Дружба, скрепленная кровью (Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октяб - Юн-нянь Лю "Редактор". Страница 23

На Украине каждый боец получал в день фунт «сечки для лошадей». Это была ячменная мука, перемолотая с шелухой и мякиной, почему и прозвали ее «сечкой для лошадей». Хлеб, испеченный из такой муки, был горьким, кислым и совершенно непитательным.

Вот в какой трудной обстановке велась борьба с остатками белых армий и бандами. Иногда приходилось подниматься по тревоге три — четыре раза в неделю. На задание обычно выходили по ночам. Если банды орудовали у железной дороги, мы выезжали на бронепоезде. Большей частью противник скрывался в лесах, находить и уничтожать его было нелегко.

Мы опирались на поддержку местных жителей, которые с готовностью участвовали в поисках бандитов.

Бои с противником обычно длились часа два — три, и нам, как правило, удавалось не только уничтожить часть банды, но и захватить пленных.

Часть, в которой мы служили, имела хорошее по тому времени вооружение: станковые пулеметы (водяного охлаждения), полевые орудия малого калибра и даже пушки крупных калибров, устанавливаемые на бронепоездах.

Враг не раз испытал на себе храбрость и боеспособность бойцов-китайцев и чаще всего отступал при первом же их появлении.

В Советской России мы, китайцы, чувствовали себя свободными и равноправными. К нам относились с любовью и уважением. А у себя на родине мы постоянно подвергались унижению и оскорблениям. Встретишь, бывало, на улице Харбина иностранца (чаще всего русского аристократа) и спешишь заранее уступить ему дорогу, иначе он может ударить. Тебя могли передразнить, плюнуть в лицо. Оскорбленный китаец приходил в гнев, но все сносил молча.

Для русских же товарищей по оружию в Советской России мы были настоящими братьями.

Дружеские отношения у нас установились и с населением. В какую бы деревню ни приходили китайские бойцы — их всюду сердечно приветствовали поднятием большого пальца руки: «Молодцы, мол, вы, во!»

Нас зазывали в дома, кормили, стирали обмундирование.

В 1922 году я серьезно заболел, и мне пришлось демобилизоваться.

При демобилизации командование выдало мне бесплатный проездной билет. Я приехал в Читу.

В Чите, а потом во Владивостоке я проработал свыше десяти лет. В 1936 году, когда многие китайские эмигранты возвращались на родину, я приехал в Шанхай. Родина встретила меня неприветливо. Я не нашел работы и с трудом зарабатывал на жизнь починкой обуви. Мне пришлось отдать в сиротский приют своего сына, который приехал со мной.

После освобождения страны я стал работать в шанхайском отделении Общества китайско-советской дружбы.

После многих лет разлуки я встретился со старой матерью, а в прошлом году из СССР в Шанхай вместе с семьей приезжал навестить меня мой сын.

События, которые я пережил в своей жизни, убеждают меня в том, что не напрасно я в России перенес невзгоды и страдания тогда, на заре Советской власти.

Литературная запись Вэн Хэн-шэна.

Чжоу Жуй

Китайский батальон Красной Армии

В декабре 1916 года наша группа в составе нескольких сот китайских рабочих прибыла в Россию на деревообделочный завод в Куправе, что в 250 километрах южнее Петрограда. В то время царское правительство вело войну с Германией. В различных уголках России непрерывно возникали забастовки рабочих и восстания крестьян. Вскоре после приезда китайских рабочих хозяин завода бежал в Москву, а китайский подрядчик уехал на родину. Работа на заводе прекратилась, и нам перестали платить деньги.

Доведенные до крайности, рабочие 5 октября 1917 года выбрали 14 делегатов для подачи петиции. В числе делегатов был и я. Наша делегация предъявила местным властям следующие требования: выдать заработную плату, возобновить работу на заводе или доставить китайских рабочих на родину. Чиновник, к которому мы обратились, ответил: «Заработную плату сейчас выдать не можем. Для возобновления работы на заводе понадобится еще два месяца, а если хотите вернуться на родину, — пожалуйста, но дорожные расходы берите на себя». Мы не согласились с этим, и нас выгнали за ворота.

