Поющая все песни (СИ) - Констебль Кейт. Страница 9

И только тогда она быстро побежала. Самис — настоящий и в Антарисе — был принцем и сильным колдуном, но он не знал поселения, как она. Она миновала большой зал, сад роз, ступени и добралась до комнат Высшей жрицы.

Джилли была у покоев Высшей жрицы, она села с сонным удивлением на кровати у двери Марны.

— Калвин? Что ты хочешь?

— Я должна поговорить с Высшей жрицей!

— Нельзя просто вломиться!

Но Марна уже стояла на пороге, ее волосы были тонкой косой на плече.

— Что такое, дитя?

Слова посыпались:

— Он тут — о нем говорил Дэрроу — он тут! Он в галерее, стал невидимым, но я его видела.

— Как ты его видела, если он невидимый? — Джилли была внимательной даже в панике среди ночи.

Марна утихомирила ее, подняв руку.

— Уверена? Это не сон и не ошибка?

— Я уверена! — Калвин почти рыдала от страха и облегчения.

— Джилли, иди и разбуди Тамен. Веди ее сюда. Быстро и тихо. Калвин, скажи чужаку ждать там и прятаться. Быстрее!

Калвин побежала по темным коридорам, прикрыв плащом голову, держась теней. Она дважды, казалось, ловила дыхание сзади, замечала движение, где его не должно быть, и она вжималась в стену с колотящимся сердцем. Он мог быть где угодно, ждать незримо, прыгнуть на ее горло или лодыжку, и тени могли скрывать фигуру в плаще. Она добралась до лазарета и увидела свет в окне Дэрроу, задержала дыхание. Она опоздала. Все пропало.

Но Дэрроу сидел на стуле с ножом в руке, вырезал при свете свечи. Он был одет, еще не ложился, а сидел там в ночи. Он поднял голову и сразу понял, что не так.

Дрожащими руками он сложил нож и сунул в карман с кусочком дерева, что вырезал. Но, когда он заговорил, голос был ровным.

— Итак. Он здесь.

Калвин кивнула.

— Я видела его. Он ищет тебя.

Дэрроу взял костыль, что всегда держал рядом, и встал.

— Хорошо.

— Марна знает, она послала за Тамен. Она сказала тебе прятаться здесь, но я знаю место лучше, — она думала о западной башне с узкой лестницей и видом на поселение. Но Дэрроу покачал головой.

— Я уже далеко забежал. Я лучше встречусь с ним.

— Но… — тут вдали раздался звук, один крик, а потом низкий зловещий вопль. Без слов Дэрроу прошел мимо нее по лазарету, хромая, быстро взмахивая костылем. Калвин услышала другой жуткий вопль и побежала.

У арки двора она заметила, что там, издала вопль и отпрянула. Марна и Тамен стояли высоко в галерее, сжав и подняв руки, они пели. Двор был полон снега. Словно тысячи подушек с пухом порвали, и сосульки свисали с арок, сияя, как серебряные мечи. Самис тоже был там, в центре бури, темный силуэт с поднятыми руками. Пронзительное пение, что Калвин слышала раньше, исходило от него, но было громче, пронзало так, что она пошатнулась от боли в ушах. Она закричала, земля кишела змеями, и когда снежинки задевали ее лицо, они становились лапками пауков и жуков, забирались в ее нос и рот, путались в волосах, она била себя по голове, ничего не видя, испуганная. Она смутно осознавала, что другие сестры, старые и юные, проснулись от шума, толпились вдоль галереи в светлых ночных рубашках. Их белые силуэты темнели от ползающих существ, и камни поселения были живыми под ногами, кишели и ползали. Крики сестер сливались с пронзительными чарами колдуна, пока Калвин сжимала голову и кричала в отчаянии, чтобы заглушить звук, и она тонула, задыхалась, не могла дышать, и снег с жуками кружил вокруг ее головы, душа ее…

Рука упала на ее плечо, она отскочила, пытаясь вырваться. Но ее удержали, спокойный голос сказал на ухо:

— Тише. Это иллюзия. Не верь. Калвин, слушай меня. Замри.

Дэрроу отвернул ее от двора, убрал руки с головы, и она открыла глаза, дрожа и всхлипывая.

