Противостояние (СИ) - Авсаджани Уча. Страница 35

В том, что старик над ним издевается или является сумасшедшим, теперь можно было не сомневаться. Впрочем, вместе со словом «Библия» в сознание Глеба проникла еще одна версия происходящего, полоснувшая по нему холодным лезвием. Казалось вполне вероятным, что он попал в религиозную секту, и все вокруг — средневековый дворец под названием Формос, короли, принцессы, посредники и радужники (хотя он до сих пор не знал, в каком смысле употреблялись последние два слова), — было не более чем огороженными от внешнего мира декорациями фанатиков, собиравшихся поведать ему об «истинной» вере. Догадку подтверждало и то, что старик отыскал нужную страницу практически сразу, похоже, зная книгу назубок.

— Читай вслух, — сказал Гар, ткнув длинным узловатым пальцем в книгу.

Глеб послушно склонился над текстом, недоумевая, как сможет понять написанные тысячелетия назад слова. Все так же аккуратно выведенные рукой буквы, в отличие от заголовка, были крошечными и пугливо жались друг к другу. Еще более удивительным было то, что древняя книга была на русском. Стараясь пока не вникать в подробности и следуя наставлению Гара, Глеб, проследив, где заканчивался ноготь старика, принялся старательно бубнить слова:

«И сказал Господь Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. Устрой в нем нижнее, второе и третье жилье.

И вот, Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни. Но с тобою Я поставлю завет Мой, и войдешь в ковчег ты, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сынов твоих с тобою».

Накнувшись на знакомое из школы библейское имя, его голос дрогнул, но глаза, перепрыгнув вслед за гаровским ногтем по тексту, продолжили чтение:

«Ной же был шестисот лет, как потоп водный пришел на землю. И вошел Ной и сыновья его, и жена его, и жены сынов его с ним в ковчег от вод потопа. И (из птиц чистых, и из птиц нечистых) из скотов чистых и из скотов нечистых (и из зверей), и из всех пресмыкающихся по земле. Чрез семь дней воды потопа пришли на землю. И лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей».

— И еще, пожалуй, вот здесь, — не давая ему опомниться, сказал старик, указывая на следующую страницу.

«И вспомнил Бог о Ное, и о всех зверях, и о всех скотах (и о всех птицах, и о всех гадах пресмыкающихся), бывших с ним в ковчеге; и навел Бог ветер на землю, и воды остановились. И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба. Вода же постепенно возвращалась с земли, и стала убывать вода по окончании ста пятидесяти дней».

Стоило Глебу закончить, и он вновь ощутил на себе испытующий взор Гара. Немного подождав и убедившись, что никаких объяснений не последует, он решил, что пора попытаться самому разговорить несловоохотливого главного хранителя знаний.

— Это же миф о Всемирном потопе, — сказал Глеб, силясь соединить почерпнутые из школы и телевидения знания.

Получалось не очень.

— Мы называем это Днями Становления, — отозвался Гар, по-отечески нежно посмотрев на Библию. — И вы совершенно правы, юный посредник — история, изложенная на страницах этой книги — миф. По большей части.

— Как это, по большей части? — недоуменно спросил Глеб.

— Никакого ковчега с парами всех живых существ, разумеется, не было, — ответил старик так уверенно, будто сам участвовал в библейских событиях. — Однако Великий потоп действительно где-то случился. Хотя вернее, пожалуй, будет сказать, что то был сильнейший ливень, по видным лишь провидению причинам продолжавшийся сорок дней и сорок ночей. Но вместо ковчега жившие поблизости люди просто забрались на места повыше, в основном, горы и ждали, когда дождь перестанет. Но он не прекращался, грозя голодом и вымиранием.

— Что произошло потом? — почти не дыша, спросил Глеб, от красноречия собеседника позабыв, что решил ничему не верить.

— С этого места, — торжественно проговорил Гар, — действительность переплетается в вымыслом, и отделить их друг от друга невозможно.

— И что говорят действительность и вымысел? — продолжил настаивать Глеб.

— То, что потом, внемля мольбам людей, пришел Он, — словно рассчитывая услышать такой вопрос, обрадовался старик.

— Он?

— Красный дракон, Вотан Прародитель — величайший из всех драконов в истории, если верить легендам. Он покинул гору, служащую ему домом, взмыл высоко в небо, над самыми облаками, и извергнул пламя. Он пылал огнем несколько дней, пока грозовые тучи не рассеялись и дождь не прекратился, а на небе появилась огромная радуга, подобно которой не было и не будет. Люди покинули горы и спустились в свои дома. Но были среди них и те, кто остался, вознося хвальбы спасшему их Вотану. Дракона больше не видели, но радуга не исчезла бесследно, а — подобно дождю из света — разнеслась мириадами частиц по всему миру. Частицы рассеивались еще до того, как успевали коснуться земли, но с горами все обстояло иначе. Поскольку те были ближе к небу, то остатки радуги упали на находившихся особо высоко людей. Вернувшись домой, те обнаружили на себе благословение Вотана. В периоды определенного душевного состояния над ними стали появляться облака, которыми с течением времени они научились управлять. Так зародилась магия, из-за радуги получившая название радужнойили цветовой магии, а людей, владеющих радугой, именовалирадужниками. С тех пор утекло много воды, но потомки радужников, по большей части, также становились ими, совершенствуя технику и увеличивая мощь.

— Так тот человек с облаком…

— Был радужником, а именно боевым радужником, — подтвердил его догадку Гар.

— То есть и вы тоже… — Глеб сам не заметил, как отступил от старика на шаг.

— Отнюдь, — покачал головой его собеседник то ли с сожалением, то ли с облегчением. — Не все люди, частью которых стала радуга — остаток Великого потопа и пламени Вотана — открыли в себе радужную магию. Некоторые — потесты — вместо этого обнаружили в себе не по-человечески огромную силу, позволяющую искусно управляться с мечом или другим подобным оружием. Другие — дексы — обладали ловкостью, сравнимой с кошачьей, третьи — окулы — зрением, по зоркости соперничающим с орлиным, а четвертые — мнемы, или хранители знаний, самая малая часть — памятью, захватывающей в ловушку разума мельчайшие детали на множество лет. Но поскольку навыки с мечом были наиболее заметны, их всех стали называть меченосцами. И да, почти все люди, с которыми вы общались в эти дни — меченосцы.

— И принцесса Клея…

— Окул, — не моргнув, ответил Гар.

— И вы…

— Хранитель знаний или мнем, как вам уже известно… Его величество, дукс Зел, молодой дукс Квинт и Миркс — потесты, Леви — декс.

Несмотря на пронизывающий до костей холод, Глеб почувствовал, что ему становится душно. Он решительно не понимал, как такое могло происходить наяву, с ним, подростком, в жизни которого до сих пор не случалось ровным счетом ничего, достойного упоминания. За последние пару недель с ним стряслось больше событий, чем за все предыдущие четырнадцать лет. Объяснения главного хранителя знаний хоть что-то и проясняли, но, тем не менее, выглядели напрочь лишенными достоверности. Глеб тут же осекся — вытворявший невесть что человек с красным облаком над головой тоже не подпадал под законы логики, впрочем, как и все здесь. Однако, как бы то ни было, вне зависимости от того, рассказывал ли Гар историю происхождения своего народа или навеянный чем-то бред, необходимо было узнать как можно больше, любую информацию, которая могла бы ему помочь вернуться домой.

— Но где мы? — спросил Глеб, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно естественнее. — Принцесса назвала это место Внутренним миром.

Прежде чем ответить, Гар неспеша кивнул, словно признавая основательность такого вопроса, и почесал длинный нос.