Люби меня всего (ЛП) - Джеймс Никки. Страница 48

Он с большой улыбкой повернулся обратно к своей еде и продолжил есть.

— Что такое требуха?

— Тебе понравилось?

— Текстура необычная.

— Просто ешь и не переживай об этом.

Орин сосредоточился на фильме, продолжая есть свой суп. Я ещё раз перемешал суп, перебирая продукты и замечая, сколько ещё этих странных белых штук плавало среди остальных. Я поставил тарелку на тумбочку и достал свой телефон.

— Что ты делаешь?

— Смотрю ответ в интернете.

— Ты не хочешь этого делать. Просто ешь и наслаждайся.

Я на мгновение бросил мрачный взгляд на Орина, пока он боролся с улыбкой, затем опустил голову к телефону и напечатал в поисковой строке Гугла «что такое требуха». Когда появился результат, я прочитал…

«Съедобная ткань желудка различных сельскохозяйственных животных. Большая часть требухи берётся у крупнорогатого скота».

Моя рука поднялась ко рту в тот же момент, как меня начало рвать. Я слетел с кровати и бросился в уборную, когда в горле поднялась желчь, и меня снова вырвало.

Пока я обнимал унитаз и избавлялся от двух ложек фо, которые съел, в воздухе звенел смех Орина. Так как я впервые поел после завтрака, мне нечем было тошнить, и следующие несколько минут меня рвало впустую.

Как только мой желудок успокоился, я вытер рот, почистил зубы и вернулся в комнату. Орин поставил свою тарелку и прижимал к груди подушку, делая всё, что мог, чтобы успокоить смех.

— Ты очень злой человек.

Он смеялся дальше и закрыл лицо. Было тяжело хоть немного расстраиваться, видя, какое он излучает веселье. Когда он успокоился достаточно, чтобы говорить, он указал на пакеты, которые оставил на подоконнике.

— Там ещё есть пад тай. Обещаю, все ингредиенты нормальные.

— Тебе нельзя доверять.

Я взял новый контейнер с едой, прожигая Орина мрачным взглядом. Это вызвало только больше смеха.

Как только всё доели, мы переоделись в пижамы. Я взял с собой клетчатые хлопковые штаны и майку. Обычно я спал в боксерах, но знал, что с Орином нужно поддерживать уровень комфорта, и оставаться в одном нижнем белье не было мудрым решением.

Орин откинул одеяло и крутился рядом, избегая постели. Я почувствовал его дискомфорт и решил вести себя спокойно и дать ему увидеть, что в этом нет ничего такого. Я забрался в кровать и сел у изголовья. Щёлкая каналы, я указал на телевизор.

— Какой фильм будем смотреть теперь? Последний выбирал я. Иди сюда и реши.

Этого было достаточно, чтобы помочь ему разрушить барьер неуверенности, и он сел на кровать рядом со мной. Забрав пульт, он пролистал варианты. Пока он занимался делом, я поднял одеяло до наших талий, не обращая внимания на его ёрзанье.

Как только начался новый фильм, он успокоился.

Солнце село, и с этим пришла реальность того, что мы с Орином впервые проводим ночь вместе. Не просто одну ночь, а целые выходные. Даже когда я знал наши ограничения, всё это казалось интимным.

Орин поймал на себе мой взгляд и робко улыбнулся, опуская взгляд на свои колени. В течение минуты он подвинулся ближе и положил голову мне на плечо. Я принял это за разрешение и обвил его рукой.

Мы часто обнимались во время просмотра фильмов. Мы просто никогда раньше не лежали в кровати, накрытые одеялом. Я поцеловал его в макушку, вдыхая ароматный запах его цитрусового шампуня, прежде чем вернул внимание к телевизору.

Короткое время спустя его рука нашла под одеялом мою. Он не схватился за неё и не держал, а просто касался моих пальцев, пробуя хватку. Это был его способ попросить о большем, и я никогда не отказал бы ему. Я обхватил его руку своей и провёл большим пальцем по его коже.

Фильм стал шумом на заднем плане, пока продолжались мягкие попытки Орина. По одному крохотному шагу за раз — это всё, что ему когда-либо удавалось, но для него это были огромные шаги.

