Там, где ты (ЛП) - Трамбл Дж. Х.. Страница 14
Но больше беспокоит то, что он уклонился от ответа на мой вопрос.
«У вас есть братья и сёстры?», — пишет он.
Не-а. Только я. На каникулах ты будешь с Ником?
А. Вы знаете про Ника. Не уверен. Возможно. Какие два перемноженных числа дают в итоге 1 000 000, но не содержат ни одного нуля?
Математические игры. Оборачиваю поводок Шепа вокруг запястья и делаю небольшие расчёты на калькуляторе в телефоне. 64 × 15625
Блестяще.
Как будто я этого не знаю!
У Шепа получается очень долгая прогулка. Возвращаюсь с ним в тепло дома как-то неохотно.
— Мы с твоим отцом собираемся поехать посмотреть на гирлянды, — говорит мама, когда я отцепляю от ошейника Шепа поводок. — Хочешь с нами?
— Ничего, если вы поедите без меня?
— Только если ты пообещаешь вытянуть из духовки фруктовый пирог, когда он будет готов.
— Яблочный?
— Конечно.
— Ух ты, мам, а ты умеешь вести переговоры.
Она смеётся и шлёпает меня по заднице.
Яблочный пирог, да? Звучит вкусно.
Вкуснее, если есть его с ванильным мороженым. Какой твой любимый десерт?
Фруктовый пирог с ванильным мороженым.
Я удивлён: он что, флиртует со мной?
Обманщик. Ты уже дома?
Только что пришёл. Ещё одно Рождество кануло в Лету.
Меня беспокоит цинизм, проступающий в его тоне время от времени. Приходится постоянно напоминать себе, что сейчас у него трудные времена.
Хочешь об этом поговорить?
Да. Нет. У меня слишком болят пальцы, чтобы «говорить» об этом прямо сейчас.
Улыбаюсь. У меня тоже болят пальцы. Сейчас я в своей комнате, где я вырос, в окружении всех реликвий из моего подросткового мира. Укладываю в изголовье подушки и откидываюсь на них. Уже поздно, но я надеялся, что Роберт захочет пооткровенничать, и решил оставаться на связи. Но не успеваю ответить, как от него приходит ещё сообщение.
Так хочется спать. Слишком много триптофана11.
Иди спать, друг мой. Спокойной ночи.
Кладу телефон на прикроватную тумбочку и устраиваюсь поудобнее. На секунду задумываюсь о Кики и мне становится интересно, каким было её лицо, когда она увидела этим утром под ёлкой кучу игрушек. Как бы мне хотелось быть там. Я звонил ей, но она была слишком взволнована, чтобы говорить по телефону. Знаю, что Майя сделала много фото и видео. Она уже прислала мне парочку. Очень хочется увидеть остальные.
Ловлю себя на мысли о том, каким было Рождество у Роберта. Судя по сказанному, этот день был тяжёлым. И снова сердце защемило. Он замечательный парень. Симпатичный парень. И тут я понимаю, что думаю о Роберте так, как не должен: о светлых волосах, которые немного топорщатся впереди, о коротком деревянном украшении в виде колье, которое появляется иногда у него на шее, и о манере носить джинсы так, что задний шов всегда измят.
Я стараюсь вытолкнуть эти образы из головы. Даже если он запал на меня, я не имею права делать то же самое. И всё же, если честно: при чтении его сообщений я чувствовал лёгкую эйфорию.
Глава 6
Эндрю
Просыпаюсь утром от короткой, но обременяющей серии сообщений.
Ты заставляешь меня снова слушать музыку.Как мне остаться с тобой наедине?
Ещё сообщения. Закрываю это и читаю два следующих. То же самое.
Роберт. Это как-то неудобно.
Ха-ха. Доброе утро, мистер Мак. Это просто слова из песен. Я составляю плейлисты в своем iPod. Вам же нравится музыка, верно?
Внимательно просматриваю сообщения и вижу, что так оно и есть. Слова из песен. Некоторые я не узнаю, но большинство мне знакомы. АдамЛамберт. Heart. The All-American Rejects. Чувствуюсебяидиотом.
Как сегодня твой отец?
Думаю, в порядке. Пришла медсестра из хосписа. Кажется, она помогает ему принять душ.
А ты?
Я пока могу принимать душ сам.
