Вор Жуткой кости (ЛП) - Каптаноглу Марджори. Страница 5

— Кеттлморы заплатили тебе? — сказал папа.

— Пообещали завтра, — сказала я, не глядя на него. Мне не нравилось врать, но и не хотелось портить ему настроение. Утром я найду маленькую работу, чтобы покрыть то, что они могли заплатить.

Мы заняли места. Я уже хотела заговорить о предложении Риланда, но папа посерьезнел и сообщил, что должен мне кое-что сказать. Серьезность его тона меня удивила. Его плечи напряглись, он смотрел вниз, а не мне в глаза. А ведь был до этого веселым.

Любопытство захлестнуло меня.

— Конечно, — сказала я. — Что такое?

Он хотел заговорить, но вдруг уловил карету и лошадей снаружи. Кареты редко прибывали на нашу дорогу, которая вела в тупик после трех домов за нашим. Папа подошел к окну и выглянул, помрачнел из-за увиденного. Я подошла к окну поменьше и выглянула.

Королевская карета лорда Феллстоуна замерла на дороге у нашего дома. Два рыцаря стояли по бокам от возницы, еще двое сидели сзади. Я не видела во тьме кареты, был ли внутри сам лорд.

— Погаси свет, — прошипел резко папа. Он затушил лампу рядом с собой.

Я задула свечи. Лунный свет тускло озарял дом.

— Следи за ними, — сказал папа. — Скажи, если кто-то подойдет, — он поспешил к стене ключей и выбрал один. Он отодвинул гобелен на задней стене, открывая отсек, что я никогда не видела. Он открыл его ключом и вытащил узкий меч. Я подавила вскрик, но папа прижал пальцы к своим губам, прося молчать. Он вытащил меч из ножен и прошел к двери.

В один миг я смотрела на папу, а в другой все потемнело. Через пару секунд я снова могла видеть, но оказалась в другом месте. В темном, полном теней месте с потолком из неровного камня. Пещера. Я лежала на столе, спина болела от твердой плоской поверхности. Я попыталась повернуть голову, но ремни удерживали меня на месте… голову, тело, руки и ноги были перевязаны так крепко, что почти мешали току крови. Горечь поднялась в горле от едкого запаха… словно гнил труп зверя. Гравий шуршал неподалеку. Шаги? Я дергалась в путах, но они удерживали меня, пока внутри вскипала паника.

А потом все закончилось. Зрение затуманилось, а потом прояснилось, и я оказалась в доме на том же месте, где была. Я протерла глаза, пытаясь стереть воспоминание, ощущая сильное облегчение. Кошмар был таким ярким… хотя я не понимала, как можно видеть сны, не засыпая. Может, это было связано с лордом Феллстоуном или странной женщиной, которую я видела рядом с ним. Я посмотрела в окно, карета разворачивалась. Папа подошел ко мне, когда лошади уже помчались. Мы вместе смотрели, пока карета не пропала из виду. Я не рассказала ему о своем видении, которое точно встревожило бы его. Его меч тревожил меня сильнее.

— Тебя за это арестуют, — сказала я, глядя на оружие в его руке. Только рыцари и свины лорда могли носить мечи.

— В такие времена… когда правит тиран… нужно быть готовыми, — сказал папа.

— Нет. Если будет бой, пусть это делают юноши.

— Судьба юных умирать за старых, но должно быть наоборот, — папа сунул меч в ножны и спрятал, запер и вернул гобелен. — Зажги свет, Тесса.

Я послушалась.

— Думаешь, в карете был лорд Феллстоун? — сказала я.

— Вряд ли кто-то еще ехал бы под его гербом, — сказал папа.

— А женщина в маске? — сказала я. Он удивленно посмотрел на меня. — Я слышала о ней в городе, — добавила я.

— Не знаю, — сказал он.

— Почему они приходили к нашему дому?

— У меня плохое предчувствие.

— Представить не могу, при чем тут мы, — сказала я. — Может, лошадь наступила на гвоздь или что-то нужно было починить.

Папа вернулся к столу и сел. Его правая рука дрожала, пока он тянулся к кружке.

— Думаю, нам стоит покинуть Сорренвуд.

— О чем ты?

— Ты знаешь, что налоги увеличили?

— Представляю, что так всюду.

— Я слышал, условия лучше в Блэкгрове под защитой чародея лорда Квешира, — сказал папа.

