Возьми моё сердце...(СИ) - Петров Марьян. Страница 14

Пацан круто разворачивается и исчезает в кустах. В этом месте лес подступает к самому побережью, и именно этот лес бережёт наши с Иринкой тайные встречи. Женские руки, от которых не отвыкаешь никогда, обнимают мою шею. Плоть откликается на горячий нетерпеливый призыв её тела, и вдруг… странное чувство вины делает шаг вперёд, и я мягко останавливаю подругу. Карие глаза становятся очень взрослыми и понимающими:

— Спасибо, Леший. С тобой было очень хорошо.

Я киваю и сглатываю горьковатый комок в горле, даже не задумываясь, подсматривает ли Рома из кустов или упиздовал за девчонками. Мне нечего доказывать. И некому. А раскрутить маховик я смогу на раз-два. Просто Риша такого не заслужила — это факт. Может с этого лета она наконец-то разберётся в себе и перестанет метаться.

Чуть позже за Ириной выхожу на берег. Там уже на покрывалах накрыт ужин, умопомрачительно пахнет шашлыками, малосольными огурцами, печёной картошкой и жареными помидорами с луком — незабываемые запахи правильного бесшабашного лета и молодости, от которой постепенно сам и отказываешься, напяливая латы солидности и респектабельности. Вот это отдых! Вдыхаю полной грудью свободу, а сам выцепляю зорким взглядом Рому в окружении наяд. На нём уже какая-то странная рубашка с вышивкой на выпуск и венок на голове. Во рту недоеденный огурец, который крайне провокационно смотрится в пухлых губах. Не Ромка, а Лель! Девчонки ластятся, смеются, и пацан в их компании, как рыба в воде. Но если бы не знал, каким неистовым и горячим бывает этот светлоголовый бес, как поглощает мои ласки, как просит новых, как стонет и матерится, всякий раз, когда нахожу очердную кнопку «пуск», тянется ко мне сначала душой, а потом… Сейчас меня взглядом откровенно посылают. Хмм. Ну и лады!

Подхожу к Владу, тут же получая стопку коньяка и небольшой шампур с двумя кусками мяса, политыми соусом. Блядь, вкуснотища! На природе коньяк замахивается без смака и этикета, как водка. Каримыч знакомит меня с двумя солидными людьми, впервые приехавшими на отдых. Крепко пожимаем руки, по-деловому пристально впиваемся друг другу в лица. Хватка крепкая, взгляды цепкие, под футболками и свободными шортами скрываются такие же, как и я, деловые люди. Тот, который Андрей, узнав род моей деятельности, тут же суёт визитку и скалится. Михаила похоже больше интересуют девочки, чем полезные знакомства. Каримыч наливает по второй. Общение не напрягает, а напрягает неизвестность. Что моё наказание задумало?

Ромка

Вакханалия с танцами и плясками закружилась, как сломанная карусель, все сильнее набирая обороты. Уже не карусель — мясорубка, а я — кусок мяса. Девчонки почему-то решили, что я похож на какого-то бога из древнеславянской мифологии, и задумали обыграть обряд. Я честно спросил — не жертвоприношение ли это будет, очень уж они загадочно на меня пялились, но меня клятвенно заверили, что нет.

Венок на голове мешает, и всё от него чешется. Толпа людей вокруг вызывает головную боль и лёгкий приступ паники, несмотря на все многообразие хорошеньких тел и личиков вокруг. Лучше бы я прибухнул.

Выкатив к воде небольшой деревянный понтон с пьедесталом, а заодно и меня, указали мне лезть на него. Ну я и полез… Согласен, грации могло бы быть и побольше, но я не виноват, что он уже намокший, скользкий и всё время бултыхается. Встал, держась зубами за воздух, они песни орут, красиво так, я даже заслушался, пока не понял, что до дна я уже при всем желании не достану. Блядство!

Юные нимфы доголосили, на нас с берега косятся все, кто только может, машут вверх, предлагают встать. Сектанты, бля. Точно утопят.

Встал. А что дальше делать — я не посвящён. Экспериментируем! Бёдрами качнул, рубашку расстегнул, с плеча приспустил, мне тут же нимфы совсем не нежным голосом шипят, что боги так себя не ведут, пришлось обратно запаковываться. И тут такое началось: все, кому не лень кинулись в воду, с криками, смехом… я чуть не обделался от радости, потому что одна из девах, та, что меня сюда затащила, шепнула, что смысл в игре — поймать меня. Супер. Я счастли-и-ив: особенно вон тот пузатый дядька — хорошо за шестьдесят — больно резво кинулся.

