Чёрная Тень - де Кастелл Себастьян. Страница 40

— В Семи Песках уже не впервые неожиданно вспыхивает эпидемия Черной Тени, — объяснила Рози. — Это происходит уже несколько лет, то тут, то там, редко когда в одном и том же городке или деревне. И они всегда достаточно далеко друг от друга, чтобы кто-то искал закономерности.

— До этого дня, — сказал я.

Фериус кивнула.

— Вопрос в том, почему? — она посмотрела на меня. — Ты доверяешь этому типу, Дексану? Самое старое жульничество в мире — сначала сделать так, чтобы кто-то заболел, а потом вылечить.

— Лично я никогда ему не доверял, — бросил Рейчис, спускаясь по лестнице. На лапе у него было какое-то серебряное кольцо.

— Это мое, — сказала Рози.

Рейчис потряс лапой, и кольцо слетело с нее и запрыгало по ступенькам.

— Скажи аргоси, пусть подавится. Носить его совсем не так удобно, как может показаться.

Рози одарила его убийственным взглядом. Он зашипел на нее в ответ. Они молча переглядывались, пока я думал про Дексана Видериса. Он спас мне жизнь и предложил стать его партнером, но Фериус была права: если кто-то заражает людей Черной Тенью, не стоит ли нам в первую очередь подозревать человека, который утверждает, будто может ее вылечить? Только…

— Бессмыслица какая-то. Если Дексан занимается этим уже много лет, почему он вдруг стал таким небрежным? Почему нацелился на семью Сенейры, а потом сказал, что не может вылечить Тайна?

— Пути воров и обманщиков часто идут причудливыми кругами и извиваются, — сказала Рози, положив в карман подобранное с пола кольцо.

— Есть еще кое-что, — сказал я. — Мама Шептунья сказала, что нити, за которые дергают то, что здесь происходит, ведут в земли джен-теп. Дексан в бегах уже много лет.

Фериус потерла глаза. Я вдруг подумал, а спала ли она вообще в последние дни.

— И мы снова возвращаемся к семье Ревиана с их домашними магами из джен-теп и особняком, защищенным от чар.

— Ты ходишь по кругу, сестра, — возразила Рози. — Мы должны пристальнее изучить прошлые эпидемии Черной Тени и понять…

Входная дверь распахнулась, и в дом ввалился измученный и испуганный Берен.

— Где Сенейра? Она еще не вернулась? — спросил Берен.

Рози подошла к нему.

— Дыши глубже, брат, и успокойся. Скажи нам, что случилось, — ответила она.

— Тайну стало хуже, он все время зовет Сенни, — сбиваясь с дыхания, сказал Берен.

Я вдруг понял, что не видел ее с прошлой ночи.

— Где она? — с тревогой в голосе спросил Берен.

Он посмотрел на меня.

— Так она еще не вернулась? Она обещала, что…

— Вернулась откуда?

— Сегодня утром семья Ревиана прислала экипаж и слугу. Ревиан очень болен и захотел увидеть Сенейру. Они сказали, что проведут ее в дом так, что никто не увидит, а мы не знали, что Тайну стало хуже… — Он повернулся и направился обратно к двери. — Я должен ее найти! Она должна быть рядом с братом, а не…

Рози схватила его за руки и сжала так сильно, что я испугался, что ему станет действительно больно.

— Иди к сыну, — она посмотрела на нас с Фериус. — Мы найдем твою дочь.

37

НЕЖДАННЫЙ МАГ

В темноте мы вчетвером дошли до дома родителей Ревиана. Рози вела нас, а мы с Фериус и Рейчисом шли следом. Вскоре мы уже перебрались через высокий железный забор и оказались в саду. Дом был массивным, больше и величественнее дома Сенейры. Я еще подумал, не одиноко ли Ревиану, когда вокруг него столько пустых комнат.

— Там, — сказала Рози, указывая на одну из стен.

Я проследил за ее пальцем и увидел первый из множества серебряных охранных иероглифов. Когда этот дом строили, то приложили все усилия, чтобы никакая магия не добралась до его обитателей.

— Какой у нас план? — спросил я.

Рози повернулась ко мне.

— Мы будем вести себя очень тихо и очень осторожно. Не сделаем ничего, что привлечет внимание к…

Услышав внезапный женский крик, донесшийся из дома, я резко повернулся. Всполох красно-синего света сверкнул в окнах, едва не ослепив нас, и исчез, а затем раздался другой крик — на этот раз мужской. Это были вопли невыносимой боли.

— Ладно, — сказала Фериус, — новый план, — и она бросилась к входной двери.

Крики продолжались, и чем ближе мы подходили, тем большая мука в них звучала. Фериус ногой ударила дверь возле замка, но та выдержала. Рози оттолкнула ее.