— Ты не можешь туда уйти. Нам нужно разрешение на пересечение границы, — я не могла поверить, что папа это предлагал. Карета остановилась у нашего дома, и мы собирались сбежать? Я его не понимала.

— Есть способы, — сказал он.

— Это наш дом.

— Мы найдем новый дом.

— Ты говорил, что мы останемся тут навсегда, вдруг мама вернется? — сказала я.

— Она хотела бы, чтобы я защитил тебя любой ценой.

— Она нас оставила. Ее ли слушать? — холодный гнев охватил меня, я вспомнила день, когда ушла мама. Ее болезнь заставляла ее бояться открытых пространств. Папа делал все, а она оставалась дома. Она не вышла бы из комнат на зов соседей. Мне запрещали говорить с друзьями о ее болезни. Но я часто видела, как она смотрела в окно, и даже в четыре года я различала тоску в ее глазах. А потом, одним утром после недель ливней она не выдержала. Она взяла меня за руку и повела на задний двор, где мы посадили цветы. А потом мы вернулись в дом, она сказала, что устала, отправила меня в комнату вздремнуть, но моя радость из-за того, что мама «выздоровела», не давала спать. Я все-таки уснула, а, когда проснулась, мама ушла.

Папа думал, что ее похитили, но я не слышала шума днем, не было и следов нарушителей в доме. Соседи подумали, что она убила себя, потому что человек, не бывающий снаружи, точно не был счастлив. Но я помнила ее радость тем утром, как она смогла одолеть болезнь и выйти в сад со мной. Прошли месяцы, ее тело не нашли на берегу реки или на дне оврага, и слухи изменились. Говорили, она убежала, вероятнее всего, с любовником, потому что какая женщина не захотела бы себе приключений? Особенно женщина, которая боялась открытого пространства. Только сильная любовь заставила бы мать бросить ребенка. А слесарь… люди знали, что у него было доброе сердце, но он вел себя грубо, все думали, что он старше жены, которую никто толком не видел. Некоторые заявляли, что видели ее невероятную красоту. Она была красивой, но истории сочиняли и те, кто ее не видел. Когда я подросла и могла обдумать варианты, сомнительнее всего был побег с любовником. Но лучше так, чем думать, что она была несчастна в обществе мужа и дочери настолько, что решила утопиться в реке.

Папа давно перестал спорить со мной из-за нее.

— Здесь опасно, — сказал он. — Свины на каждом углу. Феллстоун сам заглядывает в окна. Нужно уйти сегодня.

— Что? Это невозможно. У меня есть друзья… Ты меня не заставишь!

— Я поклялся защищать тебя, я это сделаю.

— Что значит поклялся? Кому?

Он прижал руки к животу.

— Себе. В день, когда ты родилась.

— Ты выполнил работу. Смотри, какая я здоровая, — горло сжалось от мысли, что мы покинем Сорренвуд. Может, были города лучше, где правили чародеи мягче, не окружающие себя жуткими существами и призраками… но в тех городах не было Риланда. Как же заставить папу понять чувства? Он говорил мне, что я вела себя как ребенок, что я найду еще много парней, которые понравятся мне не меньше Риланда, а то и сильнее.

Я опустилась рядом с ним.

— Ты плохо себя чувствуешь. Тебе стоит поесть и лечь спать. Решим завтра. Прошу, папа.

Он посмотрел на меня, пригладил волосы и вздохнул.

— Это ты хотел сказать мне? — сказала я.

Он замешкался, а потом сунул руку в карман и вытащил красивый золотой ключ на простой цепочке.

— Красиво, — я коснулась ключика, он протянул цепочку мне. На ней был геометрический узор с изящными линиями. — Что он открывает?

Папа улыбнулся.

— Первый вопрос слесаря. Но я не знаю. Это было у твоей матери. Я хотел отдать его тебе на восемнадцатый день рождения. Но… думаю, она хотела бы отдать его сейчас, — он вложил ключик в мою ладонь.

Мои глаза заполнились слезами.

— Спасибо, милый папа. Я буду думать о тебе и маме, когда буду носить его, — я поцеловала ключик, надела себе на шею, а потом поцеловала папу в щеку. — Но разве ты это хотел мне сказать?

— Не сейчас, дитя, — сказал он. — На сегодня событий хватило. Это подождет. 

6 КАЛЬДЕР

 Кальдер сидел на шаре сена и жевал морковь, глядя, как фермер Джошуа грузит в повозку ящики с овощами.