано — желтоватая обвисшая кожа в рыхлых язвах на обрюзгшем лице, костлявые пальцы, исхудалые, как и все тело, облезлые редкие пряди вместо белоснежных волос и ноги… такие длинные ноги! Стенли больше не ходил. Он пружинил! Отталкивался от земли, сгорбившись и прижав руки к груди, чтобы они не казались такими огромными из-за длинных пальцев и смертоносных когтей. Но даже в таком, почти сложенном пополам состоянии, Стенли достигал двух, а то и трех метров, шаркая облысевшим затылком о потолок.

У меня перехватило дыхание. Не знаю, как только сердце не остановилось.

И этот человек столько времени работает на конгресс, дружит с Леннером и другими стражами, защищает граждан… Чудовище. Оживший забальзамированный труп.

— Тэс, Тэс, Тэс, — он осуждающе покачал головой. — Что ты наделала?

Я перевела взгляд на свое кровоточащее запястье.

— Путы… — заплетающимся языком попыталась оправдаться, — сильно затянуты… Вот и поранилась. Простите, я тут вам диван своей кровью запачкала. Надеюсь, все ототрется…

Хриплый смех, затем гневное:

— Не стоит, Тэс. Со мной играть не получится. — Его костлявые пальцы сжали лист бумаги, от которого я совсем недавно оторвала небольшой кусочек, и бесцеремонно сожгли. — Я не Ларк и не основатель этой проклятой дыры, и если ты еще хоть раз выкинешь нечто подобное, отправишься на конвейер к остальным, а я найду другого связного. — Капитан выразительно заглянул в мои глаза. Что-то в его взгляде напоминало того старого Стенли, которого я привыкла видеть… но совсем отдаленно. — Мы друг друга поняли?

— Хорошо, — смысла отпираться не было, поэтому я согласно кивнула, стараясь не моргая смотреть в нечеловеческое лицо тысячелетнего мага, чтобы казаться более убедительной. — Я вас поняла.

Стенли отстранился. Я облизнула пересохшие губы, даже не веря, что все обошлось одним лишь извинением, как вдруг когтистая ладонь ударила меня по щеке, исполосовав кожу и лишив жизненной опоры. От мощного удара я отпрянула назад и сползла по дивану на пол, начиная терять сознание.

— Никогда. Больше. Мне. Не лги.

Потрошитель, возвышаясь надо мной, вернул своему обличию привычный человеческий вид и носком сапога толкнул меня в плечо. Пока я корячилась на полу под его ногами, пытаясь забраться на диван или хотя бы выпрямиться, чтобы не сломать прикованную к крюку руку, он не прицеливаясь ударил меня по животу, чем незамедлительно отправил в вязкую пустоту, которая приветливо поглотила меня в своих объятиях, на время похищая сознание из ненавистной реальности.

***

Пришла в себя все в том же кабинете. Застонав от головной боли, я перевернулась на спину, с удивлением обнаружив, что путы сняты и запястье больше не кровоточит. Поднеся пальцы к щеке, я осторожно дотронулась до кожи. Раны от когтей тоже нет. Значит, Стенли решил проявить неслыханное милосердие и пожертвовать каплей своей магии, чтобы излечить меня. Хотя я больше склоняюсь ко второму варианту — пока ему нужно заполучить все знания основателей Обители, он ни за что не упустит такой шанс, как использовать меня, не привлекающую внимания заключенную, которая уже показала себя с лучшей стороны и смогла продержаться целый год в стенах самой охраняемой тюрьмы трех конфедераций мира. А если добавить к этому наши прошлые взаимоотношения с Йонасом, о которых Стенли знает лишь поверхностно, то я вообще ценный кадр в его глазах. Что ж. Пусть будет так. Это моя гарантия на ближайшее будущее.

Не зная, какое сейчас время суток — кабинет по-прежнему окутывала тьма — я медленно поменяла свое положение и встала на ноги. Г олова закружилась. Судя по тому, что дребезжащие звуки конвейера прекратились, сейчас ночь, ну или, по крайней мере, вечер. Ночью же ни один мясокомбинат не работает? Поэтому так тихо.

Ощупав руками брюки, я выудила свернутое пополам послание, написанное запекшейся кровью. Стенли настолько сомневается в моих способностях и ни во что не ставит тринадцатый резерв, что даже не стал изымать записку, предназначенную для Ларка. На секунду в голове промелькнуло нестерпимое желание разорвать этот клочок на малюсенькие кусочки и испепелить к чертовой матери, но я сдержалась, и вместо этого зажгла светляка, и упала на колени, терпеливо выискивая под диваном бусинки от браслета. Сдаваться я не собиралась, хотя в данный момент больше всего хотелось сжаться комочком на

диване и разрыдаться.

Отыскав несколько осколков драгоценных камней, я подошла к двери, подергала ручку и убедилась, что дверь заперта с той стороны. Подтащив к двери стул, я плотно прижала его, надеюсь, что эта ничтожная преграда, если не остановит, то хотя бы задержит Стенли на пару секунд.

Скептично осмотрев неустойчивую баррикаду, я махнула на нее рукой. Времени нет. И устроившись посреди комнаты, начала все с нуля. По новой визуализировала образ Парка, вплела тринадцатый резерв в открытие временного потока, с помощью неустойчивой магии и скудных знаний создала мерцающий портал в воздухе, изумившись своей гибкой памяти. В академии мы проделывали такие штуки с перемещением предметов во времени и пространстве. Стоит ли говорить, что у меня, как и у всех студентов, чей резерв превышал десятый, твердый неуд по дисциплинам, рядом с которыми обычно в скобках приписывается слово — «практика».