Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Зызыкина Елена. Страница 40

Разумеется, сие препятствие не обрадовало каледонцев, ибо для них осталась единственная возможность проникнуть в особняк через двери. Ρаздосадованный Молох, посматривая на окна особняка, предложил было свои недюжинные силы в помощь по «аккуратному выкорчёвыванию сей хрени», однако советник не оценил шутки. Теперь же двое тёмных вынужденно грели свои животы о раскалённый солнцем сплав меди, раздумывая, как добраться до князя, не наделав шума. Сложность ещё состояла и в том, что после убийства Константа достопочтенный Вортигерн не стремился демонстрировать свою персону на улицах Лондиниума, а если и появлялся, окружение стражи вокруг него было такое, что, как говорится, и мышь не проскочит.

— Вот как? — Алистар достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб и шею. Похоже, солнце, прежде чем уйти за горизонт, решило покуражиться над северянами, раскаляя лучами бронзовую крышу. Демону-то хоть бы хны, а вот для эльфа ощутимо дискомфортно.

— Весьма любопытно, Молох, и в чём заключается моя «мутность»?

— Я всё, остроухий, понять тебя пытаюсь, но никак не срастается, — вздохнул Молох. — Вот ты мне растолкуй, на кой чёрт, например, тебе разговоры разговаривать с князьком? Ведь ежели он на нас оравой заморских наёмников пойдёт, так нам же они только размяться.

Алистара весьма позабавил проявленный интерес демона к своей скромной персоне, ведь ранее ни он, ни кто-либо еще из воинов, пожалуй, кроме Фиена, мотивами тех или иных его поступков не озадачивался. Причину эльф нашёл в вынужденном безделье.

— Не сомневаюсь, что так и есть, но у тебя никогда «не срасталось», что лучшая победа для тёмного, это победа над собой, а лучшая битва та, что закончилась, так и не начавшись?

— К чему ты клонишь, сове… — в данных обстоятельствах громче допустимого возмутился Молох. Алистар приложил палец к губам, требуя сбавить тон, но было слишком поздно — привлечённые голосом сверху караульные, нёсшие службу при входе в особняк, задрали головы и очень некстати заметили незваных гостей. — Чёрт!

Теперь время шло на секунды, ибо, подняв тревогу, люди лишат тёмных шанса добраться до князя. Переглянувшись, оба одновременно прыгнули с высоты двухэтажного дома на стражников, сбивая тех с ног. Молох моментально свернул одному шею, взвалил на плечо и уже подыскивал место, куда бы на улице Лондиниума пристроить бездыханное тело:

— Похоже, облажались мы…

— Мы? — иронично переспросил советник, приводя второго в чувство.

Счастливой случайностью именно в этот момент улица оказалась безлюдна, и вся произошедшая сцена осталась никем не замеченной. Страж лет тридцати пяти был столь ошеломлён встречей с жестокими северянами, что только мог бессмысленно таращиться на Алистара и хлопать глазами.

— Говорить можешь? — спросил советник. Караульный болванчиком затряс головой. — Ну вот и отлично. Отведёшь нас в палаты князя.

Советник дёрнул служивого к воротам. Молох же, так и не найдя укромного угла, вместе со своей ношей на плече поспешил за ними. Все трое вошли внутрь, и Алистар настороженно осмотрел крытый, но пустующий двор, пока напарник прятал человеческое тело под широкую каменную скамью, размещённую здесь для удобства гостей. Покончив с этим, демон решительно направился к двери основного здания, но эльф его остановил:

— Чего? — как все огненные твари, Молох не отличался терпением.

— Слишком безлюдно. Любопытно, где охрана? Сомневаюсь, что это преступная халатность командиров…

Собственный опыт ли в караульном деле, либо обострённое эльфийское чутьё — чтобы там ни было, Алистару не нравилась эта тишина. От неё за версту несло напряжённой фальшью, будто их с Молохом здесь ждали. Все инстинкты тёмного призывали к осторожности и, прислушиваясь к ним, Алистар совершил ряд нехитрых манипуляций, вследствие которых лезвие его ножа упёрлось в горло служивого:

— Послушай, солдат, мы с приятелем желаем побеседовать с князем, но не желаем причинять кому-либо вреда, — патрульный невольно покосился на скамью, надёжно сокрывшую тело убитого сослуживца, что не ускользнуло от взора советника. — Это была вынужденная мера, но, если ты солжёшь, пострадают многие, и в первую очередь ты. Итак, что за той дверью?

