Мне не стыдно (СИ) - Эрос Эви. Страница 7

Я не узнавала его. Но расслабиться всё равно не могла.

Один раз на моей памяти такое уже было. Он неделю меня не трогал, не оскорблял, не задевал. А всё для того, чтобы подойти, задать какой-то вопрос добрым голосом, а пока я старательно ему отвечала, как честная девочка, подсунуть мне в доклад обойму презервативов.

Ух, как она красиво и зрелищно высыпалась, когда я вышла отвечать. Однокурсники заржали, преподаватель сделал вид, что ничего не случилось, а я изо всех сил старалась не разреветься.

Но презервативы — это ерунда. Я боялась представить, что может придумать нынешний Мишин, если я расслаблюсь или зазеваюсь. За прошедшие-то годы в подобных шуточках он должен был заматереть.

А потом Варя сказала, что в пятницу у «папы» день рождения, и я сразу поняла — вот оно. Видимо, готовит мне какой-нибудь грандиозный сюрприз. Даже интересно, насколько у нынешнего Мишина фантазия лучше работает.

Мы скинулись всем отделом, купили этому гаду дорогущий ежедневник. А я решила подарить и кое-что от себя. Так, ерунда. Но не могу же я не попробовать отомстить ему хотя бы раз в жизни?

В пятницу Мишин пришёл с утра пораньше. Как обычно, в сером костюме, свежевымытые волосы блестят, глаза сияют, на морде улыбка до ушей. Радостная такая. Словно день рождения — праздник не грустный, а весёлый.

Свалил на столе посреди нашей конторы кучу тортиков, конфеты, пирожные, фрукты. Прошёлся по всем структурам, пригласив угощаться и, сияя как начищенный самовар, вернулся в свой родной отдел. Достал из пакета маленькую коробку с пончиками и начал обход.

Шесть пончиков — шесть менеджеров-креативщиков, не считая Мишина. Все они улыбались, благодарили и брали пончик.

Но я же рыжая.

— Спасибо, — сказала я, пытаясь не плюнуть в лицу этому лицемеру. — Но я обойдусь.

— Что такое, Рита? — он продолжал улыбаться. — Диета?

Да уж, мне только на диетах сидеть. А потом можно будет подрабатывать моделью скелетика в каком-нибудь анатомическом классе.

— Нет. Просто не хочу.

— Да ладно тебе, Ритка! — воскликнула Варя. — Возьми! Не хочешь сама — отдашь мне!

Вот уж нет. Пончик-то был последний, то есть наверняка специально для меня. Никому не отдам такое «сокровище».

— Ладно, — покладисто согласилась я и взяла пончик из коробки. — Спасибо.

Мишин смотрел на меня как-то странно. И вроде улыбался, но в глазах никакой улыбки не было.

Однако он больше ничего не сказал. Просто закрыл коробку, выбросил её в мусорку и удалился к себе.

— Так! — ко мне тут же подскочила Варя. — Ты будешь есть?

— Буду, — ответила я твёрдо. Положила пончик на салфеточку рядом со своей чашкой и пригрозила соседке: — И не сметь покушаться!

Она со смехом обещала не трогать никаких моих пончиков. Я тоже посмеялась, пытаясь отделаться от древних, как мир, воспоминаний.

Господи, какой же это был курс?.. Первый, наверное.

И первое апреля. Мишин всем однокурсникам подарил по шоколадке, и все находили там что-нибудь внутри. Кто монетку, кто записку с предсказанием, кто фантик от жвачки «лав из». Глупости всякие…

И только моя шоколадка оказалась полна жгучего перца чили, от которого у меня потом полдня горели горло и губы.

А он смеялся.

Так что… нет, никаких пончиков. И вообще никакой еды в присутствии этого человека. Тогда был перец чили, а теперь, спустя двенадцать лет, что он туда засунет? Я даже представить боюсь, на что способна больная фантазия Мишина.

У меня никогда не получалось придумать в ответ что-то подобное. Один раз, всего один раз, я попыталась. Перед экзаменом стащила ключ от одной из аудиторий, позвала Мишина под предлогом «тебя декан тут ждёт» — и заперла его там.

Выдержала десять минут. Совесть замучила. Выпустила, и сразу же пожалела об этом.

Мишин схватил меня в охапку, больно дёрнул за волосы и прошипел мне на ухо:

— Запомни, глупая, если уж начинаешь что-то делать — делай это до конца.

