Римский трибун (Историческая повесть) - Жидков Станислав Николаевич. Страница 13

Сосед столяра, горбатый ткач Симоне, яростно поносил префекта и бездельников сенаторов. Ему едва удалось отстоять от пожара свой сарай, где стоял приобретенный в долг ткацкий станок.

Утром Кола велел друзьям созвать надежных людей на Авентинском холме за стеной старого францисканского кладбища.

Место было тихое. Огромный пустырь, заросший кустами бузины и дикого орешника, служил хорошим убежищем от посторонних глаз. Сюда легко было проникнуть под видом родственников, идущих навестить могилы близких.

Большая толпа собралась на зеленой поляне под сенью высокого каштана. Тут были богатые пополаны, знакомые землевладельца Пандольфуччо ди Гвидо, молодые кавалеротти из отряда Стефанелло Маньякачча, завсегдатаи траттории ди Риенцо, студенты, торговцы, ремесленники.

Папский нотарий, сменивший белоснежные одеяния на обычный серый плащ, произнес страстную речь. Он говорил о тяжелых бедствиях своих сограждан. О том, что частые смуты, грабежи и пожары все больше приводят в упадок торговлю и ремесла. Сотни людей, и без того имевшие скудные заработки, совсем лишились работы и средств к существованию из-за своеволия жестоких феодалов. С гневом описывал Кола страдания римлян, которым постоянно угрожали голод, потеря имущества и жизни. Он рассказывал о земледельцах, обиженных баронами, о пилигримах, ограбленных и задушенных у самых стен города.

Собравшиеся взволнованно слушали оратора. Возбужденные возгласы то и дело прерывали его. Видя, какое впечатление произвела его речь, Кола поднял руку и потребовал тишины.

— Друзья! Чтобы изменить положение, у нас есть лишь один выход. Надо установить в Риме народовластие.

Под одобрительный гул толпы папский нотарий сообщил, что он и многие уважаемые граждане уже сговорились вместе добиваться мира и справедливости, и призвал присутствующих присоединиться к ним.

Он раскрыл принесенную с собой священную книгу и, положив на нее руку, торжественно воскликнул:

— Клянусь не щадить жизни и имущества для освобождения родного города от тиранов!

Затем дали клятву художник Чекко Манчини, его сын Конте, нотарий Гуаллато и Стефанелло Маньякачча, землевладелец Пандольфуччо ди Гвидо и другие.

Когда каждый присягнул в верности, все принялись обсуждать, где лучше достать оружие и как подготовить ополченцев.

На другой день утром по улицам Рима прошли глашатаи. Они трубили в медные трубы и призывали всех явиться на Капитолий для участия в парламенто [9]. Перед дворцом на Капитолийской площади быстро росла толпа. Сенаторы Пьетро ди Агабито и Любертелло Бертольдо, узнав о намерении папского нотария провести народное собрание, пытались помешать ему. Но консулы цехов и начальники районных отрядов кавалеротти неожиданно поддержали Колу ди Риенцо. Сенаторам пришлось уступить, тем более что значительная часть вооруженных сил во главе с префектом Джованни ди Вико отправились накануне в порт Корнетто, куда прибыли корабли с зерном для города.

Впрочем, они не особенно опасались торгашей и черни. Хотя Колонна и ряд баронов со своими людьми отсутствовали, в Риме оставалось немало могущественных грандов. У них были сотни хорошо обученных, опытных в военном деле солдат. В случае необходимости с их помощью стража могла утихомирить страсти и разогнать крикунов.

С деревянной трибуны, наспех сооруженной в центре площади, один за другим выступали ораторы. Они предлагали избрать в сенат достойных людей. Призывали покончить с произволом и навести в городе порядок. Толпа громко выражала одобрение. Со всех сторон неслись возгласы: «Хотим в правители Колу!», «Требуем правосудия!», «Долой продажных чиновников!»

Вскоре у здания Капитолийского дворца, оттеснив простолюдинов, стали собираться римские патриции. Среди вельмож выделялись пышностью одежд представители древних родов Савелли, Гаэтани, Аннибалдески. Каждый из них явился в сопровождении многочисленной свиты и вооруженных наемников.

