Брачная охота на главу тайной канцелярии (СИ) - Невестина Ксюра. Страница 30

— Думаю, как ботинок из-под двери достать. Наверное, в одном мне будет неудобно ходить.

Я говорила на полном серьезе, выдерживая «правильную» интонацию, но даже мне самой становилось смешно. Или тошно. Я еще не определилась с чувствами, которые испытывала в данный момент. Но в одном я была солидарна с Ведасом — оставаться здесь, в потенциально смертельно опасном месте, желания никакого не было.

Отведя собаку в сторону, Ведас поднял дверь и прислонил ее к стене. Ботинок ожидаемо измялся, но оставался пригодным к носке. По крайней мере, до столицы я в нем спокойно долечу. Ну, не спокойно, конечно. Когда это я чувствовала себя спокойно в небе? Ни разу не было такого!

Мысли путались и уходили не в ту степь. Я словно специально оттягивала тот момент, когда снова придется подняться в небо. К Моте я специально не обращалась, притом Ведас был абсолютно уверен, что тот сопит в две дырочки, если те у него вообще имеются.

Влажные штаны я смогла натянуть только потому, что они мне большие на несколько размеров. И то, надевать их удовольствие было то еще! Зато с курткой проблем не было. Но мне все равно было холодно, очень холодно. Тело остыло, а температуры окружающей среды не дотягивала до комфортного уровня в примерно двадцать градусов тепла.

За выбитой дверью — глубокая ночь. Спать бы сейчас в родной постельке под верблюжьим одеялком, но нет же. Понесло меня в другой мир, как только спустился ко мне с небес недоангел — ангелочертка. Впрочем, я не жалела. Даже в нынешнем моем состоянии оставалось немало плюсов, и они перевешивали все минусы. Притом все эти минусы я планировала перечеркнуть и превратить в плюсы в ближайшее время.

Как говорится, секс должен быть таким, чтобы после него даже соседи вышли покурить! Я не курю, и воздуха в часовенке с выбитой псом дверью хоть отбавляй, но мне нужно было выйти на открытое пространство. Поцеловав Ведаса, я вышла из-под крыши, и ливень окатил меня не то что как из ведра, а как из шланга диаметром с приличный тазик.

Вода словно смывала с меня все то нехорошее, что со мной происходило в этом мире, и в том, в котором я родилась. Даже больше она смывала именно мое прошлое, в котором у меня почти ничего не было. Съемная квартира, работа в магазине цифровой техники в три погибели, жалкая зарплата и университет… Для некоторых людей и это — счастье.

Но я не чувствовала себя счастливой, когда увидела, что мой любимый молодой человек дарит выбранные мною для меня сережки неизвестной девушке. В тот момент я ненавидела ее, ненавидела его, но никогда и ни в чем не винила себя. Не хотела унижаться, как мать перед отцом, только бы не стать «разведенкой». Я ненавидела ее за это, ненавидела его за это и… просто не видела смысла в периодической череде сменяющих друг друга событий.

— Как дождь закончится, полетим, — сообщил Ведас, прислонившись к вырванному «с мясом» дверному косяку. — Лучше, если вылетим за час-два до рассвета. Самое спокойное время для пересечения границы.

Дождь, как мне казалось, никогда не закончится. Я стояла и наслаждалась тем, как вся грязь прошлого стекает с меня, оставляя только хорошее и даруя возможность начать жизнь с чистого листа. И сразу так легко стало, тепло на душе, когда отпустила все плохое и сожгла мосты за спиной.

Казался мне не только бесконечный, как библейский потоп, дождь, но и мужчина, направляющийся к часовне. Его силуэт скрадывал ливень, и я даже не могла быть уверенной, что мне идущий к часовне мужчина не привиделся, как пустынный мираж.

— Кто-то идет! — чуть ли не взвизгнула я. Кошмарные шрамы на теле Ведаса «прыгали» перед глазами, и я уже представляла, как мы оба попадем в плен к королевским погончим. — Вижу одного!

Ведас выскочил на улицу и вгляделся в приближающегося незнакомца. Не мне одной почудился один мужчина. Других не заметил и Ведас, вглядываясь сквозь дождь. Но и одного в нашей ситуации было слишком много. Один успеет подать сигнал своим, и, как говорил Ведас, через три секунды нас окружат и скрутят.

