Время падать, время летать (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 3

Не знаю, откуда во мне проснулось упрямство. Быть может, оттого, что я с самого детства искала в архивах информацию об Эпохе Слияния, собирала по крупицам все, что касалось семьи Атрейс. Той самой, что стала причиной Слияния… и его же концом. Однако я тут же пожалела о сказанном. О том, что вообще привлекла к себе внимание. Никогда его не любила.

— Подождите-ка. — Блейз нахмурилась и в упор взглянула на меня. — Алексия Атрейс… Та, что остановила Слияние… Значит, это не совпадение?

Я услышала шепотки вокруг «Какое совпадение?», «Она вообще о чем?» и почувствовала, как земля ускользает из-под ног. Кто-то ответил достаточно громко — быть может, даже специально, чтобы услышали все:

— Ее зовут Алексия Атрейс.

— Лекса. Вообще-то Лекса, — нервно поправила я. — То есть… Да. Я — ее потомок.

Наверное, тут было чем гордиться: та самая Алексия Атрейс, в честь которой в нашем роду называли всех первенцев-девочек, была примером для подражания, олицетворением храбрости, целеустремленности и воли. Она смогла и защитить младшую сестру в опасном и непредсказуемом мире, названном Бездной, и отыскать отца, когда уже никто не надеялся на его возвращение, и провести обратный ритуал. Она спасла родной мир — Альграссу. Наш мир.

— Значит, по вине твоего предка, который устроил Слияние, из нашего мира исчезли тысячи людей, — обронила Блейз.

Именно из-за этого я и предпочитала молчать о своих корнях.

Если верить истории, примерно два века назад отец Алексии, Эйб Атрейс, попытался спасти умирающую жену, впустив в Альграссу магию Бездны. Но ритуалы такого масштаба, как оказалось, опасны. Что-то пошло не так, и из-за его ошибки наш мир оказался очень уязвим.

Удивительно, но многие люди действительно не верят в то, что Слияние произошло на самом деле. Что на протяжении девяти лет два мира пересекались каждые несколько часов. Что люди приходили в себя на рассвете, в новом мире, где не было жизни… только лишь выживание. И магия, которой в Альграссе и по сей день не было и в помине.

Люди неохотно верят в то, чего не видят. С расколом двух миров и концом Эпохи Слияния от магии остались одни воспоминания… в головах тех, кто мертв вот уже два века. И дневники Алексии Атрейс, моей пра-сколько-там-бабушкой. Но людская ненависть — тех, кто в Слияние верил… нашему роду, наверное, от нее не отмыться никогда. Пусть благодаря Алексии ее отец и смог исправить свою ошибку и остановить Слияние, он повинен в смерти тысяч людей — в этом Блейз была совершенно права.

Но что я могла сказать? Мне жаль? Я не такая?

Блейз смотрела на меня, не мигая, и под ее пристальным взглядом мне стало не по себе. Ничего страшного — к этому ощущению я уже почти привыкла. И привычно представила, что нахожусь за стеклянной стеной, неприкасаемая для чужого презрения и ненависти. Иногда, в особенно плохие дни, я шла по школе и представляла, что все это — иллюзия. Что окружающие меня люди — куклы, а настоящая только я одна. А значит, можно не замечать, что они делают и как смотрят. Можно не слушать, что они говорят. В своем маленьком мирке, отгородившись ото всех, в этом вакууме, я находилась под защитой. Только это помогало мне выстоять под натиском чужих атак.

Мне вдруг захотелось рассмеяться — смехом близким к истерии. Я часто мечтала о том, что весь окружающий мир исчезнет и меня наконец оставят в покое.

Я добилась своего — мир исчез. Но легче не стало.

— Значит, ждем полуночи, — неприязненно бросила Блейз. — Мы же в полночь должны вернуться в Альграссу, так?

Я кивнула. Блейз развернулась и ушла, пробормотав что-то насчет голода и кучи еды, которая скоро испортится. И еще что-то насчет богачей, которым «конечно же, на такие мелочи плевать». Я прикрыла глаза. Хотелось бы верить, что голод станет самой большой нашей проблемой — я не знала, сколько именно еды осталось на нашей половине школы.

Хотелось бы. Но не верилось.

