Противостояние (СИ) - Авсаджани Уча. Страница 36

— У него много названий, — наконец, сказал он медленно, будто стараясь уследить за каждым словом. — Внутренний мир, Пристанище, Обитель. Можно называть как угодно, хотя суть дела это не меняет — все, что вы видите вокруг — наш дом на протяжении уже нескольких тысячелетий.

— Принцесса говорила, что мы на острове, в океане, — подсказал старику Глеб.

— Не торопитесь, юный посредник, у вас еще будет время разобраться во всем, представляющем ваш интерес, — будто поняв, к чему тот клонит, отозвался главный хранитель знаний.

Глеб вздрогнул. А не утаил ли тот еще парочку необычных способностей, полученных от той радуги? Например, возможность читать мысли.

— Это место было создано самым могущественным радужником в истории, — произнес Гар после долгой паузы, во время которой пристально следил за Глебом — мол, выдержит ли тот еще одну порцию странных откровений. — Вначале отношения наших предков с обычными людьми складывались как нельзя лучше. Нас приняли как посланников богов. Благословленные Вотаном Прародителем становились предводителями армий, совершали открытия в науках. Радужники старались с помощью магии сделать то, что было неподвластно человеку, а некоторые из нас и вовсе превратились в правителей, молва о которых, подозреваю, жива до сих пор в вашем мире, так было шестнадцать веков назад, по крайней мере, — добавил старик после того, как нечаянно столкнулся взглядом с Глебом. — Но потом что-то пошло не так. Сейчас уже нельзя сказать наверняка, кто начал первым, да это и неважно. Провинились все — и люди, и меченосцы, и радужники. Некоторые из нас стали использовать способности исключительно в плохих целях, ради личной выгоды, и готовы были истреблять хоть целые города, которые были бессильны перед самыми могущественными из нас. Конечно, такие радужники и меченосцы существовали и ранее, но тогда их удавалось сдерживать совместными силами. Постепенно та тонкая грань, за которой начинается ненависть, была пройдена. В свою очередь, и многие из людей не желали довольствоваться вторыми ролями. К тому же все новые открытия, большая часть которых, к слову сказать, была сделана нами же, позволяла объяснить все больше явлений, сохраняя все меньше места для высших сил и их ставленников на земле.

Менялись и отношения, наконец, перейдя в ту стадию, когда люди, меченосцы и радужники стали заклятыми врагами. Огромное численное превосходство, которое раньше было единственным человеческим преимуществом, дополнилось новыми технологиями, делавшими их обладателей более стойкими, а разрушения, ими причиняемые, более существенными. К тому же большинство из нас жило разобщенно, не зная, как использовать все имеющиеся навыки, и не могло обменяться между собой мастерством. Так из главенствующей силы, посланников богов, мы превратились в изгоев, которых уничтожали везде, где только было возможно. Мы были вынуждены скрывать себя и свои способности, бежать и забиваться в самые страшные и дальние места, чтобы выжить. Так было, пока не появился Он.

— Дракон Вотан Прародитель? — попробовал угадать затаивший дыхание Глеб.

— О, нет, юный посредник, великого дракона больше никто не видел. Хотя тот, кто пришел потом, был тоже сильнейшим в своем роде — радужником с безграничной силой. Воистину, Мерл мог бы объединить нас и под своим началом покорить все земли, которые бы только пожелал. Но он был столь же мудр, сколь и могущественен. Мерл разыскал каждого радужника и меченосца, каждую тварь, давно переставшую считать себя человеком, и предложил новую жизнь. Несмотря на далекие времена, некоторые из нас уже знали об истинной форме Земли. Знали, что она круглая, сколько всего океанов и где суша. По преданию, Мерл сначала хотел переместить нас на далекий континент, где местные еще не имели предубеждения на наш счет, однако затем решил, что новые стычки — лишь вопрос времени. Надо было найти место, которое можно было бы скрыть от посторонних навсегда. И он нашел, в самом большом из океанов.

— В Тихом океане?