Узнав об этом, рабочие запротестовали. Видя, что рабочие полны решимости бороться, чиновники пошли на некоторые уступки: пообещали выплатить в первую очередь половину столовых денег и возобновить работу через два месяца.

За эти два месяца в России произошли без преувеличения «потрясшие небо и опрокинувшие землю» события — свершилась Октябрьская социалистическая революция и вместо свергнутого Временного правительства была образована Советская власть, представляющая интересы трудящихся. Мы, китайские рабочие, вместе со всем советским народом увидели солнце.

Как-то рано утром в апреле 1918 года в барак, где проживали китайские рабочие, пришли три гостя. Это были Болдырев, Курманшев и Чубарович. Они пояснили, что являются представителями Красной Армии и пришли к нам ознакомиться с обстановкой.

Рабочие встретили гостей как самых близких и дорогих людей.

Болдырев, сердечно улыбаясь, сказал:

— Китайские друзья! Вы здесь терпели всяческие муки и лишения. Мы также терпели их. Наша Коммунистическая партия и Советская власть представляют интересы бедных и страдающих простых людей. Сейчас мы сами должны стать хозяевами и строить счастливое и прекрасное социалистическое общество. Однако империалисты и царские реакционные офицеры, помещики, кулаки и капиталисты не хотят мириться с тем, что мы взяли власть в свои руки. Они вошли в сговор, организовали реакционную армию и пытаются задушить нашу Советскую власть и возродить капиталистическую систему. Товарищи! Империалисты и белогвардейцы — наши общие враги. Счастливая жизнь придет к нам только тогда, когда мы уничтожим белогвардейцев и прогоним иностранных интервентов. Все бедняки под небом — одна семья. Независимо от того, китайцы мы или русские, перед нами сейчас только один путь — идти в Красную Армию и уничтожать общих врагов. Как вы смотрите на это?

Когда он закончил свою речь, раздались горячие аплодисменты.

Наш староста Лю Гун-лян, сильно волнуясь, встал и сказал:

— Товарищи! Товарищ Болдырев говорит совершенно правильно: мы, китайцы и русские, — одна семья. Только уничтожив белогвардейцев и иностранных интервентов, мы сможем иметь работу, сможем жить счастливой жизнью. Пойдемте в Красную Армию!

— В Красную Армию!

— Желающие немедленно записывайтесь!

Барак сразу же забурлил. Прошло немного времени, и все 307 китайских рабочих записались в ряды Красной Армии. Болдырев был очень доволен. Он выступил вновь и сказал, что отныне мы — бойцы китайского батальона 461-го полка, командиром батальона является он, Болдырев, а заместителем назначается Лю Гун-лян.

Нашей радости не было предела.

Однажды вечером в середине мая 1919 года китайский батальон переместился в Чудово, чтобы охранять станцию и задержать вражеские части, наступавшие с запада. На следующий день утром Болдырев получил сведения о том, что 2-й и 3-й батальоны 23-го полка белогвардейцев, разделившись на две группы, наступают из района Луги в направлении Чудово. Он вызвал меня и приказал нашему отделению произвести разведку.

Пройдя от станции три километра на юго-запад, мы обнаружили противника, двигавшегося в нашем направлении. Насчитав у него более двухсот штыков, разведчики вернулись и доложили об этом. Выслушав нас, командир батальона приказал 1-й и 2-й ротам залечь в оврагах по обеим сторонам дороги, чтобы нанести врагу встречный удар, а 3-й роте охранять станцию и ждать дальнейших распоряжений.

Вскоре вражеский авангард прошел место засады и вышел на железную дорогу, а основные силы противника втянулись в узкий овраг. Раздался сигнальный выстрел командира батальона. С криком «бей» мы открыли по белым ураганный огонь из пулеметов и винтовок, а также забросали их ручными гранатами. В результате короткого боя белогвардейцы потеряли более ста человек убитыми и ранеными. Не имея возможности удержаться, противник сосредоточил огонь в юго-западном направлении. Наш пулеметчик погиб, и белые, прорвавшись через эту брешь, в панике бежали на юг.