Треверская авантюра(СИ) - Руденко Сергей. Страница 8

Немолодой тороватый воин Карл, прозванный за повышенную «хозяйственность» «Робаром» (Вороном), присматривал за отрядным имуществом в походе на каменных выдр и спокойно отсиделся в Эверберге на самом опасном – последнем этапе. Но позже – он тоже принес клятву, и сейчас входил в совет в качестве совещательного голоса и живого «справочника». Его задачей, было всегда и совершенно точно знать: сколько и каких продуктов и снаряжения есть, в каком оно состоянии и насколько всего этого хватит.

В похожем положении находились еще двое: экс-землянин Анвар и, присланный в качестве «офицера связи», опытный воин из хирда ярла ивингов Эрвина Сильного. Последний, кстати, был единственным кроме Игоря, кто в этом походе точно знал все тонкости задуманной авантюры.

Ну а бывший подмосковный архитектор предыдущий год так настойчиво перенимал местные представления о строительстве, что с учетом привезенных знаний, мог бы считаться, пожалуй, самым грамотным зодчим всего побережья, если не континента. Правда, на практике все это еще только предстояло проверить.

* * *

Воинский лагерь хирда Ингвара Чужеземца

Все, кто хоть что-нибудь решал в дружине, сейчас находились под огромным навесом, натянутым в том числе, и над шатром предводителя. Недорогая выбеленная холстина отражала прямые лучи, а прохладный ветерок с едва заметным привкусом великой реки, сдувал пыль и гомон проходящего рядом торгового тракта. Это могло бы сделать разговор легким и приятным, тем более что по кубку разбавленного охлажденного вина получили все желающие. Но трудно участвовать в «легком» обсуждении покушения на твоего командира.

Не начальника – в земном смысле, но человека, с чьей удачей и вполне предсказуемым возвышением, ты решил связать все свои планы на будущее. Среди предводителей не было порывистых юношей, но часть из них пока была не способна сдержать негодования.

В эти времена карьеры редко становились по-настоящему неожиданными. Нанимаясь сегодня – к одному, завтра – к другому, послезавтра – к третьему благородному господину или, например, купцу, не добиться настоящего доверия, а значит и подлинного почета. Даже во главе дюжины хирдманов владетели предпочитали ставить людей, чьи семьи служили их роду ни одно поколение. Поэтому тех, кто успевал продвинуться лишь подвигами или удачей – в рамках статистической погрешности.

Иначе было лишь в одной ситуации: когда «карьерист» приходит к недавно возвысившемуся предводителю, без множества поколений вассалов и слуг. Вот как сейчас. И пусть он вознесся, в том числе и твоей волей, все же такая ситуация штука редкая.

Каждый из них готов был следовать за Ингваром Чужеземцем лишь ради шанса на новую богатую добычу, но вчера – клятва, а сегодня – они уже идут за чужими землями, чтобы сделать их не только его, но в том числе и своими.

И тут какие-то твари собрались отнять эту мечту?! О, как же хирдманы сейчас были злы…

Решив дать время пошуметь, Игорь отвлекся, залюбовавшись единственным человеком, не принимающим участия во всей этой рефлексии.

Нет, конечно же, пойми высокая и яркая Гульдан, что с правом собственности на нее сегодня могла возникнуть путаница, она бы тоже распереживалась. И возможно не меньше его офицеров. Но первая «призовая» рабыня из недавнего похода по-прежнему не очень-то хорошо говорила на фриза. Поэтому занимаясь какими-нибудь делами, предпочитала не очень-то вникать, в речи этих неистовых воинов. Пусть они и без труда, как неотвратимая небесная кара, разгромили ее племя, но ведь не оспаривают власть ее господина, а значит – пусть шумят, о чем им вздумается…

«Гульдан» – на языке тамошних горцев означало «Дом цветов». И на взгляд Игоря, она на самом деле была куда как привлекательнее чем любое отдельное растение или даже целая клумба. Стройная и, не смотря на выдающиеся женские формы, как-то сохранившая милую девичью хрупкость, она с такой грацией пополняла кубки разведенным вином, что некоторые воины сбивались с речи и ненадолго напрочь теряли нить рассуждений.