— Мы называем его Великим. Мерл обнаружил несколько островов, достаточно больших, чтобы можно было создать на них новый мир. Мир, свободный от предубеждений, где никого не стали бы притеснять из-за того, что он немного отличается от других, ведь, в конце концов, под шелухой мы такие же люди, с теми же чувствами, страхами и радостями. С помощью своей цветовой магии Мерл перенес на острова всех радужников и меченосцев — всех, кто пожелал последовать за ним. А уйти от верной гибели жаждали все, кроме двух семейств, скрывая свою искреннюю суть, занимавших высокое положение в мире, который мы более не могли называть домом.

Когда Большое переселение закончилось, Мерл собрал все силы и навсегда скрыл острова от людских глаз, как и остальной, Внешний, мир — от нас. Но поскольку совсем отрываться от Внешнего мира было бы неправильно, в том числе учитывая довольно быстрое развитие людей, Мерл предложил оставшимся двум семьям — меченосцам и радужникам — стать семьями посредников.

При слове, которым его называли так часто, Глеб встрепенулся, думая, что Гар обратился к нему, однако старик непринужденно продолжил:

— Посредники должны были стать мостом между нашими мирами. Каждая из двух семей практически с рождения готовила одного отпрыска мужского пола для этой миссии. Избранный посредником был обязан получить лучшие знания, обучиться важнейшим ремеслам своего мира, чтобы раз в полвека прибыть к нам на год, поведать, что изменилось со времени предыдущего посредника, и открыть тайны новых технологий и человеческой мысли. Так связь между меченосцами, радужниками и людьми не была бы утеряна, но, в то же время, не была бы и настолько частой, чтобы не позволить нам создать собственный мир.

— И вы думаете, что я и есть такой посредник? — в ужасе одним словом выдохнул Глеб.

— Чтобы посредник смог осуществить свою миссию, Мерл создал два кулона, — словно не расслышав его, объяснял Гар. — Их обладатели могли пройти сквозь чары Мерла, переместиться к нам, а затем вернуться домой. Каждой семье было передано по кулону, и вот, спустя ровно полвека с разделения миров, к нам пожаловал первый посредник, и так продолжалось до четыреста десятого года, когда после последнего посредника — Авла, связь была утеряна с обеими семьями.

Гар замолчал, переводя дух, но поскольку Глеб был слишком потрясен услышанным, чтобы вымолвить хоть слово, старик продолжил:

— В течение шестнадцати веков мы были оторваны от Внешнего мира, понятия не имея, каков он, насколько изменился и существует ли еще вообще. Подозреваю, мы сильно отстали, и потребуется много лет, чтобы сократить разрыв. Теперь-то вы понимаете, как вы для нас важны и что значит ваше появление?

— Но чего вы от меня хотите?

— Того же, чего хотели и от других посредников. Расскажите нам о своем доме.

— Но меня ничему такому не обучали, — не на шутку перепугавшись от последних слов Гара, запротестовал Глеб. — Я простой школьник из обычной семьи, а не тот, кто вам нужен.

— Я знал, что вы будете сомневаться, юный посредник, — чуть улыбнувшись и оттого вновь приобретя сходство с Санта-Клаусом, спокойно ответил старик. — Но лишь у посредника есть кулон, позволяющий пересекать грань миров.

— Позволяющий что? — не понял Глеб.

— Лишь с помощью вашего кулона можно попасть из Внешнего мира в наш, и наоборот, — переформулировал сказанное Гар.

— У меня его, между прочим, уже нет, — отмахнулся Глеб, на всякий случай окидывая взором шею Гара. — И вообще он не мной, мне подарила его мама.

— Все посредники получают кулон по наследству, — равнодушно парировал его выпад старик.

— Но почему тогда я о вас ничего не слышал? — вновь пошел в атаку Глеб. Слова главного хранителя знаний о кулоне показались ему полной чушью. — Почему, если я был уготован для такой «великой миссии», — эти два слова он произнес, невольно передразнивая собеседника, — мне никто о вас не рассказывал?

— Нет ничего странного в том, что спустя столетия после потери связи с нами ваша семья постепенно забыла о своем предназначении, — грустно изрек Гар, покачав головой. — И я понимаю, что вас не обучали. Тем не менее, вы — единственный представитель Внешнего мира за последние шестнадцать веков, и любые, даже самые незначительные ваши познания могуть иметь решающее для нас значение.