Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей. Страница 57

– Ну вот, а говорила, нет камней, – довольно ухмыльнулся он и стал собирать «клад».

Хотя там собирать-то было нечего: пара голубоватых жемчужин, один изумруд, несколько рубинов и один прозрачный переливчатый камень, напоминавший то ли александрит, то ли необычный бриллиант.

Белка сплюнула кровавую слюну.

– Цволоть! – протрещала она. – Ты мне рот радзодзрал! Вдизишь, кровь цеперь?

Йорг не обратил внимания на ее болеизлияния и повернулся к Ларсу:

– Ну, наш дорогой раб, что дальше? Командуй.

Они сидели в трактире. Трактир этот более всего напоминал самое обычное кафе, только без электричества, холодильников и всего остального, что является непременными атрибутами цивилизации.

– Итак, предлагаю Яну изобразить моего хозяина. Очень важного иностранца, прибывшего из Вольных Цитаделей.

– А почему Ян? – тут же насупился брат.

– Потому что он выглядит приличнее и меньше сквернословит. Хотя в нашем случае последний фактор не играет никакой роли. Все равно вас здесь никто не поймет.

– Дальше что? – вздохнул Ян. – К делу.

– У тебя раздутое эго, поэтому ты не хочешь учить язык Диадемы. Ты считаешь это ниже своего достоинства. Поэтому ты купил себе раба, прекрасно знающего местные наречия. Так что говорить будет он. Все согласны?

Какое-то время они еще бурно обсуждали детали. Пару раз к ним подходили молодые парни, с ног до головы укутанные в цветастое тряпье. Поначалу Яну даже показалось, что это женщины. На некоторых колониях потомки этнических арабов порой устраивали празднества в честь ушедших традиций. Они с Йоргом побывали однажды на таком, оттуда Ян и узнал, что раньше арабки укутывались в длинные хламиды. Однако он быстро понял, что ошибается. Один из юношей ходил с голым торсом, наглядно демонстрируя плоскую грудь, правда, голова его была полностью закрыта, только узкая щель для глаз оставалась в этом ворохе ткани. Официанты сновали тут и там. Компания обсуждала продажу одного из рубинов трактирщику. Предложений выдвигалось много, и все разные. Ян с Ларсеном, как наиболее разумные, остановились на самом простом из вариантов, том самом, который йольф предложил с самого начала.

Хозяином трактира (или шалмента, как пояснил Ларсен) оказалась женщина. Смуглая, плотно сбитая, черноволосая и кареглазая. Ее с легкостью можно было бы принять за уроженку армянских или арабских колоний. Да и одета она соответствующе, как с картинки учебника по истории сошла: яркая длинная рубаха и тюрбан на голове. Тут у Яна в голове что-то «щелкнуло». Он понял, что вызвало у него когнитивный диссонанс. Мужчины одеты в женское тряпье, а женщины – в мужское. Он взял себе на заметку уточнить у Ларсена причины столь странного явления.

Оставив остальных сидеть за столиком, Ян и Ларсен направились к барной стойке. Ян шел впереди, вынуждая свою «собственность» следовать за ним. Трактирщица встретила колоритную парочку приподнятыми в удивлении бровями. И обратилась к Яну на непривычно грубом для его уха, лающем языке. Разумеется, он не понял ни слова. Ян изобразил на лице пренебрежение и дернул веревку. Ларсен пошатнулся, но устоял на ногах. Покорно склонив голову, он прошествовал мимо Яна к стойке. Но, едва поравнявшись со своим «хозяином», йольф на грани слышимости прошипел:

– Ты переигрываешь!

Ян невольно поежился. Похоже, он действительно перестарался. Ларсен же, тем временем изображая кроткую и зашуганную овечку, принялся что-то втолковывать бабище. Та брезгливо морщилась, но отвечала на вопросы алхимика. Затем принялась водить пальцем по столешнице, похоже, объясняя куда-то дорогу. Ларсен кивал, иногда что-то уточняя и при этом умудряясь не терять своей «маски» раба. Трактирщица, видимо, устав от объяснений, крикнула что-то в зал. К ним тут же подбежал один из парней-официантов, в розово-фиолетовом шифоновом одеянии. Почти прозрачном. Он подобострастно поклонился Яну и хозяйке трактира, при этом полностью игнорируя Ларсена. Точно бы его не было и в помине.

Потом он танцующим шагом направился к выходу из трактира. Остановился и, прости Единый, призывно помахал ручкой, мол иди за мной. Яна передернуло от этого театра абсурда, но делать было нечего. И они отправились вслед за официантом, уже успевшем скрыться за дверью.

Петляя по узким улочкам, заворачивая в какие-то невообразимые закоулки, они двигались к намеченной цели. Как успел объяснить Ларс, трактирщица отправила их в местный ломбард, где можно обменять камни на деньги. Но у Яна, как раз наступившего в кучку чего-то особенно дурнопахнущего, уже начали закрадываться нехорошие подозрения, что не в ломбард их ведут, а в самую банальную ловушку. Ларсен на его предположение пожал плечами. Дескать, все может быть.

Но, к счастью, в этот раз они не вляпались в неприятности. Шлюховатый официантишка действительно привел их к ломбарду. По крайней мере, деревянная вывеска над покосившейся зеленой дверью сообщала именно об этом. По словам Ларсена. Официант что-то прощебетал на прощанье и исчез за ближайшим углом. Ян толкнул дверь.

Маленькая комнатка, заваленная всевозможным хламом, принадлежала… данбажи. Толстой, ленивой даже на вид. Она сидела за столом на высоком стуле и что-то усердно строчила в огромной книге с желтыми страницами. Настолько увлеченно, что даже не заметила гостей.

Ларсен прокашлялся, привлекая внимание белки. Та подскочила на месте и сердито уставилась на пришельцев. Заприметив Ларсена, данбажи скривилась. Так же, как до этого трактирщица.

«М-да. Похоже, Ларсен не врал насчет отношения к остроухим в Диадеме. Если уж данбажи позволяют себе подобное…»

Мельком глянув на Яна, белка скривилась еще больше. Она что-то процокала быстро-быстро, из неприметной дверки показался высокий молчаливый амбал человеческой наружности. Данбажи снова зацокала, указывая на визитеров. Амбал двинулся к ним. Но встал, остановленный речью Ларсена. Говорил он абсолютно спокойно, лишь покорно вперив взгляд в каменный пол. Через пару минут он замолк. Белка снова что-то процокала, амбал отступил за дверь. Ларсен медленно повернулся к Яну и, не отрывая глаз от пола, проговорил:

– Она согласилась купить камни. Думаю, пока обменяем жемчуг и один рубин. На первое время должно хватить, остальное – в столице.

Неожиданно данбажи спрыгнула с насиженного места и оказалась рядом с Яном.

– Я понимаць, цто цы говориц. Йольф надо заткнуцца! Не хоцу слуцать твой раб.

Ян не растерялся.

– Хорошо. Я готов вести переговоры сам, хотя меня и не прельщает мысль о сотрудничестве с данбажи, – высокомерно ответствовал он.

Ларсен еле заметно кивнул, выражая одобрение.

– Как твое имя, цузестранец? – не обратив ни малейшего внимания на оскорбление, спросила белка.

– Зачем тебе?

– Я не веду дзела с недзнакомцами. – Пожала плечами собеседница. – Ецли не хоцец говориц имя – проваливай.

– Убедила. Мое имя Ян.

– Оцкуда ты, Ян?

Ян на секунду задумался, припоминая разговор в шалменте. Вольные цитадели. Но которая из них? Он посмотрел на «раба». И тут его осенило. Точно...

– Из Лазурной Цитадели. А тебя как звать, данбажи?

Белка недовольно нахмурилась, но все-таки соизволила ответить:

– Карлина. Из отцуда. Родилаць, выроцла, дзиву и работаю. Цеперь выкладывай, цего хоцес обменять...

Ян про себя отметил, что даже белки, заправляющие в этом городке – женщины. Он вытащил из котомки Ларсена, перешедшей ему во временное пользование, небольшой кожаный мешочек и вытряхнул на стол камни. У данбажи загорелись глаза. Ян, будто бы не обратив на это внимание, отделил от общей массы две жемчужины и рубин, что поменьше. Остальное вернул обратно в мешочек.

Белка снова скривилась:

– Цего мелоцицся? Вце меняй.

Ян молча покачал головой.

– Рубин – дзва дзракона, за обе дземцузыны дам одного. И тоцка.

Он снова глянул на Ларса. Тот хмуро покачал головой и сказал:

– Хозяин, не верьте ей. Она вас хочет обмануть. Рубин стоит не меньше десяти звезд, а одна звезда – это пять драконов. Жемчуг меньше, чем две звезды за штуку не продавайте.