Минуты ожидания превратились в часы. За пределами школы по-прежнему было тихо: никто из обитателей Бездны не торопился наносить нам визит. В школе тоже стояла тишина — ученики отчего-то разговаривали негромко, полушепотом, словно боясь кого-то спугнуть. Мистер Ронас и мистер Моррис живо что-то обсуждали у дальней стены, мисс Гейс нервно дергала себя за кудряшку. Она носила одну и ту же прическу, которая совершенно ей не шла — круто завитые локоны, из-за которых напоминала барашка. Малкович и вовсе сидела одна в кабинете и постоянно смотрела в окно. Однажды, когда я проходила мимо открытой двери, мне показалось, что я слышу слова молитвы. Впрочем, даже если так… могла ли я ее винить?

Для многих находящихся здесь произошедшее стало настоящим шоком. Пока одни храбрились, другие, судя по застывшим лицам, искусанным губам и полукружьям ногтей, отпечатанных на ладонях, проигрывали схватку охватившему их ужасу. Прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я с некоторым удивлением поняла, что не чувствую страха. Впрочем, стоило ли удивляться? Читая дневники Алексии Атрейс, я не раз задавалась вопросом — каково это, увидеть магию? И, конечно же, представляла, как, попав в Бездну, становлюсь сильной чародейкой или умелым руническим магом, как Джувенел — супруг Алексии и мой предок. Как уничтожаю врагов одним лишь взмахом руки, как твари Бездны падают обезглавленные, сраженные сотканным из воздуха клинком.

Эти фантазии, быть может, и были глупы, но… они странным образом меня спасали. Помогали не задохнуться от тоски и на короткое время избавиться от ощущения, что я — просто муха, угодившая в паутину. Паук не придет, но и выбраться из ловушки шанса не будет. Вот только фантазии всегда проигрывают в столкновении с реальностью. Они не спасут меня, если…

Нет, об этом думать нельзя. Даже если это не бред воспаленного рассудка, даже если не очень странный и несомненно кошмарный сон… Если началось Слияние — мы это исправим. Алексия смогла, и мы сумеем. У меня есть ее дневники, есть подробное описание ритуала. Нужно только вернуться домой.

Нужно только дождаться полуночи.

Глава третья

Полночь наступила.

И наступила давным-давно.

Я сидела в каком-то оцепенении. Мистер Моррис принес в библиотеку еду и разложил ее на столе, но никому кусок не лез в горло. На всех нас будто набросили паутину, которая поглотила все звуки. Я слышала лишь тяжелое дыхание и изредка — чей-то сдавленный всхлип.

У дальней стены беззвучно плакала малышка Шани. Ей в этом году исполнилось четырнадцать лет, но из-за огромных распахнутых глаз и кукольного личика она выглядела на двенадцать. Почему-то больше всех мне было жаль именно ее. Шани усердно училась, перескочила целый класс и была умнее доброй половины присутствующих, она была милой и никогда никого не задирала — наоборот, ей, малолетке, приходилось доказывать остальным, что она заслуживает их уважения. И чем это закончилось?

Она оказалась в Бездне. Все мы оказались здесь.

Нарушила тишину Хелена. Она любила говорить за всех, и обычно ее замашки «королевы школы» меня раздражали. Но только не сейчас. Сейчас я была рада, что нашелся кто-то, кто осмелился озвучить то, что крутилось в голове каждого из нас.

— Почему мы не переносимся в Альграссу? Если это действительно Бездна, в которую нас перебросило Слиянием, то почему, черт возьми, мы не переносимся в Альграссу?

— Мисс Доннован, я очень прошу вас не выражаться, — мягко сказал мистер Моррис.

Она была недостаточно напугана, чтобы огрызнуться, но достаточно напугана, что вскинуть голову и, чеканя слова, спросить:

— Вы говорили, что мы во всем разберемся. Если два века спустя Слияние вернулось, как утверждает Рыж… Лекса, то мы должны были вернуться в Альграссу в первую же полночь. Почему этого не происходит?

— Я не знаю, мисс Доннован. Как и вы, я лишь жертва обстоятельств. Возможно, правила изменились. Возможно, нас перенесет с рассветом. Я не знаю. Нужно просто подождать.

— Просто подождать? — эхом отозвалась Блейз. Голос ее звенел от напряжения. — Просто сидеть на месте и ждать, когда твари Бездны придут за нами?