Эликсир бессмертия (СИ) - Зотова Анна. Страница 7

— Ну и как?

Птушко показал ей большой палец, повращал им туда-сюда.

— Как всегда. Шеф не спрашивал?

— Как же — не спрашивал! Раз пять заглядывал, раза четыре звонил. Где, говорит, этот Птушко? Надо ехать Сальвадора Альенде снимать, а его нету. Уволю, говорит, сегодня же!

— Да ладно тебе! Сальвадор Альенде помер давно.

— Испугался? — засмеялась Аня. — Шутку юмора не понял? Да вы тормоз, Сергей Николаевич! — Она выбралась из-за стола, сняла с вешалки куртку.

— Ты на машине? — спросил он.

— Не-а. Дождь, пробки. Пятое, десятое.

— Тогда бери зонт.

Они вышли из высотки и, стукаясь зонтиками, побежали через дорогу в сторону торгового центра. Птушко был байкером, зимой и летом рассекал по Москве на громаднейшем «Кавасаки», но нынче по случаю непогоды тоже приехал на работу общественным транспортом. А поскольку полночи бился с клоуном из Ростова, а потом на перекладных добирался к себе в Расторгуево, то поспать ему удалось всего часа полтора. Поэтому он поминутно зевал, всякий раз извиняясь словами из песни:

— Если можешь, прости!

Скоро они сидели в шашлычной, которую держали братья-грузины Вано и Сано. Их тут хорошо знали, поэтому обычно обслуживали быстро и качественно. Во всяком случае, мясо третьей свежести не подсунули ни разу. Сегодня тут было многолюдно, нарядно из-за новых стеклярусных штор, вкусно пахло на все лады, а откуда-то из-за стойки еле слышно доносилась грузинская песенка «Старый Тифлис», особенно здесь популярная.

Баранины не было. Сергей заказал свиной шашлык на ребрышках, а пока его готовили, официантка Тамара принесла им бутылку сухого вина, салаты и свежую зелень.

Ане нужен был конфидент для темы доктора Лоренца. Ей нужен был кто-то сообразительный и критично настроенный, о кого можно было бы лупить мячики своих вопросов-сомнений-гипотез, и кто отбивал бы эти мячики беспристрастно и при этом доброжелательно. В общем, ей нужен был доктор Ватсон. Что касается сообразительности, то с этим у Сережи были небольшие проблемы, а в остальном он идеально подходил для этой роли.

Пока ждали шашлыки, пробавляясь вином и салатом, Аня в двух словах обрисовала ему ситуацию. Сережа выслушал ее молча, не перебивая, а когда она замолчала, задал один-единственный вопрос, как показалось Ане, не имеющий прямого отношения к ее рассказу:

— Ты хорошо знала Рому Башарова?

— Почти не знала. Так, видела в редакции пару раз. Я же только появилась, когда он исчез.

— А я его хорошо знал. — Птушко налил еще вина. — Даже очень хорошо. Мы с ним, можно сказать, дружили. И вот что я тебе скажу… Я шефу об этом не говорил, и ты тоже не говори, не надо. Ситуация вот как выглядела. Рома в Москве был одним из самых известных журналистов-экстремалов. Где он только не бывал, по каким Амазонкам только не сплавлялся, куда там Туру Хейердалу! Специализировался он, сама знаешь, на экстриме, на оккультных делах, на аномалиях, но мужиком был при этом предельно реалистичным, с железной, надо сказать, хваткой. Если уж вцепится в клиента, то не выпустит…

В этот момент Тамара принесла шашлыки, от которых пахло так, что за один только запах можно было отдать полжизни. Минут пять Аня и Птушко молча рвали зубами мясо, запивая его вином; потом Аня не выдержала, любопытство возобладало.

— Ну? — Она толкнула его коленкой под столом. — Чего замолчал?

Сергей прожевал мясо, сделал изрядный глоток вина и промокнул губы салфеткой. И только потом продолжил рассказ.

— В один прекрасный момент Рома вышел на след доктора Лоренца. Не знаю уж, каким таким образом (Рома языком трепать не любил), знаю только, что кто-то из его людей кинул ему наколочку, что там-то и там-то в такое-то время доктор Лоренц даст сеанс не то гипноза, не то телепатии, не то хрен знает чего, прошу прощения за выражение. А Рома был слегка помешан на левитации. Он служил в военной авиации, его оттуда списали, а в гражданскую не взяли по здоровью. (С давлением у него были проблемы.) А тяга к небу у Ромы осталась. Он и в Планерное регулярно ездил, чтобы на дельтапланах полетать, и с планеристами тусовался, и даже документальный фильм делал, «Икар» называется. А уже тогда легенда о докторе Лоренце гласила, что, помимо всего прочего, он владеет левитацией, телепортацией, и так далее — ну, в общем, сама знаешь. Не доктор Лоренц, а чудо природы. Собственно, потому Рома и искал с ним встречи, — хотел, чтобы тот продемонстрировал это ему в реале. Если сможет. То есть ему было важно или убедиться, или развенчать этого доктора.

