Там, где ты (ЛП) - Трамбл Дж. Х.. Страница 40

— Нет, я не болен.

Она расслабляется:

— Тогда почему мы говорим о том, «что было бы, если»? Что-то здесь не так.

— Мне просто интересно.

Мобильный телефон оповещает о входящем сообщении. С момента моего приезда это уже третье. Бросаю быстрый взгляд на номер.

— Это твой друг? — спрашивает Майя.

— Нет. Какой-то мусор. Мне его много приходит. Думаю, номер моего телефона попал к спамерам.

— Дай сюда, — говорит она, протягивая руку за телефоном. — Я заблокирую номер.

Опускаю мобильный в свой карман:

— Я могу сам сделать это позже. Расскажи, что тебя ещё бесит в Даге?

— Больше не хочу говорить о нём. Давай поговорим о тебе. У тебя, что? Случилось что-то наподобие нервного срыва? Что-то типа кризиса среднего возраста в твои двадцать четыре?

Я улыбаюсь в ответ:

— Нет.

— Это как-то связано с новым бойфрендом?

— Нет никакого нового бойфренда. У нас ничего не вышло.

От осознания этого факта мне становится больно.

— Мне жаль, — говорит она мягко. — Знаешь, после Кевина ты впервые кем-то заинтересовался.

Не хочу говорить о Кевине. Одно упоминание его имени вызывает у меня мурашки по телу. Но Майя права. У меня никого не было долгие пять лет с времён моей страстной влюблённости на первом курсе колледжа. По тому, как Майя на меня смотрит, уверен, что она всё ещё верит, что Кевин разбил моё сердце. Я никогда не рассказывал ей о более страшных вещах, которые он сотворил со мной: он лишил меня невинности, а потом сломал. А теперь я сломал Роберта.

— Дрю, ты когда-нибудь думал переехать обратно?

Вопрос для меня неожиданный и выбивает почву из-под ног. Первая мысль: «Нет. Мы уже это проходили. Тогда у нас ничего не получилось. Почему должно получиться сейчас?»

Она подтягивает ноги и садится по-турецки.

— Мы могли бы так сделать. Кики скучает за своим папой. Я скучаю за своим лучшим другом. Ты бы смог сэкономить на аренде квартиры. И купить машину получше, — Майя начинает говорить быстро, энергично, будто раздумывала об этом уже какое-то время. — Твоя комната осталась прежней.

Моя комната. Её комната. Комната Кики. Всем — своё место и все на своих местах.

— Майя, мы это уже проходили. Ничего хорошего не получилось. Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.

Она коротко смеётся, потом кладёт локоть на спинку дивана и подпирает щёку ладонью. На лице появляется задумчивое выражение:

— Знаешь, я тут немного подумала и решила, что мы придаём всему этому слишком большое значение.

Совсем нет. И, возможно, поэтому я готов ухватиться за любое предложение, которое вернёт меня в безопасные воды.

Майя продолжает говорить, по ходу углубляясь в детали.

— Я не то, чтобы предлагаю снова пожениться. У тебя будет своя личная жизнь. Ты можешь ходить на свидания. На танцы. Приглашать своего парня на ужин, — она улыбается и тянется к моей ладони. — И у меня тоже будет своя жизнь.

Последнюю фразу она говорит так, словно уже всё решено. Делаю вид, что верю, что она говорит серьёзно.

— Когда там у тебя заканчивается срок аренды? — спрашивает она.

И вдруг я снова чувствую себя десятиклассником, ищущим защиты за спиной Майи, одетой в джинсы AmericanEagle и фирменную футболку Aéropostale. Не могу поверить, что я действительно думаю над её предложением. Именно оно станет моим спасательным кругом?

— У меня помесячная аренда. Нужно только предупредить за тридцать дней.

Не могу поверить, что действительно говорю эти слова вслух и реально собираюсь это сделать.

— Тогда что тебя останавливает?

Совершенно ничего.

— Если у меня получится договориться с транспортной компанией, то могу переехать завтра.

Она подпрыгивает и со счастливым выражением на лице недолго танцует прямо посередине гостиной.

— Я приготовлю твою комнату.

— Майя, ты уверена?

