Плохие парни по ваши души. Книга 2 (СИ) - "Anna Milton". Страница 30

   — Росс, — на выдохе произносит папа.

   Щетина на щеках и подбородке того же цвета добавляет ему несколько лет. Я не могу перестать смотреть на отца, нахожу в его глазах частичку себя. Отмечаю, что мы с ним действительно похожи.

   Когда мы впервые увиделись после долгих лет, я был так разозлен и взвинчен, что просто не успел рассмотреть его, разглядеть, найти одинаковые черты. А сейчас... возможность есть. Я пришел сюда для мирного разговора, хоть и спешу. Однако во мне больше не горит огонь ненависти и вражды. Я всего лишь хочу смотреть в его изумленные глаза, из которых катится слеза. Отец быстро смахивает ее с лица и приближается на полшага, но в нерешительности замирает.

   — Сынок... — выходит у него с невольным всхлипом.

   Мои плечи опускаются. Я только теперь ощущаю на них тяжесть всех трудностей. И все равно, держа себя в руках, сухо бросаю:

   — Привет.

   — Здравствуй, — он неоднократно кивает головой. — Не ожидал увидеть тебя здесь.

   Из меня вырывается саркастичный смешок, когда я бросаю на тумбочку свой телефон и ключи от машины.

   — Это мой дом, пап. Мой и Эйдена.

   Краем глаза могу видеть, как он снова кивает и переминается с ноги на ногу. Я прохожу к диванам, сажусь на один из них, широко разведя ноги в стороны, и кладу локти на колени, сцепив пальцы вместе.

   — Выпьешь чего-нибудь? — нервно спрашивает отец, но жестом я прошу его сесть.

   Послушав меня, папа садится напротив, внимательно глядя на меня, чуть приоткрыв рот.

   — Росс, — снова начинает он, судорожно облизнув губы. — Может, ты… я не знаю, что сказать тебе. Я очень скучал и хочу, чтобы ты вернулся домой.

   — У нас нет времени болтать об этом, — подсказываю я.

   Беспокойно переплетя пальцы вместе, отец положительно качает головой.

   — Хорошо.

   — Как давно ты видел Эйдена? Он не отвечает на мои звонки, и я подумал, что ты мог бы знать.

   Прежде, чем папа успевает что-либо произнести, я спешно добавляю:

   — Не вздумай лгать мне.

   Отец отвечает мне прямым взглядом.

   — Я бы не стал говорить тебе неправду.

   Ох, да ладно тебе, старик...

   Я пропускаю свое язвительное замечание и потираю переносицу.

   — Он нужен мне. Срочно. Поэтому если ты знаешь что-то, то лучше скажи.

   Папа откидывается на спинку кресла, не сводя с меня глаз. Я стараюсь выдержать его немигающий, словно проникающий в самую суть моих мыслей взгляд, но все же сдаюсь и первый отворачиваю голову в сторону, где находятся наши с Эйденом комнаты.

   — Оставь это, Росс, — вдруг слышится от отца. — Я знаю, что вы с Эйденом пытаетесь найти ведьму и вернуть ее ради спасения души девушки, в которую влюблены.

   — Прекрасно, — кидаю я, но внутренне напряжен. В голове тут же рисуется образ Джейн, и мне хочется удавиться от дичайшей тоски.

   — Поэтому тебе нужен Эйден? Чтобы выйти на связь с тем парнем? Миднайтом.

   — Я смотрю, ты отлично осведомлен, — я кривлю лицо и соскакиваю с дивана. — Но кое-чего все же не знаешь. Ты... ты просто не представляешь, что может случиться, если Анна Гарнер не появится в Дайморт-Бич к завтрашнему дню. Осталось меньше суток, чтобы все предотвратить!

   — Это невозможно, Росс, — голос отца приобретает стальные оттенки, и от мягкости, радушия не остается следа. Я смотрю на папу, но вижу незнакомца, холодного и отчужденного, с испытующими глазами. — Даже если бы у тебя была возможность вернуть Анну, ты не успел бы добраться до нее. Она находится за десять тысяч километров отсюда.

   — Где она?

   — В Иерусалиме. Иветт и остальные отправились к ней. Несмотря на расстояние, впервые за две недели у нас наконец-то появился реальный шанс поймать их.

   — Отлично. Я сейчас же вылетаю, — я разворачиваюсь и собираюсь идти к выходу, но оказываюсь остановленным отцом. — Лучше отпусти. Я не хочу делать тебе больно.

   — Я не отпущу тебя. Не лезь в это, сынок. Умоляю.

   Я с силой выдергиваю свое запястье из его хватки и посылаю полный враждебности взгляд.

   — Останавливая меня, ты подписываешь Эйдену смертный приговор, — я шиплю это сквозь зубы, испытывая все оттенки гнева.

   Он непонимающе глядит на меня.

   Скривив рот в желчной ухмылке, я спешу пояснить.

   — Брат-близнец вашей гончей шавки — Иветт — потребовал привести ему Анну Гарнер в обмен на то, что он гарантирует мне, Эйдену и Джейн безопасность от беды, которая произойдет. Если мы не выполним условия сделки, Эйдена ждет смерть, — сказав, наконец, эти слова вслух, я вдыхаю полную грудь острого, как бритва, воздуха. — По наши души придет сам канцлер Изаки. Себастьян показал мне, заставил увидеть то, как Изаки порубит половину города и убьет Эйдена, зарядив пулю ему в лоб. Все ради игры. Хреновой игры с нашими жизнями! Так что ты теперь скажешь? Позволишь умереть своему сыну, или будешь продолжать гнуть свое, черт тебя дери?!

   Сложно сказать, что именно подожгло фитиль моего терпения, но я явственно ощущаю, как стремительно приближаюсь к тому, чтобы взорваться.

   Я приказываю себе собраться и быть хладнокровным. Не позволять отчаянию и злости туманить изничтоженный безумствами здравый ум. Я должен оставаться спокойным и сохранять способность мыслить рационально. Мне ни к чему срываться на отце и высказывать ему все то, что заставляет душу яростно клокотать.

   Хотя другая часть — мой эгоизм, моя обида — требует, чтобы он обо всем знал. Папа бесследно исчез из моей жизни много лет назад, оставив одного с впечатлительным, ранимым младшим братом с разбитым сердцем. Он бросил меня, скинул непостижимый груз ответственности на мои юношеские плечи, лишив очень многого. Я никогда бы не заставил себя усомниться в его смерти. Я считал его героем, хоть и глупцом. Но сейчас, когда тот, кто числился в мертвецах очень долгое время, стоит передо мной живой и постаревший, я больше не хочу оправдывать его.

   — Ты, — я стискиваю в исступлении зубы и приближаюсь к отцу, — должен забыть о своих гребаных планах и помочь мне. Ради Эйдена. Если он... — я не решаюсь сказать «умрет». — Я никогда не прощу тебе.

   Отец выглядит сбитым с толку, и я не могу скрывать своего довольства его рассеянным видом. Я чувствую, что близок к победе в нашей маленькой битве и стараюсь заглушить все «но», прорывающиеся через возведенную стену уверенности.

   — Изаки мертв, Росс, — папа проговаривает эти слова медленно и четко. При этом он смотрит на меня с гипнотизирующей пронзительностью. — Я собственноручно убил его, когда он пришел за мной и вашей матерью много лет назад. Я не успел спасти ее, но отомстил.

   Этого не может быть.

   Я недоверчиво пялюсь на отца и старательно ищу подвох в его мимике, жестах, словах. Но он выглядит непоколебимым, абсолютно уверенным в том, о чем только что поведал мне.

   — Он мог выжить, — предполагаю я, но мой голос подрагивает от нахлынувших сомнений.

   — Он мертв, — настаивает отец.

   Если папа сказал правду, тогда что я видел? Что мне показал Себастьян?

   — Этот демон запудрил тебе мозги, — напряженно продолжает отец. — Себастьян хитер и способен пойти на многое ради достижения собственных целей. То будущее, что он показал тебе, было ложью. Не верь тому, что видел, Росс.

   И вдруг я осознаю, что был обведен вокруг пальца, как младенец. Выставлен полным дураком, который позволил себе внушить полную чушь. Я был загнан в ловушку с самого начала.

   Выставив одну руку вперед и потупив взгляд, я все еще пытаюсь понять, говорит мне отец правду, или нет. Если честно, его слова не вызывают во мне доверия. Возможно, папа на это и рассчитывает: что я быстро поверю в его байку и расслаблюсь, оставив Анну в покое. Но с другой стороны... неужели ему хочется видеть смерть своего сына? Я тяжело сглатываю и зажмуриваюсь.

   Любимого сына.

   Папа не стал бы рисковать Эйденом.

   Только не им.

   — Зачем Себастьяну лгать мне про Изаки?