Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 114

— Мы должны убедить членов каганата идти на север, когда эта битва закончится, — мягко выругался Гавриэль.

Рован кивнул.

— Если мы сможем разбить эту армию завтра и убедить королевскую семью, что Террасен — единственный способ, тогда мы действительно можем отправиться на север в ближайшее время. Ты сможешь сражаться на стороне Беспощадных Эдиона.

Руки Гавриэля сжались по бокам, татуировки побелели на его костяшках.

— Если он позволит мне эту честь.

Рован заставил бы Эдиона сделать это. Но он только сказал:

— Позови Элиду и Лоркана. Ракины почти готовы отправиться.

Глава 51

Лоркан задержался на краю лагеря, едва увидев великолепных птиц или их бронированных всадников, когда они улеглись на ночь. Несколько человек, как он знал, еще не нашли свой отдых, вместо этого неся нуждающимся запасы и помощь, возвышаясь над городом и равниной.

Ему было все равно, он не удивлялся, что скоро окажется в воздухе на одном из этих невероятных зверей. Не волновался, что завтра они все будут сражаться против темной армии, собравшейся сзади.

Он сражался в большем количестве битв, войн, чем ему хотелось запомнить. Завтра было совсем немного людей, кроме демонов, которые они убивали, а не мужчин или Фе.

Похоже, демонов, как и его бывшая королева.

Он предлагал себя ей, хотел ее или считал, что хотел. И она рассмеялась над ним. Он не знал, что это значит. О ней, о себе.

Он думал, что его темнота, подарки Хелласа, влекли его к ней, что они были предназначены для этого.

Возможно, темный бог хотел, чтобы он не клялся в верности Маэве, но убил ее. Чтобы приблизился достаточно, чтобы сделать это.

Лоркан не поправил свой плащ после порыва холодного воздуха от далекого озера. Скорее, он наклонился к холоду, ко льду на ветру. Как будто это могло унести правду прочь.

— Мы уходим.

Низкий голос Элиды прорвался сквозь ревущую тишину его мыслей.

— Ракины готовы, — добавила она.

На ее лице не было страха или жалости, ее черные волосы были позолочены факелами и кострами. Из всех из них она лучше всех справилась с новостями, но подошла к столу, как будто она родилась на поле битвы.

— Я не знал, — сказал он, голос напрягся.

Элида поняла, что он имел в виду.

— В любом случае у нас есть все, о чем можно волноваться.

Он сделал шаг к ней.

— Я не знал, — сказал он снова.

Она откинула голову назад, чтобы изучить его лицо и поджала рот, в ее челюсти напряглась мышца.

— Ты хочешь, чтобы я дала тебе какое-то отпущение?

— Я служил ей почти пятьсот лет. Пятьсот лет, и я просто подумал, что она бессмертна и холодна.

— Это похоже на определение Валга для меня.

Он обнажил зубы.

— Ты живешь за мили и видишь, что она со всеми делает, леди.

— Я не понимаю, почему ты так потрясен. Даже когда она была бессмертной и холодной, ты любил ее. Ты должен был принять эти черты. Какая разница, что она делает, как мы называем ее?

— Я ее не любил.

— Ты, конечно, поступил так же.

Лоркан зарычал:

— Почему ты тогда возвращаешься, Элида? Почему ты не можешь отпустить?

— Потому что я пытаюсь понять, как ты мог полюбить монстра.

— Почему? — он толкнул ее в пропасть гнева. Она не сделала шага.

Действительно, ее глаза пылали, когда она прошипела:

— Потому что это поможет мне понять, почему я сделала то же самое.

Ее голос запнулся на последних словах, и Лоркан успокоился, когда они поселились в него в голове. Он никогда не… у него никогда не было никого…

— Это болезнь? — спросила она. — Что-то сломано внутри тебя?

— Элида. — ее имя было разбитым на его губах. Лоркан посмел протянуть ей руку.

Но она остановилась.

— Если ты считаешь, что, поскольку ты поклялся на крови Аэлине, это значит что-то для тебя и для меня, ты сильно ошибаешься. Ты бессмертен, а я человек. Давай не будем забывать об этом.

Лоркан чуть не отшатнулся от слов, их ужасной правды. Ему было пятьсот лет. Он должен уйти — он не должен быть так проклят этим. И все же Лоркан зарычал:

— Ты ревнива. Это то, что действительно съедает тебя.

Элида издала смех, которого он никогда раньше не слышал, жестокий и резкий.

— Ревнивая? Ревную к кому? К демону, которому ты служил? — она расправила плечи, вздымалась волна, прежде чем врезалась в берег. — Единственное, к чему я ревную, Лоркан, это то, что она избавилась от тебя.

Лоркан ненавидел, что слова приземлились, как удар. То, что у него не было защиты.

— Прости, — сказал он. — За всё это, Элида.

Там он сказал это и выложил перед ней правду.

— Прости, — повторил он.

Но лицо Элиды не смягчилось.

— Мне все равно, — сказала она, поворачивая каблуки. — И мне все равно, если ты не вернёшься с этого боя завтра.

…

Ревнивая. Идея этого, ревность к Маэве за то, что она на протяжении веков командовала любовью Лоркана. Элида похромала к готовым ракинам, так сильно сжав зубы, что у нее болела челюсть.

Она была почти около первой из оседланных птиц, когда за ней раздался голос:

— Ты должна была проигнорировать его.

Элида остановилась, увидев Гавриэля.

— Прости?

Обычно теплое лицо Льва было тяжело-неодобрительное.

— Ты могла бы также прогнать мужчину.

Элида не произнесла ни слова об этом Гавриэлю за все время, что они знали друг друга, но она сказала:

— Я не понимаю, как это относится к тебе.

— Я никогда не слышал, чтобы Лоркан извинялся за что угодно. Даже когда Маэва взбесилась за его ошибку, он не извинился перед ней.

— А это значит, что он зарабатывает мое прощение?

— Нет. Но ты должна понять, что он клялся кровной клятвой Аэлине для тебя. Ни для кого другого. Чтобы он мог оставаться рядом с тобой. Даже зная достаточно хорошо, что у тебя будет лишь смертная жизнь.