Оттолкнул и ушёл.

Он мне потом здорово отомстил. Но этот «завет» я запомнила.

Если начинаешь что-то делать — делай. Либо просто не начинай.

Официальное поздравление от коллектива прошло весело и задорно. Нас всех собрали в большой переговорной, где мы с трудом разместились, потом быстренько выступил генеральный директор, облил Мишина патокой с ног до головы, вручил от фирмы красивый и ценный конвертик. Потом, когда генеральный ушёл, Варя поздравила юбиляра от всех, как она выразилась, «креативщиков», и краснея, словно варёный рак, протянула Мишину купленный нашим отделом ежедневник. Тот изобразил лицом восторг и даже чмокнул ей ладошку.

Тьфу.

Все уже собирались расходиться, когда я выступила вперёд и, стараясь улыбаться, а не скалиться, словно Джокер из историй про Бэтмена, воскликнула:

— А я вас, Сергей, хочу отдельно поздравить!

Он напрягся. Это было почти незаметно. Всем, кроме меня.

— Ежедневник мы вам подарили, а я вот — дарю к нему ручку, — я протянула Мишину красивую синюю коробочку и едва удержала себя от истерического хохота, когда этот гад молча взял мой подарок.

Разглядывал его несколько секунд, а потом сказал:

— Спасибо большое, Рита.

В его ответе мне почему-то почудилась грусть. Странно.

— Что же вы не открываете, — посетовала я. — Я так старалась!

Да уж, очень старалась.

Мишин поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Остальные члены коллектива застыли с улыбками на лицах, явно не понимая, что вообще происходит. Счастливым именинником директор по креативу больше не выглядел.

Я знала, о чём он думает.

Мне тогда исполнялось пятнадцать — первый день рождения в институте. И я всё ещё была полна иллюзий и не ожидала, что над человеком можно издеваться даже в день его рождения.

Ручка, которую мне тогда подарил Мишин, запустила хорошую такую струю синих чернил мне прямиком в лицо. Пришлось сразу же убегать домой отмываться. Но я всё равно потом ещё неделю ходила с синей прядью в волосах — никак она не хотела возвращать свой натуральный цвет, а отрезать было жалко.

И теперь Мишин стоял и смотрел на меня, всерьёз считая, что на него сейчас польются чернила. Ну и кто из нас идиот?

Он вновь опустил голову, развязал ленточку и открыл коробочку. Я ожидала, что он её в сторону отбросит или отпрыгнет — вот была бы потеха.

Но Мишин не стал прыгать или швыряться коробочками, поэтому получилось не так смешно, как мне бы хотелось. Он просто молча стоял и смотрел внутрь, и на его лице застыло ожидание неизведанного.

— Ручка обыкновенная, с гелевым стержнем, — сказала я громко, продолжая радостно скалиться. — Не «паркер», но тоже очень даже ничего! А в колпачке у неё флешка, можно переносить там всякие тайные знания.

— Да-а-а, — пошутила Варя, — тайных знаний у нас в отделе пруд пруди…

Мишин между тем как-то странно усмехнулся, закрыл коробку, сунул её под мышку и сказал, глядя на меня:

— Спасибо всем большое. Особенно вам, Рита. За подарок. Это было неожиданно.

— Не за что, — кивнула я. — Подарки и должны быть неожиданными. И приятными, правда же? Иначе это не подарок, а издевательство.

— Да. Издевательство, — повторил он, как эхо. Слегка качнул головой, словно сбрасывая с себя непонятное оцепенение, улыбнулся и махнул рукой в сторону выхода: — Заболтались мы тут с вами. Пойдёмте-ка есть торт!

Вот торт, в отличие от пончика, я могу съесть. Тортов Мишин притащил целых пять, вряд ли он точно знает, какой я предпочту.

Только отрезать буду сама. Мало ли что…

— А почему ты решила Сергею ручку подарить? — тихо удивлялась Варя, когда мы вернулись на свои места. — Нас же ручками обеспечивают бесплатными по самое не хочу…

— Так и ежедневниками нас обеспечивают, — усмехнулась я. — По самое не могу.

Варя хихикнула.

— Ну и?

— Что — ну и? — я прикинулась ветошью.

— Почему ты решила ему ручку подарить?

— Просто так, — пожала плечами я. — Шла мимо палатки с барахлом, дай, думаю, куплю. Сто рублей всего. А шеф порадуется.