Затаив дыхание, Аня слушала Птушко, а в памяти отчетливо всплыли слова Лоренца, сказанные им о Романе: «Мне показалось, что интерес к этой теме у него искренний. Или, как пишет ваш брат-журналист, неподдельный. Пришлось уважить человека и рассказать. А поскольку я не привык быть голословным, то счел своим долгом подкрепить рассказ практическим опытом».

— Рома приезжает на место сеанса, при нем аудиовидеоаппаратура (замаскированная, ясен пень), появляется доктор, быстро проводит сеанс гипноза, и когда все отрубаются (все, кроме Ромы), начинаются чудеса. Рома мне потом рассказывал, что у него волосы на голове шевелились. Доктор реально перемещался в воздухе. Я так понимаю, что Рома тоже вошел в транс, и все это ему мерещилось или, точнее говоря, мнилось, но он считал, что все это происходило в реале. Короче говоря, у них с доктором завязался контакт. Зная Рому, можно представить, как он достал доктора. И в один прекрасный день Лоренц предложил ему: приезжай туда-то и туда-то. Потом Рома звонил из Крыма — первый раз шеф с ним разговаривал, а второй раз — я.

— И что он тебе сказал?

— Что сказал? — Птушко улыбнулся. — Сказал: «Сегодня летим».

Помолчали. Все это напоминало не очень суразную сказку. Аня так и подумала бы, если бы не была уверена, что Птушко врать не будет, тем более ей. Да и какой ему смысл? Тогда получается, что все это — фантазии самого Романа Башарова? Или…

— А почему об этом никто не знает, Сереж? — тактично спросила она.

Птушко пожал широченными плечами и вернулся к своему шашлыку.

— Ты, наверное, хотела спросить, откуда это знаю я? — уточнил он. — Ну от Ромки же и знаю, я же тебе говорю, что мы с ним дружили. С этим Лоренцем все не так просто, Ань. Держалась бы ты от него подальше.

Он говорил разумные вещи, но чего-то явно недоговаривал.

— А сам ты что об этом думаешь, Сереж? — поинтересовалась Аня. — Куда он пропал?

— Рома-то? Думаю, разбился. Просто разбился. Со скалы сорвался или еще что-нибудь.

Когда допивали вино, Ане позвонил шеф. Она вытерла губы, откашлялась и только потом ответила служебным голосом:

— Да, Игорь Андреевич, слушаю.

— Ну я прочитал, — деловито сообщил шеф. — По-моему, неплохо. Ты немного подожми середину, знаков на триста, не больше, а в целом неплохо. Чем сейчас занимаешься?

— Обедаю, Игорь Андреевич, — ответила Аня, глянув на часики. До конца обеденного перерыва оставалось еще пятнадцать минут.

— Пообедаешь — и езжай на проспект Мира. Есть чем адресок записать?

Аня достала из сумочки ручку и блокнот.

— Пишу, Игорь Андреевич.

— Проспект Мира, 508 — 123. Пиши телефон, — и шеф продиктовал семь цифр. — Записала?

— Записала, Игорь Андреевич. Кого спросить?

— Елену Петровну Зинченко. Эта дама — наша, надо сказать, читательница и подписчица — расскажет тебе кое-что о кладах. У нас двенадцатый номер будет отдан полностью кладам, так что ты ее порасспрашивай как следует. Она там огоньки какие-то видела подозрительные.

— Ух ты! — не без иронии отозвалась Аня.

— Возьмешь интервью и фотографии.

— Фотографии огоньков? — уточнила Аня.

— Ну что есть у нее, то и возьмешь. Говорит, что есть и огоньки. Правда, снимала телефоном, но разобрать вроде можно. В общем, вникни в тему, если, конечно, будет во что вникать. И диктофон не забудь при этом включить. Все, Анюта, до связи.

Они доели шашлыки и вернулись в редакцию. Птушко приосанился перед зеркалом, набил рот жевательной резинкой, чтобы отбить запах «Саперави», и пошел к шефу. А Аня выключила компьютер и еще раз проверила диктофон. Он работал как часы. Вот же собака, а почему же доктора не записал?