Он повернул голову к моей груди, утыкаясь носом мне в шею и приподнимая лицо к моему. Прижавшись к его лбу своим, я позволил ему мгновение привыкнуть к этой более близкой связи. Когда он подвинул лицо ближе, я взял на себя инициативу сократить оставшееся расстояние и сжал наши губы вместе. Но затем я снова передал контроль ему.

Я позволил Орину управлять поцелуем. Его губы скользили по моим, оставляя маленькие прикосновения. Крохотные моменты посасывания, когда он затянул мой язык себе в рот. Я следил за каждым его движением, как научился делать. Когда он раскрылся и позволил моему языку сплестись с его, по всему моему телу прошла тёплая дрожь. В моём животе ожили бабочки, будто мне снова было шестнадцать. Орин делал это со мной, и медленный прогресс наших отношений только увеличивал эти чувства.

Его неуверенность исчезла, когда он прильнул ближе и поцеловал меня глубже, покусывая и пробуя всё с большей смелостью, пока шли минуты. Я положил руку ему на затылок и подтолкнул его чуть больше, прижимая его к себе и целуя с большей энергией.

Он повернулся на кровати, становясь на колени рядом со мной. Он обхватил моё лицо руками, заглядывая глубоко мне в глаза. Его нервозность просвечивалась, но его решимость была сильнее. Наши губы разделились всего на мгновение, прежде чем столкнулись снова. Удивив меня, Орин прижался ближе, пытаясь обвить меня руками, но из-за того, как он сидел рядом со мной, это было неловко.

Я разорвал наш поцелуй, стараясь контролировать своё сбившееся дыхание. Я быстро заводился.

— Сядь на меня, — предложил я, подталкивая его в бок.

Его взгляд на мгновение опустился, и он облизнул свои опухшие от поцелуев губы, после чего кивнул. Его дрожь была очевидной, но он перекинул ногу через мои колени и сел. Мы никогда не были так близко. Я отвёл минуту на то, чтобы провести руками по его спине вверх и обратно вниз, прежде чем слегка надавить на его поясницу.

Он понял моё намерение и наклонился ближе. Его колени сжали по бокам мой торс, и его грудь прижалась к моей. Я снова соединил наши губы, всё моё тело гудело от этого нового шага вперёд. Смелость Орина поражала меня.

Наши поцелуи с каждой минутой становились всё жарче. Не осталось никаких колебаний. Поцелуи были голодными и смелыми, доводя мою кровь практически до кипения. Моя возбудимость могла быть не такой, как у Эвана, но я всё равно был мужчиной. Мужчиной, который провёл исключительно много времени без секса. Который сидел с потрясающим мужчиной на коленях, чей язык доставал чуть ли не до горла, и который издал не один тихий стон удовольствия от того, что между нами происходило.

Это было неизбежно.

В тот момент, как мой член начал набухать, я оторвался от губ Орина и попытался отстранить его. Я выдохся, и у меня кружилась голова.

— Орин, — начал я, пытаясь поднять его со своих коленей.

— Я в п-порядке, — заикаясь, произнёс он.

Используя свой вес, он прижал меня обратно к изголовью кровати и соединил наши губы, снова устраиваясь у меня на коленях.

Затем он замер.

Невозможно было отрицать, что он чувствует и почему он застыл. Я потянулся, чтобы взять его лицо в свои руки, готовый его успокоить, но я не зашёл так далеко. Он отлетел от моих губ, как раз когда его рука поднялась и крепко сжала мой подбородок. Его глаза горели, губы раскрылись в оскале, со злостью и отвращением.

Я поднял руки вверх, сдаваясь.

— Рид, — произнёс я сквозь сжатые губы, — я могу объяснить.

Глава 17

Он мгновенно слетел с кровати, отодвигаясь от меня так же быстро, как я от него — только у меня за спиной было изголовье кровати, и моё отступление не удалось.

— Просто успокойся, — сказал я, молча заставляя свой предательский член сейчас же опуститься.

Рид не мог сформулировать слова и ходил из стороны в сторону, запуская руку в волосы и заставляя себя дышать спокойно. Наконец, он остановился и повернулся лицом ко мне, его губы сжались, пока он рычал и громко дышал через нос.

— Это должно прекратиться.