— Видишь? Это не настоящее. Посмотри на землю — там только камни, — он держал ее за плечи сильными руками, чуть встряхивая. Она заставила себя посмотреть вниз, кривясь, когда земля зашевелилась. — Не верь, Калвин. Ты можешь видеть сквозь иллюзию, если попробуешь. Смотри. Не бойся, — голос Дэрроу был ровным, словно они сидели в саду на солнце, а не в оглушительном хаосе ночи. Чары Самиса впивались в ее голову, она не слушала, нет! Она смотрела на землю, и та замерла. Она слышала за воплями и шумом ясное пение Марны и Тамен, сильное и уверенное. Она будет слушать их музыку, а не другую, что затуманивала ее разум и глаза. Камни стали четкими, она смотрела, как снежинки опускаются у ног, белые, как лепестки яблонь, корчащиеся существа пропали. Она глубоко вдохнула, повернулась ко двору и запела, добавляя свой голос к остальным, помогая сплести бурю, чтобы заглушить колдуна.

Дэрроу тоже запел, чары железной магии, и она видела среди снега, как сосульки отрываются и летят быстро в центр двора, где была фигура в капюшоне. Целился Дэрроу плохо — ни один из зарядов не достиг цели. Колдун не дрогнул, он, казалось, становился сильнее с каждой минутой. Калвин пришлось закрыть глаза, чтобы песня оставалась точной, крики женщин, снег и ее страх отвлекали ее. Она хотела бы стоять в галерее с Марной и Тамен, их сильные голоса были бы рядом, их ладони держали бы ее, и она не пряталась бы в этом углу! Но не было времени бежать к ним.

Еще крик, ужаснее, чем раньше, и Калвин увидела, что один из белых силуэтов в дальнем конце галереи поднялся над остальными. Одна из сестер сошла с ума от смятения и ужаса и забралась на низкую стену. Она долгий миг висела там, бледный силуэт среди теней и снега. А потом упала.

Калвин услышала, как Дэрроу рядом с ней быстро сменил песню, пытаясь удержать девушку в воздухе. Но времени не было. Она упала на камни, и Калвин не могла забыть тот звук. Повисла тишина.

Снег падал на темную неподвижную фигуру Самиса, он все еще держал руки поднятыми. Он был как ворон с расправленными крыльями, черный силуэт на белом снегу, его голова была слишком большой для его тела. Он был спиной к ней, она не видела его лица. Кто-то закричал в галерее.

Раздался жуткий звук, которому она была рада — стон боли упавшей девушки.

— Она жива! Слава Тарис! — Урска прошла мимо Калвин по снегу во дворе, опустилась рядом с белым силуэтом. Какой бы ни была опасность, Урска не даст ничему помешать ей помочь раненому.

Голос Тамен прозвенел в жуткой тишине.

— Тот, кого ты ищешь, в лазарете. Забери его, делай, что хочешь, но оставь нас!

Калвин охнула. Марна закричала:

— Тамен, нет! — но ее голос был слабым и хрупким.

Самис опустил руки, кроваво-красный свет мелькнул на камне на его руке.

— Покажи мне место, — голос был низким и сильным, казалось, из этого горла не могло прозвучать то пронзительное пение. Может, Дэрроу был прав, и он мог овладеть всеми чарами.

Тамен выпрямилась, высокая, ее лицо было бледным во тьме ее плаща и теней. Она тихо сказала:

— Я отведу тебя туда, — и пошла во тьму.

Калвин повернулась. Дэрроу прислонялся к стене. Она сжала его руку.

— Быстрее, идем со мной! — она все еще надеялась на выход. Дэрроу схватил костыль и пошел за ней мимо сараев и загонов зверей, стараясь хромать быстро во тьме. Они добрались до сада, и он сказал:

— Без толку. Он должен знать, что я был во дворе.

— Но он не знает, где ты сейчас…

— Он найдет меня всюду. И будет хуже тебе, если он узнает, что ты помогла мне. Возвращайся.

Калвин не отступала. Яблони были кривыми силуэтами у серебряной травы, впереди она видела ульи, спящие у реки. Но Дэрроу замер.

— Вернись. Калвин, прошу! Я не хочу еще жизнь на моей совести.

— А я не хочу твою жизнь на своей.

Они смотрели друг на друга пять вдохов, и Калвин сказала:

— Я иду, — она пошла мимо ульев и по мосту, через миг услышала шорох сапог Дэрроу по камням. Он шел следом. Она была в лесу, когда поняла, что не стоит вести чужака по священной тропе, но потом вспомнила, что у Богини разные лица. Дэрроу, где бы ни родился, был одним из Ее детей.

— Слушай! — крикнул Дэрроу. Он был за ней, хромал с костылем.

Калвин замерла. От поселений доносился низкий гул.