Но на самом деле я спрашиваю у себя: «Эндрю, ты уверен?»

Роберт

— Как прошло свидание? — спрашивает мама.

Она укладывает прозрачный пластик на нижнюю полку шкафа над кухонным столом. Быстрый осмотр кухни подтверждает мои подозрения: мама систематически избавляется от всех улучшений, сделанных в нашем доме за последний год, в том числе и тех, что были установлены в последние несколько недель.

Я пожимаю плечами.

Хотя ещё сегодня утром в шкафу стояли кофе, фильтры и кружки, я знаю, что в нём должны были стоять бокалы. Подаю маме один бокал за другим, а она ставит их на полку. Она поворачивается ко мне за следующим бокалом, и я чувствую себя, как под микроскопом. И так каждый раз. Я в курсе, что моя одежда помята.

Мама уже спрашивала меня о сексе, и я правдиво отвечал «Нет». Но всё бывает когда-нибудь в первый раз, верно? Может, она читает это по моему лицу. А, может, чувствует запах, исходящий от моей рубашки даже несмотря на надетую сверху толстовку. А, может, меня выдают глаза, кричащие: «У меня был секс».

— С тобой всё в порядке?

Я киваю и внимательно смотрю на верхнюю полку, стараясь припомнить, что там было. Тарелки. Они стоят стопкой рядом с раковиной. Беру столько, сколько смогу донести.

— Хочешь поговорить? — спрашивает она, забирая у меня тарелки.

— Можно я откажусь?

— Да. Можно, — она притворяется, что выравнивает тарелки, которые и так уже уложены в идеальную стопку. — Только позволь мне сказать: я немного удивлена и не думала, что Ник тебе нравиться так сильно.

Мне на глаза наворачиваются слёзы:

— Что дальше?

Она указывает на набор вазочек:

— Роберт, мне, правда, очень жаль, что... знаешь... я никогда не говорила с тобой.

— Всё в порядке.

— Подозреваю, что отец тоже с тобой не говорил?

— Мам, я знаю всё, что нужно.

Трогаю пальцами бумажные цветы, которые принесла мама Ника вчера утром перед похоронами вместе с приготовленным в кастрюльке тамале³⁴. Ник не пришёл. Он предупреждал, что не придёт. Интересно, сколько времени понадобилось ему и Кристал, чтобы сделать эти цветы, и какую оценку он получил за этот проект? Господи, и когда я успел стать таким циником? Может, этот его жест был искренним. Может, мне стоит больше ценить чужое внимание. Но я просто не могу. На самом деле Нику до меня нет дела. Он беспокоиться только о себе. И я ни за что не поверю, что цветами он хотел выразить своё сочувствие мне и моей семье, а не показать великолепие Его Величества Ника. Смешно: эти цветы, единственные в доме, напоминают о смерти отца. Да и те искусственные.

— Ты давно завела учётную запись на iTunes? — спрашиваю я, просматривая список песен у неё на компьютере. Делаю звук немного громче.

Мама улыбается и спускается с короткой трехступенчатой лестницы, которой пользуется каждый раз, когда нужно добраться до верхних полок.

— Хм... — она бросает взгляд на микроволновку — судя по часам: пятьдесят две минуты назад.

Похоже, мама просто загрузила первые сорок песен в топе. Сомневаюсь, что она вообще слышала имена этих певцов.

Тем временем мама продолжает:

— Роберт, мы так толком и не поговорили об отце. Хочешь...?

Нет, не хочу.

Перед сном переодеваюсь в чистую футболку, а ту, в которой я был у Эндрю, и которой он вытер мне живот, кладу рядом с собой на подушку.

Ничего не могу с собой поделать и пишу ему, зная, что ответа не будет:

Моё сердце было у тебя в руках³⁵.

Интересно, где ты проводишь сегодняшний вечер³⁶.

Я никогда не звонил Эндрю. Но где-то в два часа ночи, после кучи отправленных сообщений, больше не могу сдерживаться. Но похоже, что даже, если наберу его номер по памяти и нажму «Позвонить», я услышу: «Вызываемый абонент недоступен».

Глава

24

Эндрю

Мебель арендована, поэтому сборы проходят быстро.