Ты знаешь, о чём я.
Роберт
На следующий день приезжает Ник. Я как раз устанавливаю в машину новую стереомагнитолу и, мне кажется, что, если бы я его не заметил, то он бы не остановился. Свой винтажный «Мустанг» Ник паркует на улице и неторопливой походкой идёт по подъездной дорожке.
— Пытаешься тюнинговать свою старушку? — говорит он, смотря на меня поверх солнечных очков.
Вот тебе и добренький Ник. Моя кожа начинает покалывать от раздражения. Я втискиваюсь между рулевым колесом и передним сиденьем. Отклоняю голову назад в свободную полость, стараясь не запутать и не зацепить провода сзади.
Установить магнитолу оказалось настоящим геморроем. Инструкция как будто было написана обезьянами. Мне приходилось каждый раз, как что-то было неясно, возвращаться к себе в комнату и искать на YouTube видео с пояснениями. По-моему, люди, сконструировавшие эту чёртову штуку, должны были написать инструкцию предельно ясно. Я обливаюсь потом, несмотря на всего четыре градуса на улице.
Случайно прокалываю острым металлическим краем большой палец на руке. Из раны стекает бусинка крови. Чтобы остановить её, засовываю палец в рот.
Ник болтает о новой электронной книге Kindle, о джинсах Rude, которые он собирается купить в HotTopic на наличные, подаренные на Рождество (джинсы он называет сексуальными и умопомрачительными) и о новом парне в солярии. Его непрерывный монолог раздражает, но мне наконец-то удаётся соединить все проводаправильно и установить магнитолу обратно на место. Теперь нужно всё привинтить, переподключить аккумуляторную батарею и запустить.
— У твоего отца будут пышные похороны? — ни с того ни с сего говорит Ник. — Я читал, что в Новом Орлеане после похорон иногда идут по улице и играют «Когда святые маршируют». Думаю, что это было бы реально круто. Он же из Луизианы. И знаешь, это было бы так печально. Только подумаю об этом, так сразу хочется рыдать.
Я молчу.
— Я не приду. Ты же знаешь, да?
Я презрительно хмыкаю, пытаюсь подобрать правильный угол, чтобы закрутить первый винт, и снова удивляюсь, что я нашёл в этом красавчике.
— Он ещё даже не умер, — сообщаю ему мрачно.
— Ты в курсе, что ты немного растолстел? — выдаёт он, не моргнув и глазом. — Тебе нужно бросать пить газировку и есть картофель-фри.
Я тяну край рубашки вниз:
— Я не растолстел.
— Угу, растолстел. Правда, совсем немного. В талии. И тебе нужно серьёзно подумать о загаре. У тебя живот белый, как зефир.
На секунду мне становится интересно, есть ли во мне что-то, что Нику нравится. Я уже готов втыкнуть конец отвёртки прямо в его модные дизайнерские очки, когда он заявляет:
— О Боже! Я чуть не забыл. Не поверишь, кого я тут недавно видел!
— Кого? — спрашиваю я, не обращая внимание, что его слова накладываются на ощущение знания ответа на собственный вопрос.
— Твоего учителя по матанализу. Мистера МакНелиса. Чёрт, а он секси. Я бы не отказался попробовать его на вкус.
«Смешно, — думаю я, — ты даже не можешь думать о французском поцелуе». Стараюсь держать руку ровно, хотя большой палец дрожит, и закручиваю винт.
Бормочу что-то о том, что не стоит верить всему, что слышишь, и переподключаю аккумуляторную батарею. Завожу машину, и новая магнитола разражается громким звуком. Уменьшаю громкость, потом выключаю зажигание и закрываю капот.
Из ниоткуда появляется небольшой черно-белый бостонтерьер, который, энергично виляя хвостом, обнюхивает ноги Ника. Ник со словами «Иди отсюда!» отталкивает его коленом, и тощий пёс отступает немного назад. Потом приближается к Нику снова, уже с большей осторожностью. В этот раз Ник щёлкает его сильно по носу, и дворняга начинает скулить.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю сердито.
— Своими слюнями он замазывает мне все джинсы.
Я сгибаюсь и иду по подъездной дорожке, стараясь приманить пса, но тот поджал хвост и теперь держится настороженно. Через тусклую короткую шерсть проступают рёбра.