Ученик - Герритсен Тесс. Страница 33

Она перевела взгляд на крайние полосы справа.

— А это что? — спросила она.

— Эти образцы из неопознанного источника. Образец номер шесть — сперма, взятая с ковра в доме Йигеров. Образец номер семь — свежая сперма, изъятая из вагины Гейл Йигер.

— Эти две последние очень похожи.

— Совершенно верно. Оба неопознанных образца ДНК принадлежат одному и тому же мужчине. И, если вы заметили, это не доктор Йигер и не мистер Валантайн. Так что мистера Валантайна в качестве поставщика спермы можно исключить.

Она уставилась на неопознанные полоски ДНК. Перед ней был генетический код чудовища.

— Вот он, ваш неизвестный, — сказал Де Грот.

— Вы уже передали это в базу данных КОДИС? Может, мы уговорим их сделать сверку побыстрее?

КОДИС — общенациональная база данных ДНК, хранила генетические коды тысяч осужденных преступников, а также коды неопознанных образцов, изъятых на местах преступлений по всей стране.

— Собственно говоря, я потому и позвонил вам. На прошлой неделе я послал им образец ДНК с пятна на ковре.

Она вздохнула.

— Это значит, что мы узнаем результаты через год.

— Нет. Мне только что позвонил агент Дин. Так вот ДНК вашего неизвестного не значится в базе данных КОДИС.

Риццоли удивленно посмотрела на него.

— Это агент Дин сообщил вам?

— Должно быть, он надавил на этих ребят или еще что. За все время, что я здесь работаю, никогда еще запрос в КОДИС не обрабатывался так быстро.

— Вы получили подтверждение напрямую от КОДИС?

— Вообще-то нет. Я так понял, что агент Дин... — нахмурился Де Грот.

— Пожалуйста, позвоните им. Я хочу, чтобы результат подтвердили официально.

— У вас есть какие-то... мм... сомнения в надежности Дина?

— Давайте спросим просто на всякий случай, договорились? — Она опять взглянула на снимки, развешанные на экране. — Если наш мальчик действительно не значится в КОДИС...

— Значит, у вас новичок, детектив. Или кто-то, кому удалось не засветиться в системе.

В раздражении она уставилась на загадочные цепочки из пятен. У нас есть его ДНК, подумала она. И генетический портрет. Но его имени мы до сих пор не знаем.

Риццоли вставила компакт-диск в проигрыватель и села на диван, попутно вытирая полотенцем мокрые волосы. Из колонок полились густые звуки виолончели. Не будучи поклонницей классической музыки, она все-таки купила в сувенирном киоске концертного зала диск с ранними записями Гента. Если уж ей предстояло подробно изучить обстоятельства его смерти, то нелишне было бы побольше узнать и о его жизни. Большую часть которой составляла музыка.

Смычок Гента скользил по струнам, словно по океанским волнам, рождая мощную мелодию сюиты Баха № 1 соль мажор. Эта запись была сделана, когда ему было всего восемнадцать. Он сидел в студии, и его теплые пальцы перебирали струны, уверенно сжимая смычок. Теперь эти же пальцы — белые и неподвижные — стыли в холодильнике морга, и его музыка навеки умолкла. Сегодня утром Риццоли присутствовала на вскрытии и обратила внимание на длинные тонкие пальцы музыканта, представила, как они порхали над струнами виолончели. Эти пальцы смогли заставить неодушевленный предмет издавать такие волшебные звуки!

Она взяла в руки обложку компакт-диска и вгляделась в его фотографию, сделанную, когда он был еще мальчиком. Взгляд опущен, левая рука обвивает инструмент, прижимая его к телу, — так в один прекрасный день он обнимет свою жену, Каренну. Риццоли очень хотела купить диск с записями их совместных концертов, но, к сожалению, все уже были распроданы. На прилавке оставался лишь диск Александра. Одинокая виолончель, тоскующая по своей подруге. И где она теперь, эта подруга? Жива и корчится в муках перед лицом неизбежной смерти? А может, боль уже в прошлом, и тело ее на ранней стадии разложения?

Зазвонил телефон. Риццоли приглушила звук проигрывателя и схватила трубку.

— Вы дома? — удивился Корсак.

— Я заехала принять душ.

— Я звонил несколько минут назад, вы не отвечали.