— Ты всегда пренебрегала изучением физических искусств, сестра.

Человеку ее удар переломал бы кости, но дверь не подалась.

— Еще пару раз — и получится, — настаивала она.

Теперь был черед Фериус оттолкнуть ее. Она сделала мне знак.

— Делай свое дело, малыш.

Я достал из мешочков на поясе порошки, подбросил их в воздух, сложил руки в магическом жесте и произнес:

— Караф.

Взрыв снес дверь и половину рамы. Когда я волнуюсь, то немного перебарщиваю.

Мы ворвались внутрь, в большой открытый вестибюль. От того, что мы увидели, у меня все внутри похолодело. В центре комнаты Ревиан с раскинутыми в стороны руками парил в двух футах над полом. Лер-данет и второй домашний маг лежали двумя обгоревшими грудами, даже после смерти их руки были сложены в магическом жесте чар щита. Рядом в луже крови лежали растерзанные мужчина и женщина — я решил, что это родители Ревиана. Извивающиеся линии Черной Тени вокруг правого глаза юноши горели и сияли, как звезда, которая испускает только тьму. Сенейра стояла перед ним. Ее лицо ничего не выражало, она почти в полном оцепенении ждала прихода своей смерти.

— Келлен? — сказал Ревиан, увидев меня. Он говорил словно из тумана.

Я снова взял по щепотке порошков; мне совсем не хотелось, чтобы Ревиан сделал со мной то же, что он уже сотворил с остальными и собирался сделать с Сенейрой.

— Отпусти магию, которую ты притягиваешь, Ревиан. Второго предупреждения не будет.

Он смотрел на меня, и выражение его лица было почти умоляющим.

— Как это произошло, Келлен? Я же не маг. Я не знаю никаких заклинаний.

Я почти ощущал силу магии огня, исходившей из него, усиливающейся, готовой сложиться в заклинание, от которого нам всем не поздоровится. И вдруг я осознал: руки Ревиана не были сложены в магическом жесте. Он не произносил никаких заклинаний. Глаза у него были такие безумные, что он никак не мог удержать в голове нужную для заклинания картину.

— Келлен, он говорит со мной.

— Кто говорит с тобой, Ревиан?

— Я не знаю… он… он хочет что-то сказать… — рот Ревиана искривился в мучительном припадке боли. И зазвучал голос, который принадлежал юноше, но слова и манера были совершенно другие.

— Смотри, маленький меткий маг, смотри, что мы сейчас сделаем с этой девчонкой, и знай, что мы можем сделать то же самое и с тобой, если ты и дальше будешь лезть в наши дела.

— О чем он? — спросил Рейчис, впиваясь когтями мне в плечо.

— Я не… — я глянул на него и заметил, что шерсть у него сама по себе встает дыбом; воздух был наполнен статикой, как после грома и как раз перед…

— Проклятье, — сказал я, поворачиваясь к Фериус и Рози. — Заберите отсюда Сенейру, немедленно!

Ревиан поймал мой взгляд, и я увидел, что по его щекам текут слезы.

— Они заставят меня это сделать, Келлен. Пожалуйста… пусть они перестанут!

— Ревиан, ты должен сдерживать их. Не подчиняйся им.

— Они слишком сильны, Келлен! Скажи, что мне делать!

— Сопротивляйся! Подумай о тех, кто тебе дорог… — как последний болван, я заколебался. — Подумай о Сенейре. Подумай, как вы любите друг друга. Ты сможешь быть сильным для нее, Ревиан, я знаю, что сможешь.

Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел печать страдания на ее лице, а черные линии вокруг его глаза вихрились все яростнее, оживая все сильнее.

— Я пытаюсь, Келлен, пытаюсь изо всех сил.

— Ты можешь их сдержать, Ревиан. Я знаю, можешь! Просто…

И тут произошли три вещи, все одновременно. Рози метнулась и схватила Сенейру, прыгнув к одному из высоких окон. Она развернулась в прыжке, спиной выбила стекло, и они исчезли в оконном проеме. Что-то схватило меня и дернуло к парадной двери, а я вцепился в Рейчиса, чтобы он не свалился с моего плеча. Ревиан увидел, как я исчезаю; его лицо было маской невыносимой муки — он боролся с силами, которые пытались им управлять. Я видел, что его воля ломается. Напряжение от сопротивления магии, пылавшей внутри его, наверно, было невообразимым, но он мужественно скрывал его, и я пожалел, что мы так недолго друг друга знали. Я хотел бы быть ему настоящим другом в эти последние мгновения. Вид у него был такой… пристыженный. Поймав мой взгляд, он произнес: