Осторожный подход к любви (СИ) - Verona Veronika. Страница 87

   Видя как ей трудно наклоняться, Владимир лишь покачал головой и тут же присел на корточки, поправляя замочек. Ирма, прекрасно увидевшая сквозь натянувшуюся ткань безразмерно платья весьма округлый живот, вдруг окаменела. В голове созрела нездоровая мысль стереть эти беззаботные улыбки с их лиц. Особенно с её лица. Некоторое время она смотрела на женщину, что-то говорящую Владимиру, решая в мыслях сделать ли ей задуманное.

   Владимир очень удачно присел, тем самым открыв Олесю для Ирмы, которая вот-вот полная мстительной решимости готова была завести мотор и резко сорваться с места, сбив при этом беременную женщину, абсолютно не ожидающую никакого подвоха и всё ещё смело стоящую посреди неоживлённой дороги.

   Ни секунды не сомневаясь, что сумеет нанести серьёзные травмы женщине, находящейся в положении, если же вообще не убьёт её, Ирма предвкушающе улыбнулась. Её спортивный автомобиль разгонялся до немыслимой скорости за считанные секунды. По подсчётам брюнетки она должна была нанести только незначительные повреждения и Владимиру, например, перелом ребер или конечностей... но ведь должно же хоть что-то остаться ему на долгую память от неё?

   Она позволила себе вновь злорадно ухмыльнуться, правда, со стороны эта ухмылка была больше похожа на полуулыбку безумца, окончательно слетевшего с катушек. И всё-таки Владимир оказал ей услугу присев именно так, тем самым в случае наезда подставляя под удар женщину. Но, конечно, он не знал, что Ирма замышляет...

   Хищные ярко-красные длинные ногти, постукивали по кожаному рулю, сверкая, отражая солнечные лучи. Сегодня в наряде Ирмы доминировали красные оттенки - она хотела выглядеть эффектно в эту их вероятнее всего последнюю встречу. Пальцы, унизанные неизменно большим количеством колец, уже обхватили ключ и, вот-вот её кисть должна была сделать резкий поворот, но...

   Вдруг Олеся резко согнулась, упираясь ладонями в колени, пытаясь отдышаться.

   Влад тут же вскочил на ноги и, видя с каким беспокойством, он смотрел на блондинку, у Ирмы вдруг что-то дрогнуло внутри, как только он вновь осторожно присел и положил обе свои ладони на живот Олеси.

   Малыш толкается, наверное.

   Сколько бы всего она отдала бы, только бы он хоть раз взглянул на неё вот так, как смотрит на Олесю? Она и жизнь свою отдала бы, только бы увидеть - впервые за все безнадёжные годы! - хоть чуточку тепла и любви, с которой он смотрел на эту беременную. Ей большего-то и не надо, только бы разочек почувствовать себя любимой не кем-то там, а именно - им, человеком, которого она любила с самого детства...

   А ведь у неё однажды появилась надежда, на то, что он оттаял к ней и пустил в своё сердце. Несколько лет назад, когда она только-только перебралась сюда, наконец-то отыскав Владимира, столь неожиданно исчезнувшего из их родного города.

   Он тогда был рад видеть её, хоть и насторожился такому её приходу без предварительного предупреждения. Ирма тогда не случайно прихватила с собой бутылку дорогого красного вина, которую после довольно-таки долгих минут уговоров он всё же согласился пригубить.

   Видимо, ошалев тогда от того как он пошёл на большие уступки по отношению к алкоголю, она сама того не заметив перебрала собственную норму и всё её соблазнение, распланированное по пунктам полетело в тартарары.

   И поэтому она как самая обыкновенная пьяная одинокая женщина потянулась к ближайшему мужчине, которым оказался столь горячо ею любимый друг брата. Она потянулась к нему, и пока Владимир что-то сосредочено разглядывал на дне своего бокала, обхватив его голову руками, притянула к себе поближе и прижалась своими губами к его губам.

   Они оба замерли, не предпринимая никаких дальнейших действий.

   Ирма ликовала, понимая, что наконец-то её возлюбленный увидел в ней не просто маленькую девочку, таскавшуюся всюду за своим старшим братцем, а вполне себе повзрослевшую молодую женщину. Она готова была смеяться от счастья, уже лишь оттого, что мужчина не оттолкнул её сразу.

   Он сделал это позже. Чуть помедлив.