— Наверное, не слышала. Что случилось?

— Это я хочу знать, что случилось.

— Если у меня будут новости, я вам первому сообщу.

— Да? Как уже было сегодня? Про ДНК Валантайна я почему-то узнаю от лаборанта.

— Я просто не успела вам позвонить. Моталась как сумасшедшая.

— Помните, я первый привлек вас к этому делу.

— Я не забыла.

— Знаете, — сказал Корсак, — уже пятьдесят часов прошло, как он ее похитил.

Вероятно, Каренна Гент мертва уже двое суток, подумала Риццоли. Но смерть не отпугнет убийцу. Она только усилит аппетит. Он посмотрит на труп и увидит в нем объект желания. Объект для обладания. Она не может сопротивляться. Она холодна, пассивна, смирится с любыми надругательствами. Она — идеальная любовница.

Мелодия звучала еле слышно, и виолончель Александра, казалось, оплакивала кого-то. Риццоли знала, к чему клонит Корсак, догадывалась, чего он хочет. Только вот не знала, как успокоить его. Она поднялась с дивана и выключила проигрыватель. Даже в наступившей тишине ей мерещились звуки виолончели.

— Если все будет как в прошлый раз, он привезет ее в лес сегодня вечером, — сказал Корсак.

— Мы готовы взять его.

— Так я член команды или нет?

— Но у нас есть группа наблюдения.

— Там нет меня. Разве вам не нужна лишняя пара глаз?

— У нас расписаны все обязанности. Послушайте, я позвоню вам, как только...

— Хватит кормить меня обещаниями, понятно? Так я и буду сидеть у телефона, как клуша. Я знаю этого негодяя дольше, чем вы, дольше, чем кто-либо. Как бы вы себя почувствовали, если бы кто-то вклинился в вашу игру? Вывел бы вас из дела? Подумайте сами.

Она понимала его состояние. Понимала как никто другой, поскольку с ней это уже было. Однажды ее тоже отодвинули в сторонку, в то время как другие устремились вперед, к победе.

Она взглянула на часы.

— Я выхожу прямо сейчас. Если вы хотите присоединиться ко мне, тогда встречаемся на месте.

— А где ваше место наблюдения? — уточнил Корсак.

— Зона парка вдоль дороги от Смит-Плейграунд. Мы можем встретиться у гольф-клуба.

— Я буду.

12

В два часа ночи воздух в Стоуни-Брук был густым и тяжелым. Риццоли и Корсак сидели в ее машине, припаркованной почти вплотную к кустам. С этой позиции они могли видеть все автомобили, въезжавшие в парк с востока. Дополнительные наблюдательные посты были выставлены вдоль Эннекинг-Парквей — главной аллеи, которая тянулась через весь парк. Если бы кто-то заехал на одну из стоянок, его бы тотчас блокировали патрули. Засада была выставлена профессионально, и вырваться из сетей вряд ли кому удалось бы.

В жилете, Риццоли задыхалась. Она опустила стекло и вдохнула запах опавших листьев и влажной земли. Запах леса.

— Вы так москитов напустите, — заныл Корсак.

— Мне необходим свежий воздух. В машине так накурено, дышать невозможно.

— Да я только первую сигарету прикурил. И никакого запаха не чувствую.

— Курильщики никогда не чувствуют.

Он посмотрел на нее.

— Господи, вы весь вечер ко мне цепляетесь. У вас проблемы из-за меня — тогда, может, поговорим?

Риццоли уставилась на дорогу, темную и пустынную.

— Дело не в вас, — сказала она.

— А в ком тогда? — Не дождавшись ответа, он понимающе хмыкнул. — Ох, опять этот Дин. Ну, и что он натворил на сей раз?

— Несколько дней назад он нажаловался на меня Маркетту.

— И что сказал?

— Что я не гожусь для этой работы. Что, возможно, мне необходимо проконсультироваться у психолога по поводу нерешенных проблем.

— Он имел в виду Хирурга?

— А вы как думаете?

— Ну и мерзавец!

— А сегодня я узнаю, что мы получили немедленный ответ на наш запрос из КОДИС. Такого прежде никогда не было. Выходит, Дину достаточно лишь пальцами щелкнуть, и все вокруг начинают подпрыгивать. Мне просто интересно, что он здесь все-таки делает.