«Будет жить!..». На семи фронтах - Гулякин Михаил Филиппович. Страница 3

Узнав, что мои лучшие друзья направляются в Приволжский военный округ, где доукомплектовываются воздушно-десантные части, попросился туда же. В общем вся наша группа из 28 человек получила назначение в ВДВ. Это было время, когда Ленинский комсомол направлял в воздушно-десантные войска тысячи своих питомцев.

На подготовку нашего 1-го воздушно-десантного корпуса к боям было отведено три месяца. За это время предстояло почти заново сформировать части и подразделения, вооружить и научить действиям в тылу врага тысячи воинов.

Немало забот выпало и на долю медиков. Мы прибыли в корпус в числе первых, получили назначения на различные должности и приступили к приему личного состава. Был организован тщательный медицинский осмотр всего пополнения. Одновременно комплектовалась медицинская служба. Это тоже оказалось делом нелегким. Мне в помощь прислали лишь военфельдшера Мялковского. Санинструктора и санитаров пришлось искать самому. Обратил внимание на старшину Виктора Тараканова, который до мобилизации был ветеринарным фельдшером. Что ж, и ветеринара надо было брать — все-таки легче выучить и подготовить такого специалиста, нежели получить совершенно незнакомого о медициной человека. Труднее пришлось с санитарами. Больше мобилизованных, имевших хоть какое-то медицинское образование, не оказалось. Стал выбирать из пополнения тех, кто, по моему мнению, более подходил для этой службы. Так попали в медпункт красноармейцы Петр Дуров и Семен Мельников — старательные, внимательные, чуткие к людям ребята.

Занятия с личным составом начались с первых дней. Десантники изучали тактическую, огневую подготовку, целыми сутками пропадали в поле и на стрельбище.

Многое приходилось делать и мне. Еще в первые дни формирования подразделений военврач 2 ранга Кириченко собрал начальников санитарной службы батальонов и предупредил, что мы должны не только сколотить медицинские пункты и подготовить своих подчиненных, но и научить каждого десантника оказывать помощь на поле боя себе и товарищам. Он напомнил, сколь много зависит от быстроты и качества наложения первой повязки.

Я принял задачу, поставленную Кириченко, с большим удовлетворением. Когда знаний достаточно, всегда хочется ими поделиться, а, надо сказать, подготовлены мы были на факультете неплохо. Составил примерный план и отправился к командиру батальона с просьбой выделить мне необходимые часы. И тут столкнулся с неожиданным препятствием. Капитан Жихарев сказал, что у него нет ни одной лишней минуты — расписания занятий в ротах и так перегружены.

— Сам понимаешь, как сложно за несколько недель подготовить десантника, — пояснил он. — Ведь мы должны научить бойцов не только прыгать с парашютом, но и вести бой в тылу врага.

Пришлось обратиться за содействием к комиссару батальона Николаю Коробочкину. Долго мы вместе убеждали комбата в том, что, обучив сейчас личный состав приемам и способам оказания первой медицинской помощи, сохраним жизнь многим, раненным в бою. Он вроде бы уже соглашался, но стоило ему взглянуть на свой план боевой подготовки, как снова начинал возражать.

Наконец решили пойти на компромисс, когда старший политрук Коробочкин предложил:

— А что, если использовать для занятий свободные промежутки времени, ну, скажем, в ходе прыжков с вышки?

— Действительно, — подхватил я, — пока одни подразделения готовятся к прыжкам, а другие их совершают, с третьими — теми, что освободились, можно заниматься мне…

Так и порешили. Но тут возникла новая непредвиденная помеха. Десантники оказались более чем равнодушными к моим занятиям. Словно бы и не нужно им это. Никто не принимал всерьез военно-медицинскую подготовку, — видимо, каждый надеялся на то, что именно его-то уж наверняка не зацепит ни пуля, ни осколок. К тому же многие привыкли, что в паузы, которые я стал заполнять, удавалось хоть чуточку отдохнуть, — жизнь-то была нелегкая, занятия напряженные, а тут заявился врач и учит своим премудростям.

Мы вместе со старшим политруком Коробочкиным стали искать выход. И нашли. Решили, что я перед каждым занятием буду рассказывать десантникам поучительные примеры, известные мне еще со студенческой скамьи. Говорил о действиях наших военных медиков в боях на озере Хасан и реке Халхин-Гол, подводя разговор к тому, какое важное значение имело своевременное оказание первой помощи и скольким воинам это спасло жизнь, помогло сохранить здоровье.