Оперативно сползаю вниз, проклянув все их народные гуляния, лучше бы просто напоили, или хотя бы сначала напоили, или спросили умею я вообще, блядь, плавать! Ныряю в воду, почти бесшумно, благо бабёнки тут не просто так со мною трутся, защищают.

Ухожу с головой под воду и гребу в сторону от них, оставив венок, как последнее напоминание обо мне, лежать на поверхности. Надеюсь… я в ту сторону погрёб…

Алексей

Пью коньяк, почти братаясь с мужиками, они уже покупают байки и в следующем году рвут со мной на фест, как вдруг вижу нездоровую движуху в не совсем трезвых массах культурно отдыхающих. Каримыч сразу начинает давить лыбу и перстом показывать на берег:

— Посмотри, Алекс, как за пацанчиком-то ринулись!

— За каким? — откровенно туплю, потому, что ответ слишком очевиден. За белобрысым. Большеротым. Симпатичным бесом, подписавшимся на очередную афёру. Где он, кстати, завис? Скольжу взглядом по толпе, забегающей в воду, а метрах в пяти от кромки воды…

— Ёбаный в рот! — у Андрея с Михаилом отвисают челюсти. — Каримыч, это чудо плавать не умеет!

Быстро рассовываю по свободным рукам то, что держал в своих. Футболку сорвал, на штаны времени не хватило. Пацан ушёл под воду с головой, а я уже догонял ораву купальщиков, практически расталкивая возмущающийся народ. Минута, и я врезаюсь в водяную гладь. Несколько секунд, и хватаю рукой край понтона, вытирая лицо рукой, осматриваюсь. Венок Ромыча гордо дрейфует рядом.

Смотрю на бледных притихших девчат:

— Где Рома? — глуховато вопрошаю, стараясь быть спокойным.

— Вот… только тут был… Правда, девочки? Потом в воду спустился, и… пропал! — пискнула самая смелая и почему-то, дурёха, распустила губы в плаче, как самая виноватая. А к понтону уже подгребали первые соискатели. Я покачал головой и нырнул. Глубина конечно смешная, но благодаря достаточно прозрачной воде, видно болтающиеся ноги Ромы, плывущего догонять заходящее солнце прямо в море. Оттолкнулся, всплыл, зацепил какого-то дядьку с сальным взглядом, набрал побольше воздуха, и снова нырнул. В несколько размашистых гребков догоняю пацана, хватаю за пояс джинсов, естественно, пугаю, и он начинает тонуть.

Проволакиваю в сторону и помогаю всплыть. Плюётся водой и жадно хватает воздух.

— Тебя спасти?

Это уже карма какая-то, свыше предначертанная. Вместо мата, повисает на шее и мокрыми губами врезается в мой рот. Любимое ДТП. Чудовище.

— Я где-то это уже слышал, — отвечает на мой комментарий, — Ёбаная ты бабайка, я чуть море не испоганил. Хочу на берег. И в туалет. Туда греби! — и машет рукой в сторону заводи, где деревья к самой воде подобрались.

Ромка

До берега мы доплыли быстро, как землю под ногами почувствовал, перестал Леху душить и сам погрёб, выбираясь на берег и отплёвываясь от воды.

— Какая-то неправильная молодёжь пошла. Что это вообще было? — разваливаюсь на песке, Лёха садится рядом, осматривая меня обеспокоенно.

— Да живой я, не парься.

— А если бы я не успел?

— Пил бы потом и плакал, — прыскаю со смеху. — Ты видел, как за мной старикан дёрнулся? — не могу перестать скалиться. — Он бы точно доплыл. Хотя… я бы тогда сам утопился.

— Слишком взрослый?

— До хрена опытный, — перевожу дыхание, блаженно прикрывая глаза.

— Ты можешь без приключений? — звучит то ли философски, то ли риторически, совсем близко. Чувствую на лице тёплое дыхание.

— Тогда я бы не встретил тебя, — утверждаю безапелляционно, лениво вскинув руку, обнимаю Лёху за шею и тащу к себе. Наверное… слишком по-собственнически, но он и не думает сопротивляться.

— Кто-то в туалет хотел…

— Перехотел.

— Рома?! — вопят почти рядом, топая по лесополосе и шумом конкурируя со стаей слонов. — Ромочка?!

Разочарованно выдыхаю.

— Нашли, черти, — нехотя открываю глаза, ловя на себе прицельный, тяжёлый взгляд, в котором кроме животного желания вообще ничего не вижу. Тело молниеносно покрывается мурашками, а плечи вздрагивают, и бросает в жар. — Целуй давай, пока не рассекретили, — произношу уже в губы, почему-то шёпотом, притягивая его вплотную к себе.