Вторая жена. Часть 2 (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 42

Лагерь спокойно спал. В сотне шагов от дозорного нес свой караул еще один из воинов и, казалось, все вокруг было спокойно, но когда шуршание повторилось, дозорный прибавил шаг и протянул руку вперед, чтобы осветить пространство на несколько шагов.

Но ничего не заметил.

Пустыня молчала. Дышала холодом и насмешливо взирала на маленького человека, шагавшего по ее пескам. Только что не смеялась смехом шакала и лишь следила за тем, что происходило на ее глазах.

Воин прошел вперед, но не обнаружил ничего странного. Там, где заканчивался оазис, дальше, насколько хватало взгляда, тянулись барханы. Несколько высоких камней возвышались впереди, и мужчина решил обогнуть их, проверить, не прячется ли там в засаде враг.

Он обошел камни и на мгновение запнулся, когда понял, что больше не слышит странного звука.

Свет факела вырвал из песка странные следы и воин пригнулся ниже, чтобы лучше рассмотреть их. Нахмурил брови, не понимая, что именно видит.

По песку тянулись широкие борозды в два размашистых шага шириной. Странные и необычные. Воин впервые видел такое и не совсем понимал, что это означает. Создалось впечатление, словно кто-то могучий протянул борозды вокруг лагеря и, направившись по следу, мужчина в конце концов застыл перед глубокой воронкой, уходящей под пески.

— Что за… — только и произнес он, а когда за спиной раздалось жуткое лязганье, едва не подпрыгнул на месте, резко обернувшись назад, но тут же успокоился, узнав того, кто приблизился у насмешливой улыбкой.

— Что ты тут делаешь? — спросил подошедший воин, пришедший сменить постового.

Мужчина в ответ передернул плечами, указал на странный след.

— Что это? — удивился подошедший.

— Сам не знаю, но, наверное, стоит показать это Шаккару!

— Уже утром! — заметил второй воин. — Это всего лишь борозда и яма, вряд ли нам надо опасаться врагов. Мы слишком близко от Хайрата. Нам не стоит опасаться подвоха.

— Думаешь?

— Уверен.

Мужчины переглянулись, а затем, словно сговорившись, направились прочь от камней.

Давлат сидел на песке. За его спиной возвышалась громада шатра и пламенел костер. Мудрец положил руки на колени и, прикрыв глаза, тихо бормотал странные слова, похожие на шелест воды в ручье.

Темнота ночи, обступившая огромный лагерь, шумела отдалёнными голосами воинов, треском дров, прогорающих в кострах, всхрапами лошадей, но Давлат словно не замечал того, что происходило за его спиной. Время от времени он замолкал и тогда клал ладони на поверхность песка и начинал раскачиваться, пока не замирал, будто каменное изваяние. Так длилось довольно долго. Постепенно лагерь погрузился в сон, а повелитель продолжал сидеть не зная усталости и словно ждал.

Когда звезды сместились по дуге неба, а восток начал сереть в преддверии рассвета, произошло нечто странное. Впереди, в нескольких шагах от Давлата, зашевелился песок, вспучился холмом, вырос, словно диковинный нарост, образовав бархан. Старик встал и стал ждать, пока осыпавшийся песок не образует огромную воронку, в глубине которой появился провал. Прошло совсем немного времени, пока из провала высунулась длинная плоская голова с огромными горящими глазами.

— Иди ко мне! — прошипел Давлат и прищурился, вскинул руки, приманивая тварь из песка.

Длинное тело заскользило, выбираясь из тоннеля, потянулось к своему хозяину. В темноте ночи змей казался почти черным, ужасающе огромным. Он обвился кольцами и замер перед повелителем, приподнявшись над стариком и раскрыв пасть, высунул тонкий раздвоенный язык, зашипел.

— Ты был там? — спросил Давлат.

Змей качнулся вперед, будто пытался кивнуть. Старик протянул к нему руку и тварь наклонилась так, чтобы ладонь мужчины легла на ее лоб. Едва Давлат прикоснулся в змеиной коже, как чудовище закатило глаза. Мудрец вздрогнул всем телом и его веки опустились, а когда мужчина снова поднял их, вместо темных глаз зияли белые дыры белков. Старик покачнулся и снова вздрогнул. Перед его взором замелькали странные картинки. Чужой лагерь, расставленные по периметру дозорные, высокие острые вершины шатров и телеги, на которых спали рабы.