Живое слово доходчивее голой теории. Постепенно удалось заинтересовать бойцов, убедить их в том, что твердые знания основ военно-медицинской подготовки очень важны, особенно им, десантникам, которым придется вести бои на захваченной врагом территории, вдали от лазаретов и госпиталей.

С занятиями дело наладилось, но ведь и это еще не все. Надо было назначить и обучить штатных ротных санинструкторов и нештатных санитаров, которые могли бы действовать быстро, решительно, не дожидаясь подсказки.

Организация медицинской помощи в десантном подразделении — дело своеобразное. Если в стрелковой роте задача каждого санитара вполне ясна и понятна — нужно быстро оказать раненому помощь на поле боя и эвакуировать его в безопасное место, то у десантников все сложнее. Рота или даже батальон может действовать мелкими группами, выполняя задачи в отрыве от главных сил. В каждую группу санинструктора или санитара не выделить — их просто не хватит. Потому-то и требуется подготовить как можно больше нештатных наших помощников. Но каковы их задачи? Куда они станут эвакуировать раненых, если кругом враг? Как правильно организовать работу во время рейдов по тылам противника?

На многие подобные вопросы приходилось самим искать ответы. Что делать, мало у кого в то время был достаточный опыт боевых действий в тылу врага. Его еще только предстояло приобретать.

На занятиях десантники постепенно убеждались, сколь важно своевременно наложить первую повязку на рану, чтобы уменьшить кровотечение и загрязнение, а следовательно, избежать возникновения гангрены. Все это я старался довести до ума своих подопечных. И то, что впоследствии, уже во время боев, на медицинский пункт, как правило, поступали хорошо перевязанные раненые, во многом явилось результатом учебы при подготовке к боям.

24 ноября нам зачитали приказ о том, что 1-й воздушно-десантный корпус поступает в распоряжение командующего Западным фронтом. На следующий день в 7 часов утра мы покинули город и двинулись маршем в пешем порядке на железнодорожную станцию, находившуюся на значительном удалении. И хотя, разумеется, уход десантников не афишировался, нас, несмотря на то что было еще темно, вышли проводить на улицы многие местные жители.

Первые километры пути наш батальон преодолел сравнительно легко. Бойцы шутили, вид у них был бодрый. В полдень сделали привал, покормили личный состав, дали отдохнуть, и снова в путь. Идти становилось все тяжелее, сказывались оставленные позади километры — ведь шли мы не налегке, у каждого за плечами был порядочный груз оружия и снаряжения.

Из моих подчиненных первым сдал военфельдшер Василий Мялковский. Он просто валился с ног. Его поддерживал, помогая идти, санинструктор Виктор Тараканов, но все тщетно.

— В чем дело? — забеспокоился я.

— Ничего, товарищ военврач третьего ранга, просто устал. Я сейчас, вот только чуть полежу…

Но ни ложиться, ни даже садиться на снег ему не давали, иначе он бы совсем расклеился. Приказал санитарам разгрузить Мялковского, взять часть его ноши. Кое-что забрал сам из его снаряжения, хотя, признаться, тоже устал и с удовольствием уступил бы половину своего. Но делать нечего — я командир, на меня должны равняться.

Мялковский шел, но часто спотыкался и замедлял ход. «Надо же, — думал я, — такой с виду сильный, крепкий, а выносливости нет…»

— Выходит, мало маршевой подготовкой занимались, — заметил командир батальона, обгоняя меня. — Учтем на будущее. В тылу врага побольше ходить придется…

Я ничего не ответил, даже говорить было трудно от усталости. Силы берег, чтобы самому дойти, не оскандалиться. А ведь к ходьбе-то был приучен не меньше, а может, и больше, чем многие. В годы учебы в семилетке приходилось постоянно совершать «скоростные броски» до школы и обратно по восемнадцать километров. Рос я в раздольных краях Черноземья. Леса, перелески, небольшие рощицы чередовались с обширными полями и лугами. Мальчишкой излазил все окрестные леса в поисках грибов и ягод, расстояния одолевал немалые. Но там совсем другое дело — в охотку ходил и никто не торопил, всегда можно было отдохнуть. Теперь же батальон шел форсированным маршем в походном построении бригады, и никто не имел права остановиться ни на минуту — на станции нас уже ждали эшелоны.