Может быть, от личных переживаний к конкретным планам, его офицера смогли так быстро перейти не без помощи этого «отвлекающего фактора». Уже минут через двадцать хускарлы смогли вдумчиво выслушать рассказ Рудольфа о том, что семью, слуг и самого мелкого городского перекупщика, судя по состоянию тел и загустевшим лужам крови, вырезали еще накануне вечером. А значит подстрелить хевдинга неизвестный «он или они», вряд ли пытались лишь потому, что не успели покинуть жилище. Тем более что поведение облаявшего всех Гайзы, и правда больше было похоже на попытку задержать ярла и отвлечь его охрану, чем на спонтанную ярость.

Почти все согласились и с Эгиром, заявившим: без взаимной драки история с городской стражей обошлась чудом. И в этот момент взгляды всех скрестились на Игоре. Действительно, его «необычная» выдержка и из-за этого неудача с попыткой стравить пришельцев с хозяевами, стала первой причиной того, что покушение пошло незапланированно.

Второй, и возможно не менее важной удачей, признали решение их хевдинга, выдвинулся в Линкебанк лишь ближе к полудню.

Присутствующие здесь же, как непосредственные участники телохранители, сошлись во мнении, что рассмотреть арбалетчика на темном чердаке, удалось лишь из-за того, что светило было почти в зените. Вряд ли в другое время кто-то сумел бы рассмотреть чердак дома, расположенного с правой – восточной стороны. Лучи восходящего светила обязательно ослепили наблюдателя.

Но даже без учета драки и ярких лучей, успешный «толчок» Людвина тоже признали изрядной удачей. И вслух это уже не прозвучало, но собравшиеся молча пришли к согласию: боги все утро настойчиво благоволили их вождю.

Чуть позже, уже уйдя с совета, Дольф присоединился к паре других десятников. За поздним обедом он со смехом признался, что даже в этой опасной ситуации, их ярл не просто выжил, но и «накрутил хвост магистрату».

Те были вынуждены собрать спешное заседание городского совета. Телохранителей не признали пострадавшей стороной, поскольку они в тот момент не принадлежали себе, но за оскорбление благородного, Короткого Гайзу заочно приговорили к штрафу в 30 волов ²³ в пользу Ингвара Чужеземца.

– Ни какое его имущество не стоит и половины, потому сейчас у него дома стража и, если глупец не оправдается, то и халупа и пара старых рабов, да и попадись – он сам, – пойдут в уплату долга. Брат его отца тоже служит в страже, и возглавляет караул Полуденных ворот, поэтому он упросил не убивать племянника. Поклялся выкупить живого, доплатив недостающую часть штрафа… Серебро просто липнет к нашему господину, – с удивленной улыбкой признал хускарл, вызвав одобрительный смех сотрапезников.

* * *

Поздний вечер того же дня

У самого Гайзы все складывалась совсем не так радостно.

Сумев довольно легко сбежать, он целенаправленно рванул в сторону рыбачьего порта, в поисках забвения. В карманах еще оставалось немного серебра, в голове – прибавилось грустных мыслей и подозрений, и встречи со своими нанимателями он предусмотрительно решил не искать.

Покинутая еще до восхода комната по-прежнему благоухала всеми недавними запахами, хотя следы и старательно замыли. Но бывшему стражу и уважаемому человеку, на все было плевать.

Хотя, ну как «уважаемому»…

В городской страже без знания хотя бы обыденных – не храмовых рун и счета было надеяться не на что. И у юного Гайзы были все права рассчитывать на удачный жребий.

Род их был не из благородных, но доступ к учебе при городском храме и денежное место после – гарантировал. Поэтому он прекрасно знал, что далекие предки их народа говорили на немного ином – более простом языке, и словом «гайза» обозначали, как настоящее копье, так и малое копье – дротик. Сейчас слово понимали однозначно, но когда от парня сбежала жена, злопыхатели не поленились привесить ему прозвище «Короткий».

Как бы намекая: он достоин сочувствия не потому, что взбалмошная дура с детства любили соседского сына, и за два года так и не смирилась с организованным родителями браком. А оттого, что «копье» у ее мужа неподходящее. Короткое копье – почти дротик.