Менее знатные синьоры и рыцари держались в стороне отдельными группами. Здесь же, на широких ступенях портика, под охраной конных сенатских гвардейцев расположились советники, судьи и должностные лица городских служб.

Посматривая на заполненную народом площадь, патриции возмущались.

— Послушайте, что кричит этот сброд! Они хотят выбрать в сенаторы бывшего трактирщика!

— Шутки папского нотария зашли чересчур далеко. Комедия может плохо кончиться!

— Плебеи обнаглели. Пора разогнать бездельников!

— Их собралось слишком много. Кавалеротти и цеховые старшины заодно с чернью.

— Жаль, нет Стефано Колонна. Старик мигом очистил бы площадь.

— Справимся и без него. Я прихватил своих молодцов. Савелли и Аннибалдески тоже привели солдат.

Из окон залы апостолической камеры растерянно наблюдал за происходившим епископ Раймондо.

Это был небольшой сухонький человек преклонного возраста, весьма робкий и нерешительный по натуре. Уже несколько лет он исполнял в Риме должность папского наместника. Правда, его высокое звание мало соответствовало положению, которое он занимал. В городе всем распоряжались могущественные бароны. Деятельность же Раймондо ограничивалась хлопотами по ведению церковных служб и сбору налогов.

Рядом с папским викарием в почтительной позе стоял писарь апостолической камеры, францисканец брат Андреа. Оторвав взгляд от окна, епископ повернул озабоченное лицо к молодому монаху.

— Завтра день троицы. Не хватало, чтобы накануне святого праздника пролилась кровь. Надо убедить горожан разойтись с миром.

— Народ собрался без оружия, ваше преосвященство. Если солдаты никого не тронут, все обойдется, — отозвался монах.

— Но эти безумцы требуют невозможного. До сих пор в сенаторы назначали баронов. Гранды не допустят в правители простолюдина.

— Парламенто может обойтись без их согласия. Римляне хотят избрать Колу ди Риенцо. Воля большинства станет законом.

— Ну что ты болтаешь! Закон на стороне тех, у кого сила.

— Вот именно, — чуть заметно усмехнулся францисканец. — Сейчас она как раз не у баронов.

Папский викарий удивленно поднял брови:

— Полагаешь, стражники не смогут разогнать толпу?

— Как только они пустят в ход оружие, в Риме ударят в набат. Горожане возьмутся за мечи и перебьют наемников.

— Значит, слухи о тайных собраниях не были ложны? — нахмурился епископ. — Кола действительно готовил заговор. А ты столько времени морочил мне голову, убеждая в его преданности.

— Я и теперь могу поручиться — он действует в интересах святого престола, — смиренно потупил взор брат Андреа. — Разве вы сами не мечтали обуздать спесивых баронов? Большая часть монастырских сборов попадает в их руки. К тому же это дало бы Риму желанный мир и позволило папе вернуться в наш город.

— Но нельзя допустить резни в такой день. — Смягчившись, Раймондо внимательно посмотрел на молодого монаха. — Необходимо что-то предпринять. Надо заботиться о престиже церкви.

— Есть только одно средство, — негромко произнес Андреа, — мы должны быть там, с народом.

Внезапно с площади долетели восторженные крики. Епископ и его собеседник повернулись к окну. На трибуне появилась мощная фигура Кола ди Риенцо. Он был в белом плаще с откинутым капюшоном. Все устремили взоры к помосту. Папский нотарий поднял над головой руку и медленно обвел взглядом многотысячную толпу. В наступившей тишине отчетливо зазвучал сильный голос:

— Граждане Рима! Друзья! Братья! Мы собрались сегодня на древнем Капитолии, чтобы вместе решить, как жить дальше. Будем ли по-прежнему безропотно сносить надругательства и унижения, будем ли терпеть грабежи, насилия и голод или скажем «нет» произволу и беззаконию?

— Нет! Нет беззаконию! — прокатилось по площади. — Требуем правосудия!

Сотни людей яростно потрясали кулаками. Шум и гневные возгласы долго не затихали. Только повелительный жест оратора заставил римлян умолкнуть.