Затем картинка поменялась. Давлат увидел высокие скалы, длинную гряду, заключенную в круг.

На губы старика легла улыбка.

— Хайрат! — прошептал он, а затем уронил руку и его глаза приняли свой обычный вид.

Змей зашипел и нагнулся ещё ниже. Старик погладил плоскую голову твари и произнес:

— Спасибо. Теперь я знаю, где искать врага. Они ещё далеко, но мы встретим их как подобает! — он улыбнулся еще шире. — Это будет самая главная битва и когда все закончится, я войду в Хайрат новым правителем!

Глава 11

Целых два дня пришлось провести в храме под присмотром аббаса и Исхана. Все это время я просто лежала и принимала те зелья, которые приносил мне жрец. Лекарство было неприятно горьким, но помогало.

Силы возвращались, но медленно, а на исходе третьего дня исчез порез на ладони.

И в тоже утро на рассвете у дверей храма появились люди из Дворца и, по словам аббаса, их прислал Вазир, чтобы узнать о состоянии здоровья своей невестки.

— Вы можете забирать ее! — позволил жрец, но в храм никого не впустил. аббасу пришлось взять меня на руки и вынести во двор перед храмом. Я увидела паланкин и рабов, павших ниц, едва завидев свою принцессу. Среди рабынь оказались и мои бабочки. Они бросились ко мне на встречу, заламывая руки и плача от радости, при этом не переставая твердить мне, как они счастливы, что видят свою повелительницу живой и невредимой.

Аббас положил меня в паланкин и всю дорогу до Дворца шел рядом, держась за край носилок. Время от времени, я приподнимала завесу и бросала взгляд на своего учителя и брата Шаккара. Мысленно я уже несколько раз поблагодарила его за свое спасение, понимая, что если бы не он, вряд ли я сидела бы в паланкине, скорее рабыни оплакивали бы мое тело и готовили его к сожжению.

От одной только мысли меня передернуло, и я поняла, как прав был аббас, когда говорил, что пока мы живы, то в состоянии изменить свою жизнь. а у меня было ради чего жить…или, точнее, ради кого. а еще я надеялась, что пока я находилась в Храме, люди Вазира нашли Наиму. Еще никогда я не испытывала подобных мыслей, что сейчас волновали мое сознание.

Впервые мне захотелось убить.

«Эта дрянь за все ответит!» — решила я для себя, понимая, что только старуха могла подлить яд и все ее зелья, призванные якобы, поддержать мое здоровье, были просто маневром, чтобы усыпить мою бдительность и, надо заметить, она в этом преуспела. Я ведь верила ей, не полностью, но верила и защищала от нападок принца.

Какой глупой я была. Но эта наука слоила мне дорого. До сих пор думая о ребенке, которого потеряла, таком долгожданном наследнике для Шаккара, я чувствовала, как мое сердце обливается кровью. И как не гнала злые мысли, не могла успокоиться и все время возвращалась к страшному мигу, когда узнала о своей потере.

Но вот впереди показался Дворец. Такой же величественный и равнодушный у чужим судьбам. В саду меня встречали слуги и сам Вазир. Когда рабы остановились, я выбралась из паланкина, подав руку аббасу и подняла взгляд, встретившись глазами с отцом мужа. Вазир молчал, будто не знал, что говорить, а затем, широко улыбнувшись, шагнул ко мне на встречу, расставив руки, словно ожидал, что я брошусь в его объятия. Я не подвела, поддержав игру повелителя, только не побежала, а пошла медленно. Тело ломило и слабость по — прежнему ощущалась во всех суставах.

Отец Шаккара приобнял меня, прижал к груди и произнес так, чтобы слышали все придворные, что сейчас находились за его спиной.

— Я так рад, что снова вижу тебя живой и здоровой! — а затем добавил чуть тише, пригнувшись к самому уху. — Прости, что не помог!

Я кивнула и отстранилась, глядя в глаза Вазира. В какой-то мере я понимала его. Жрец был страшным человеком и пугал меня саму, но только благодаря его дару или его Вере, я осталась жива. Прогоняя мысли о не рождённом ребенке, почувствовала горечь и осознание своей утраты, а глаза предательски защипало.