Книга о вкусной жизни (Небольшая советская энциклопедия) - Левинтов Александр. Страница 50

На каждой пицце я зарабатываю больше всех — около пяти долларов. Менеджер на ней же зарабатывает не больше доллара, но имеет в десять раз больше заказов, чем я. Хозяевам хорошо, если квотер получают с каждой пиццы, но имеют их в сто раз больше. И при этом имеют всю организационную, банковскую, сбыто-снабженческую и кадровую каторгу. А мне что? Только свою дорогушу «Фестиву» содержать и блюсти.

Цены на пиццу стабильные и не растут, потому что кругом конкуренты, у которых, как правило, цены и так ниже наших («Домино-пицца», «Цезарь-пицца», «Итальянская пицца», «Пицца-Хат» — не менее десятка сетевых пиццерий в нашем городишке на 30 тысяч жителей!). Зарплата наша постоянно растет (за год — на доллар в час) и не по воле хозяев, а по закону штата Калифорния. Вот им и приходится крутиться и экономить даже на мелочах: раньше мы имели право на бесплатную маленькую пиццу и на кружку пива в полцены. Теперь почти ничего этого нет, но мы понимаем почему, поэтому не бухтим и не возникаем.

Я заметил, что многие мои идеи и предложения встречаются здесь с подозрением, но в конце концов реализуются. Как-то я предложил продавать пиццу нарезанными кусками. Мне сказали, что это невозможно и неудобно, но теперь торгуют. Я стал собирать карты микрорайонов города и схемы отелей. А потом у каждого водителя появился своеобразный атлас этих карт и схем.

Многие мои идеи пока не реализованы, но, скорей всего, по лингвистическим, а не коммерческим причинам, поэтому я решил закончить эти заметки своими рацпредложениями — а вдруг они окажутся привлекательными?

Наш Монтерей — маленькая туристическая мекка, и уж коли мы научились делать из пиццы динозавров, то нет проблем сварганить специальную туристическую пиццу, начиненную морепродуктами и изображающую оттера (морскую выдру) — потешный символ Монтерея. Ведь есть же у нас пицца юрского дракона.

По мотивам Эль Ниньо можно делать пиццу-радугу — наши топинги позволяют создавать любую, по желанию клиента, пиццу-радугу для пикников и вечеринок, и в шесть, и в восемь, и в двенадцать цветов.

Раз мы делаем пиццу по-полинезийски, то ничто не может нам помешать делать пиццу-борщ (экспериментальные попытки подтверди ли — классная получается пицца!), рыбную пиццу с польским соусом (пальчики оближешь!), пиццу-чахохбили (полная аутентичность получилась!) и футбольную пиццу в виде овального мяча и с характерной нарезкой.

Монтерей — лингвистическая столица мира. Интересы студентов здесь более или менее соблюдены. А преподавателей и переводчиков, которых в городе не меньше, чем студентов? А военных, которыми город просто кишит?

Если лучший клиент — дети (а я с этим согласен), то хорошо бы обучить всех развозчиков несложным фокусам на пальцах, с шариками. Я знаю всего один такой фокус и всегда показываю его малышам. Писку и восторгу — море. И я знаю, что они умоляют маму-папу заказать пиццу не только ради пиццы, но и ради фокусов пицца-мена. Для сластен, детей и женщин, можно делать клубнично-шоколадную пиццу.

Наконец, простая менеджерская идея: мне как развозчику пиццы гораздо интересней держать свои скромные сбережения в акциях родной пиццерии, чем на депозитах банка. Тогда мои деньги будут работать рядом со мной и параллельно мне, а хозяева получат дополнительный, пусть скромный, источник инвестирования в этот вкусный бизнес.

Грибалка-98

— Алло, Стас! Грибы пошли!

— Эк, хватился! Да я уже два ведра насолил, три фунта белых насушил, не знаю, как от опят избавиться — весь двор ими зарос! — И Стас, все эти годы молчавший о своих заповедных и заветных местах грибалки, в этом году раскололся, сдал все явки и пароли. Грибов в этом году — пропасть.

Теплая Ля Нинья не беднее своего прошлогоднего братца Эль Ниньо дождями, вот грибы и полезли.

Еду по дороге, вдруг — руки-ноги сами из машины выносят, хорошо, на паркинг сил и ума хватило поставить, мотор так и урчал все время, пока я косил ядреных, молодых, как соколы Жириновского, моховиков.

А с маслятами сколько мороки — ведь их же чистить замучаешься, а потом руки ничем не отмоешь. У нас на полуострове белые совсем задушили сыроежек, ну нет сыроежек в лесу! Нет, и не надо.

Такое я помню только в Западной Сибири, неподалеку от Шаимского нефтяного месторождения, там, где край света сходится с его концом: идешь по моховикам от белого к белому и топчешь остальные грибы непотребно, потому что, а куда ступать-то?

А еще вспоминается Гыданская августовская тундра. С запада уже тянется чугунная туча с первым снегопадом, а тундра скорее красная, чем зеленая. От подосиновиков. Стоят, словно забор какой, дрыны, а не грибы, их и ножом-то не очень. Хоть топором вырубай или бензопилой «Дружба».

Или Северный Байкал, Слюдянские озера. Что рыбы в озерах, что грибов вокруг — немерено. Ежедневно по десять ведер насаливал, а все, как в прорву, водку-то на тракторах к нашему лагерю подвозили.

Да, в этом году уже не грибалка, а промысел. Звоню Светке:

— Твоя орава где?

Это, стало быть, муж, мать с отчимом, трое детей и киевская племянница из Майами Бич.

— Да ты ж не знаешь! Ко мне из Сан-Хосеевки шестеро приехало, вот это — настоящая орава, вот это — татаро-монгольское иго, — завелась с пол-оборота и затараторила крестница. — У них там, в Силиконовой долине, ничего, кроме чипсов. Вторую неделю у меня стоят. От грибов собака по ночам начала выть.

И брошены работы, учебы и семейные распри — зима строго спросит. Придет известный всем специалист по закускам Петр: «А чем порадуете мою “Смирновскую”?» А чем ее порадуешь, если грибов нет? Приедет из голодающей Украины погостить человек: «Ну, и чем кацапы, москали проклятые, угощать будете?» Или самому вдруг выпадет в первопрестольную — попробуй, явись к родному порогу без ведра опят соленых!

Я как-то писал, что грибы не от сырости растут, а от того, что их собирают. Вот и еще пара доказательств тому.

У нас в микрорайоне, почитай, четыре десятка деревянных бараков улучшенной планировки. А ведь нигде грибы не растут — только под моим окном, нахалы. Этих я лишь на деликатесы каждое утро собираю.

Американцы любят церкви в лесу ставить. И именно вокруг церквей — неважно, мормоны это, методисты или еще кто, — грибов особенно много. Верующие в Америке Господу гимны поют, а грибам кажется — аукаются, а раз аукаются, значит, грибы собирать собираются, вот грибы и высыпают вокруг храмов.

Из грибных деликатесов надо отметить незабываемый жюльен: мелко нарезанные грибочки, с лучком тонюсеньким; сметанку слегка с мукой смешать, все это — в металлическую, или фарфоровую, или керамическую кокотницу, сверху — тертого сыру и в духовку, ненадолго, пока коричневатая пенка не образуется. К такой закуске — да по бокалу шардоннэ, как в старые добрые времена декаданса, а то и кларет подойдет и даже совиньон бланк, если несильно охлаждать. И так, знаете ли, тонкой серебряной ложечкой эту прелесть из кокотницы слизывать и думать потаенно: «А все-таки, не прав ты, Борис, у нас тут лучше, чем в твоих тридевятых Горках». Ну и глотнешь за его здоровье.

Совсем другой кайф — икра грибная. Мясорубку я на старой квартире оставил, в Москве. А тут мясорубок днем с огнем не сыщешь. Поэтому все приходится делать вручную.

Если хотите паюсную, то нужны губчатые грибы, я для зернистой — нет лучше молоденьких опят. Отварили в соленой воде, накрошили самым микроскопическим образом, какой вам ваш орлиный взгляд позволяет, чесночку надавили, перчиком и прочими помолами приправили, улимонили хорошенько (любители острых ощущений вместо лимона уксусом заливают), постным маслом заправили, еще раз проверили на соленость — и по банкам! По маленьким таким баночкам! Икра должна нюни пустить и в холодильнике настояться, пока вы в магазин или за заначкой полезли.