Пес зарычал, а мое сердце будто остановилось в ожидании худшего. Я пыталась ментально докричаться до Моти, но он слишком крепко спал и не слышал меня, как бы громко я не взывала к нему. Магией пользоваться тоже нельзя было. Тогда активируется некая сигналка-оповещатель, о которой я знала слишком мало, чтобы попытаться ее обойти.

Когда мужчина наконец подошел достаточно близко, чтобы можно было разглядеть.

— Я ее старший брат. А вот кто ты такой? И что здесь произошло? — бушевал… брат Ирис.

Как мы умудрились встретиться в чужом государстве? Так далеко от дома? И что он вообще делал в королевстве? Как Ирис оказалась в «Люберисе»? Этот пансионат что-то вроде детского дома для старшего возраста или школы для девочек? Я не знала, но начинала беситься, предчувствуя, что новообретенный братик будет лезть в мою жизнь и пытаться решать все за меня. Не позволю!

— Лучше скажи, как обратно в империю вернуться, а не читай нотации! — рыкнула я, действуя на голых эмоциях. Тотальный контроль был главной причиной разлада с родителями, несмотря на целую гору других причин. — Я полечу в столицу и там как-нибудь устроюсь.

Брат цыкнул. Он провел пятерней по стриженной ежиком голове и прибил меня взглядом. Он догадался, чем мы тут с Ведасом занимались до его прихода. Мне показалось, что именно это взбесило его больше всего. По его виду было ясно, что кулаки у него знатно чесались, и ему хотелось сказать что-нибудь эдакое, заковыристое и явно нецензурное в его адрес. Но о «нежной девичьей психике» побеспокоился и не стал.

— Ты хоть летуна призвать способен? — выплюнул братик так, будто насмехался: «а не импотент ли ты часом?»

— Могу, — сказал, как отрезал, Ведас. — Но гораздо умнее будет призвать летуна Ирис. Мой вынослив, но недостаточно быстр. Зато спринтер Ирис способен за один заход преодолеть расстояние отсюда и до пограничного города по ту сторону.

Брат с недоумением и подозрением во лжи уставился на меня, как на восьмое чудо света, не меньше. Будто я вдруг сама превратилась в богиню и раздавала божественные «лещи» направо и налево, как древнегреческая богиня Гера, жена Зевса-громовержца.

— С каких пор у тебя есть магия, Ирис? — недоверчиво спросил брат. — У тебя никогда не было ни предрасположенности, ни таланта. Откуда появилась магия на двадцатом году жизни?

Я пожала плечами и состроила смешную рожицу. Отвечать мне было нечего. Не могла же я рассказать правду о встрече с ангелочерткой и ее великолепнейшей идее переселения меня в другой мир. А что касалось магии… так я чудом выбила себе поблажки! Каких титанических усилий мне это стоило — никто не представляет!

— Ирис, что-то ты мне не договариваешь. Ты никогда не была такой… самовольной!

Оооо, начинается! Сейчас меня попытаются прижать банальным «место женщины — на кухне!» Я, конечно, понимаю, что домострой неискореним, но могу согласиться только с другим утверждением. Место женщины — в постели! И ночью, и утречком поспать подольше и понежиться в тепле одеялка и мягкости подушки! Все остальное — по личной договоренности с разделением домашних обязанностей!

— Я выросла. И ложиться под того, под кого прикажут, я не буду! — и ножкой топнула, подтверждая слова.

Кажется, я сделала это зря. Потому что от Ведаса последовал закономерный, но не учтенный мною вопрос.

— В «Люберисе» процветает проституция?

Что-то разговор не в ту степь уходил. Не порядок! Я ведь сама слабо представляла, что за пансионат такой «Люберис» и никогда там не была, поэтому попыталась элегантно соскочить с неприятной темы. Никто не вынуждал меня говорить об «ужасах девичьего пансионата», тем более Ведас уже сложил определенное мнение о нем из моих случайных оговорок и по моему поведению.

— Дождь заканчивается! Давайте лучше подумаем, что нам дальше делать? Мотю я не могу разбудить! Мы не можем улететь!

Брат не понял, какого Мотю я не могу разбудить, и посмотрел на зевающего во всю пасть пса. Странно так посмотрел, с подозрением. Он ведь не думает, что у лохматой длинношерстной собаки сейчас вырастут крылья, которые унесут нас из королевства в империю? Вот это фантазия у мужика! Я себе такую же хочу! Может быть во второй раз со строением собственного жилья не промахнусь!