   Отстранив Ирму от себя, он некоторое время изучал её лицо. Взгляд его был очень даже трезв, что было трудно сказать о его темноволосой спутнице.

   Вдруг он улыбнулся, всё так же как и все эти годы, как-то по-родственному и погладил её по волосам, плавно переходя на щеку. Ирма тут же словно мартовская кошка начала тереться щекой о его ладонь, томно заглядывая своими чёрными глазами в его глаза. Вероятно, её преданности Владимир не оценил, или просто не заметил, потому что медленно убрав ладонь с её лица он, не переставая легонько улыбаться, сказал, что 'маленькая Ирма', кажется, перебрала и услужливо предоставил ей свою спальню для ночлега. Сам же Владимир ушёл спать в зал.

   А она тогда полночи не спала, ворочалась с боку на бок, сбивая простынь под собственным разгорячённым алкоголем телом. Как же её бесило это его высказывание 'маленькая Ирма'! Он всегда так её называл, с самой первой их встречи. Лишь теперь Владимир всё реже употреблял эту ненавистную Ирмой кличку. Всё чаще он звал её просто по имени.

   Ночью, не выдержав напор мыслей, витающих в её голове, Ирма соскочила с постели и направилась прямиком в зал, где должен был сейчас находиться её возлюбленный. Она была полна решимости и была отчего-то убеждена, что такую Ирму, заявившуюся к нему среди ночи он примет чуть ли не с распростертыми объятиями.

   Дверь оказалась заперта изнутри. Должно быть, предвидел, что она попытается предпринять что-то подобное.

   На следующее утро, впрочем, как и все последующие годы, вплоть до этого дня, он вёл себя как ни в чём не бывало, а немного уязвлённая Ирма тут же поблагодарив за гостеприимство ушла, немного истерично хлопнув дверью, но Владимир списал всё на сквозняк...

   Ирма сама и не заметила, как по её щекам покатились серо-чёрные от туши слёзы. Одна её рука вальяжно лежала на руле, вторая же всё ещё держалась за ключ.

   - Распустилась совсем, - шипела женщина, утирая щёки тыльной стороной ладони. - Ты сильная, - говорила она, смотря в свои же чёрные глаза в зеркале. - Ты справишься. А они не стоят твоих слёз. Пусть... пусть живут, - едва ли не выплюнула она, видя как счастливые до одури будущие родители уже перешли дорогу и чуть завернули за угол дома.

   В последний момент Влад неожиданно обернулся.

   Его взгляд остановился на машине, которую он, пожалуй, узнал бы и из миллиарда. Это была машина Ирмы. Он не видел, был ли кто-то за рулём - все окна машины были тонированы. Меньше всего он сейчас хотел иметь честь встретиться с Ирмой, которая никогда просто так не приезжала. Наверняка, задумала очередной какой-то план, обязательно заканчивающийся какой-нибудь выходкой этой импульсивной женщины. И вновь придерживая Олесю за локоть, он ускорил шаг, наконец-то заворачивая за угол дома. Если Ирма и приехала к ним, то сейчас, должно быть, стоит у запертой двери.

   Но он даже вообразить себе не мог, что она сейчас сидит в машине и смотрит на него, видя лишь размытый силуэт из-за слёз, застилающих глаза и зажимает рот ладонью, чтобы непрошенные всхлипы не вырвались наружу. Ей было тяжело вот так вот взять и оставить его. Всё пошло не по её плану. У него не должно было появиться семьи и уж тем более ребёнка! И тогда бы рано или поздно, он, уставший от одиночества, в один из дней пришёл бы к ней, а она его бы приняла. Не смотря ни на что, поверьте, приняла бы. Даже если бы он продолжал любить свою Олесю, а на неё смотрел лишь с жалостью, она всё равно каждый божий день благодарила небеса за то, что он рядом с ней.

   Он был счастлив. Если она, правда, его любит, то должна быть рада за него. Но Ирма не радовалась, она бы скорее с такой 'радости' камень себе на шею повязала и спрыгнула бы в воду. Он не должен быть счастлив без неё. Но он счастлив!...

   Ей уже давно следовало понять, что все её попытки были уже заведомо обречены на провал. Как-то Арсений обмолвился ей, что Влад истинный однолюб и никогда не сможет полюбить кого-то другого. Это было как раз в тот вечер, когда Арсений должен был доставить письмо Олесе, которую Ирма про себя называла не иначе как 'белобрысой крысой'. До чего же была сильна её ненависть к сопернице!