Нож сильнее надавил на горло человека, лоб которого уже взмок от страха. Сглотнув застрявший комом в глотке воздух, тот произнёс:

— Стражи.

— Сколько?

— Со дня нападения дикар… каледонцев человек пятнадцать посменно стоят.

— Так это ж нам на раз плюнуть. Советник, дозволь! Ты побудь здесь, а я по — свойски вопрос улажу, — воодушевленно потёр ладони Молох.

— Нет, — категорично оборвал его Алистар и вновь переключился на воина: — Есть иной способ попасть в палаты Вортигерна?

Солдат отрицательно покачал головой, но Молох человеку не поверил:

— Да что ты с ним цацкаешься?! Дай-ка мне его, мы ж попусту время тратим.

— Изволь, — неожиданно быстро согласился эльф. Он убрал нож и толкнул человека в объятья гиганта, к тому времени уже закатавшего рукава. Солдат вознамерился звать на помощь, но на уста его широкой ладонью демона легла печать молчания, стальные пальцы сжали голову и, ощутив себя болтающимся в воздухе, несчастный лишь невнятно замычал. Наблюдая, как Молох рьяно трясёт смертного, Алистар едва поморщился. — Полегче! Ты шею ему свернёшь.

— Обижаешь, советник, — возразил он, но всё-таки разжал руку, и бедолага кулем свалился к ногам демона. Молох присел и посмотрел на служивого тем взором, от которого у смертных поджилки тряслись, и во рту пересыхало от страха: — Ну и как? Теперь, может, вспомнил чего интересного?

Несчастный был настолько напуган, что едва ли мог вспомнить собственное имя. Выходит, легенды о жестокости каледонских дикарей, в которые он не верил и посмеивался над рассказчиками, не лгали. Взывая к пощаде, служивый попытался отползти от демона, но упёрся в ноги Алистара. Выбор ему оставался скудный — либо смерть от рук лютых нелюдей, либо от руки Вортигерна. Солдат предпочитал второе.

— Богом клянусь, я не ведаю другого пути. Не убивайте!

— Советник, — затосковал демон. — Может всё ж таки я зайду?

— Нет, друг мой, рисковать мы не будем. Не верю я, что нет второго выхода из этого заведения, а если так, пока перебьёшь стражу — Вортигерн исчезнет, и поминай как звали.

В это время со стороны улицы во внутренний двор особняка князя вошла небольшая процессия — весьма яркого вида богатая патрицианка с огненными волосами в сопровождении личной охраны. Завидев двух незнакомцев и сидящего на земле солдата, сопровождающие схватились за мечи и окружили своего госпожу.

— Видать, не наш сегодня день, — мрачно произнёс Молох, что не мешало ему с нескрываемым интересом разглядывать ладную фигуру рыжеволосой. Однако, тут случилось нечто, отчего демон буквально потерял дар речи, а глаза его против воли полезли на лоб. Всегда сдержанный и непробиваемый на эмоции советник вдруг отвернулся, плечи его словно под неимоверной тяжестью поникли, и он затрясся от сдерживаемых рыданий:

— Бедный мой брат! Бедный брат…

Что демон, что сидящий на земле служивый были настолько потрясены, что и не знали, как себя вести. Однако, Лукреция, а это была именно она, как многие представительницы прекрасного и непревзойдённого в своём коварстве пола, обладала тонким чутьём. Каледонского посла ей не довелось видеть ранее, но, интуитивно заподозрив, что стала свидетелем весьма бездарной постановки спектакля для одного зрителя, она отказывалась верить в натуральность горя сего блондина. Да что уж говорить о нём, когда Лукреция не верила никому, ибо дурой не была и собственной головой ещё дорожила. Но, как все смертные и бессмертные, патрицианка была не без греха. Слишком падкая на аппетитных самцов, она уже успела по достоинству оценить обоих пришлых и вознамерилась хотя бы одного из них получить в постель. В идеале, конечно, обоих сразу, а уж после разберётся, кто они есть и что делают в Лондиниуме. Жестом руки рыжеволосая блудница велела стражникам дать ей дорогу. Перейдя двор, она нерешительно коснулась тонкими пальцами плеча незнакомца, начав свою партию: