Трансфер (ЛП) - Харрисон Ава. Страница 10

Мое тело свободно. Нет никакой скованности. С каждым выпитым мной шотом «милый бармен» становится «горячим барменом». Кажется, его зовут Остин, и его шутки все смешнее и смешнее, пока я не сгибаюсь пополам в приступе смеха.

— Ты готова ехать домой? — спрашивает у меня Сидни.

— Неа, — хихикаю я, после очередной шутки Остина.

— Я просто не могу оставить тебя здесь.

Сидни прищуривает глаза, а я подмигиваю ей.

— Я буду в порядке. Остин позаботится обо мне.

— Это-то меня и беспокоит.

Я смеюсь, и Остин ухмыляется.

Сидни приближается ко мне и шепчет на ухо:

— Ты уверена?

— Абсолютно. Я буду в порядке. Иди домой спать.

Где я, черт побери?

В голове все стучит, словно работает отбойный молоток. Во рту сухо и губы слиплись, когда я их открываю. Как будто я наелась мела. Неприятный вкус. Противно. Я пытаюсь потереть лицо, прогоняя сон, но вместо этого обнаруживаю потеки на подбородке, сущий кошмар.

Может, текила не такая уж удачная идея.

Тем не менее, это сработало. С алкоголем, просочившимся в мою кровь, я отключилась, даже несмотря на то, что не в своей постели. Первый раз за последние несколько недель у меня был полноценный ночной сон.

Сажусь, осматривая себя. Я полностью одета и в постели одна. Слава Богу. Возможно, все не так уж плохо. Не то, что я бы не наслаждалась ночью в постели с Остином, но мне не хотелось быть при этом в стельку пьяной и ничего не помнить после.

Выйдя из комнаты, я осматриваюсь в чужой квартире. Он храпит, свернувшись калачиком на диване. Я даже не удосуживаюсь попрощаться. Ситуация и так достаточно неудобная для меня, принимая во внимание то, что вчера я была сильно пьяна. Черт, надеюсь, я не наговорила всяких глупостей, или еще хуже, опозорилась. Сидни и мне, возможно, следует подыскать другой бар.

Парень спит, но вдруг начинает бормотать, как будто он вот-вот проснется. Я воспринимаю это как сигнал, чтобы побыстрее убраться за дверь.

Нью-Йорк довольно спокойное место в шесть утра, пока еще темно. Единственный звук — мягкий гул проезжающих мимо такси. Это напоминает мне о звуках машин, которые можно услышать только в ночной тиши. Когда я возвращаюсь в свою квартиру, похмелье начинает отступать. Звуки и архитектура зданий меня отвлекают. Меня буквально завораживает сложная структура каждого дома, мимо которого я прохожу. Они как отпечатки пальцев, ни одно здание не похоже на другое. Каждое строение уникально и по-своему красиво.

Оказавшись на своей улице, я прибавляю темп. Рабочий день начнется уже через несколько часов, и необходимо попасть в офис до девяти, а мне еще нужно в душ и собраться.

Спустя час я готова к выходу. Поскольку у меня был перерыв, я решила приехать пораньше и сделать максимум работы. Но я отстаю от намеченных планов, и вот уже бегу, стараясь не попасть в самый час пик. Тяжело дыша, я прохожу турникет охраны, а затем спешу к лифту. Он открывается практически мгновенно.

Такое чувство, что сейчас у меня начнется судорога. Мышцы дергаются, глаза слезятся, я подаюсь вперед, сутуля плечи, припадая трясущимися руками к холодной металлической поверхности стены. Мне приходится столкнуться лицом к лицу со своим страхом. Возвращаюсь в место, которое так сильно напоминает мне о моей утрате, кажется, будто кто-то вновь вскрыл рану на моем сердце. Нацепив улыбку на лицо, я стараюсь обуздать эмоции и выхожу в холл. Но моя улыбка лишь фикция. Это ложь. Она показывает, что я в порядке. Но я не в порядке. Каждая улыбка это мольба. Каждая улыбка это молитва, чтобы никто не увидел мою боль. Чтобы никто не понял, как сильно я страдаю после смерти Ричарда.

Мое сердцебиение учащается. Я в порядке. Я буду в порядке…

Это странно — быть здесь. Все в корне неправильно. Душа компании ушла, и в то время как люди вокруг меня смирились, я не могу игнорировать его отсутствие. Ричард был не только боссом, он был во всех смыслах жизнью этой компании. Теперь он ушел, это место выглядит как оболочка того, что было раньше. Это как если бы мне нужна подсказка, чтобы понять происходящее. Само по себе ничего не изменилось, но все по-другому.

Я следую вглубь офиса. Дымка печали задерживается на лицах нескольких человек, которые уже здесь. Краем глаза я замечаю, что они смотрят, изучают, обсуждают. Они шепчутся и задаются вопросом, где я была. У меня большое желание заползти в нору и спрятаться. Вместо этого, с полной решимостью я расправляю плечи. Говорю «доброе утро», направляясь к своему столу, и надеюсь, что они не могут увидеть меня через мою маску.

В течение следующих нескольких часов я отвечаю на все письма, которые пришли за эти две недели, пока я отсутствовала. К счастью, Сидни помогла мне, выполняя кое-что из моей работы, пока меня не было. Без нее мне никогда бы не справиться со всем этим, учитывая мое состояние после похорон.

Как будто мои мысли магическим образом выманивают ее, и я вижу, что Сидни идет прямиком ко мне.

— Эй, ты в порядке? Я не видела тебя этим утром. Во сколько ты вернулась? Ты... — она наклоняется вперед, ближе ко мне.

— Ты пошла домой к тому бармену?

Я издаю стон.

— Да, — ее глаза расширяются, но я качаю головой. — Не было ничего такого.

Я поднимаю руки и разминаю виски.

— Ты с похмелья? У тебя болит голова?

— Я в порядке. Она действительно почти не болит. Просто немного неприятное ощущение, — кладу руки обратно на свои колени, чтобы доказать, что я в порядке. — Извини, если я напугала тебя. Я не должна была оставаться. Мне следовало пойти домой вместе с тобой.

Я вздрогнула от воспоминания о прошлой ночи, и о количестве выпитого, меня передернуло, надеюсь, это было не заметно, но судя по выражению на лице Сидни, понимаю, что она это видела.

— Я ушла оттуда рано утром. Постаралась не разбудить тебя, когда вернулась домой, а потом приехала сюда, — открываю следующее письмо и начинаю громко стонать. — Боже, сколько же их ещё осталось. Спасибо. Без тебя я бы совсем пропала.

— Если тебе что-нибудь понадобится, я здесь. Как ты, кстати? Здесь все нормально? — ее голос понижается, и я знаю, что она обеспокоена из-за офисных сплетен, которые обязательно распространятся после моей выходки на похоронах.

— Не знаю. Думаю, в порядке.

Сидни наклоняется.

— Это нормально — не быть в порядке.

Когда я не реагирую, она протягивает руку, чтобы сжать мою.

— Думаю, тебе действительно нужно с кем-то обсудить это. У тебя же есть визитка, которую тебе дал врач в больнице. Пожалуйста, подумай, может, стоит ему позвонить? В этом нет ничего плохого — попросить о помощи. Очень тяжела потеря близкого человека.

Воспоминание о Ричарде заставляет мое сердце ёкнуть.

— Я просто не уверена, смогу ли рассказать про это, а с мамой, которая всегда нуждается в моем присутствии, не уверена, что будет время, понимаешь?

— Ты должна начать ставить себя на первое место. Ты самый сильный человек, которого я знаю. Заботиться о своей матери — это не легко. Может быть, теперь пришло время найти кого-то, кто научит тебя заботиться о самой себе. Тебе всегда было трудно открыться людям, поговорить о ней, но думаю, что пришло время попробовать. Думаю, что это все к лучшему. Нет больше никаких оправданий, Ева.

— Дело не в этом, — качаю я головой.

— Тогда в чем?

Я открываю рот, чтобы ответить, но слова не идут. Холодный пот выступает на лбу и сердце ускоряется. Резкая боль пробегает вниз по моей руке. Я протягиваю руку через плечо и разминаю спазм мышц в районе левой лопатки.

— Мы можем поговорить об этом дома?

— Да, конечно, — шепчет она и морщит нос. — Ой, я забыла тебе сказать. Майкл созвал после обеда совещание. Все боятся, что их уволят.